Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
В то же время, Гучкову Александру Ивановичу — Председателю военно-промышленного комитета (ОПГ крупной буржуазии по распилу бюджетного бабла — под предлогом оказания помощи армии), за кое-какие махинации и проделки, в Питере слегка «дали по рукам» и он тоже отправился в Крым — поправлять пошатнувшиеся в неустанных трудах во благо Отечества здоровье…
Вот там то они и, «снюхались» и, вернувшись — организовали Февральский переворот.
Так ли, дело было? Теперь, не уверен…
Как, теперь будут события развиваться? Уже не знаю…
Да, есть у меня
Последним «закоулком» Главного Штаба — где я навёл железной рукой «новый порядок», было «Главное управление военных сообщений». До меня там протирали штаны несколько сотен военных чиновников — получавших сказочно большие оклады, а само дело — железнодорожные перевозки на фронт, находилось в каком-то перманентном ступоре.
Отстранив протеже Великого Князя Николая Николаевича и, его начальника штаба Янушкевича — генерала Ронжина, из всех достоинств имеющего лишь знатное пузо, а заодно и, его заместителя — генерала Тихменова, разогнав с сотню других — подобных «деятелей», я почти сутки не спал — сам управлял «военными сообщениями». Затем, присмотревшись к оставшимся «кадрам», назначил начальником этим отделом полковника Загю Михаила Михайловича — наиболее мне приглянувшегося по своим деловым качествам, «на ходу» преподав ему наглядно несколько примеров из современной мне логистики:
— Разгребёте мне эти «авгиевы конюшни» за три месяца, господин полковник, — прощаясь, сказал ему с глазу на глаз, — быть Вам генералом, а то и — министром путей сообщения, почт и телеграфов. СЛОВО ИМПЕРАТОРА!!! А если нет…
Я, лёгким щелчком стряхнул пушинку с его погона:
— То, тоже — ничего страшного! Я найду на это место другого — более способного «полковника»…
Мой красноречивый взгляд, впрочем, давал понять — что для него лично, этим не обойдётся.
Этот то, просто — землю стал рыть «копытами»! А остальные? Кому, такое царское «обхождение» понравится?!
По ходу, костерят меня там…
Глава 35. Младотурки и академики: нет повести печальнее на свете…
«Не выйдем мы из беспорядков и революций до тех пор, пока не станет всенародно ясно и неоспоримо — где верховная власть, где та сила, которая при разногласиях наших может сказать «Romalocuta — causafinita» — потрудитесь подчиниться, а если не подчинитесь, сотру с лица земли».
Приехал из Вильно генерал-майор Свечин — уже ставший заведующим V Армейским корпусом и по совместительству возглавивший «Отдел боевой подготовки и тактики пехоты» при Главном Штабе. Приглашённый ко мне на обед (ужин, по-нашему), а в продолжение — на «чаепитие» в мой кабинет, он выглядел несколько встревоженным.
Поговорив сперва о том, да о сём: о делах в его «старой» 2-ой Финляндской дивизии и, в «новом» Пятом корпусе, вспомнив «о боях-пожарищах» и «о друзьях-товарищах», я чисто — интересуясь мнением «свежего» человека с «незамутнённым» взглядом, спросил:
— Каковы ваши впечатления об прошедших переменах в Главном Штабе — за время вашего отсутствия, Александр Андреевич?
— О, да!!! Главного Штаба теперь не узнать, Ваше Величество! Я просто поражён, тем деловым порядком — что царит нынче в его стенах…
Приятое слово, оно и кошке приятно — не только Императору, но вроде или показалось — в его словах слышна едва заметная ирония.
— Это, по большей части — заслуга моего Начальника Штаба — генерала Алексеева, — поскромничал я, потупив свои царственные глазки, — я лишь поелику своих малых сил, оказывал Михаилу Алексеевичу свою посильную помощь.
— Премного наслышан от многих штабных, Государь, о вашем «посильном» вкладе, — уже откровенно иронично ответствовал тот, — с самыми «искренними» уверениями, что, не будь Вы — такого «порядка», им век бы не видать!
В его словах завуалированно слышалось: «В самом фуёвом гробу, видели штабные твой «новый порядок»! Им и, при старом порядке жилось достаточно кучеряво».
Я, пристально и внимательно посмотрел Свечину в глаза:
— У меня такое ощущение, господин генерал, что Вы имеете мне что-то сказать — но по каким-то соображениям, например — из-за ложного понятия о корпоративной офицерской чести, не решаетесь. Я прав?
Свечин смутился, отвёл взгляд куда-то мимо меня и довольно-таки долго молчал, напряжённо размышляя. Я ему не мешал — пусть хорошенько подумает. Наконец, прокашлявшись, он охрипшим голосом сказал:
— Настроения, царящие среди офицеров и генералов в Главном Штабе, мне не нравятся, Ваше Величество!
— Мне тоже, много чего не нравилось — в том числе и «настроения» в вашем полку и, в целом — во 2-ой Финляндской дивизии, господин генерал. Однако, мы с Вами — забив на всякие «настроения», засучили рукава, хорошенько поработали, навели порядок и победили. Я и, впредь — намерен так поступать!
Соскочив, неожиданно даже для самого себя, я «побегал» по кабинету — затем усевшись обратно, сухо молвил:
— Если Вам нечего больше сказать вашему Верховному Главнокомандующему и Императору, то можете быть свободным.
Однако, генерал Свечин не уходил…
В отличии от моего агента при Штабе Штирлица — простого армейского офицера, волею судеб там оказавшегося и, могущего передавать только события в режиме «он-лайн», генерал Свечин по определению должен быть более информативным и способным проанализировать ситуацию и заглянуть — как на несколько лет назад, так и вперёд. Он закончил Николаевскую Академию Генерального Штаба, служил при штабе Маньчжурской армии во времена Русско-японской, в эту войну был офицером для поручений при Начальнике Штаба Верховного Главнокомандующего — в бытность на этой должности Великого Князя Николая Николаевича… Генерал Свечин, определённо должен что-то знать!