Верховный суд СССР
Шрифт:
Задачей Союза было также постоянное обслуживание разведок некоторых европейских государств. С этой целью Савинков направлял в Россию своих агентов. Перед отъездом они давали присягу, что, прибыв в Россию, будут вести непримиримую борьбу с Советской властью и действовать, «где можно открыто с оружием в руках, где нельзя — тайно, хитростью и мужеством».
За период 1921-1923 гг. органами ВЧК — ОГПУ только в Москве было ликвидировано 23 отдельных савинковских резиденции и было обезврежено более 300 агентов. Среди них посланный в июле 1921 года Савинковым в Москву и снабженный оружием, деньгами, подложными документами полковник Свежевский, имевший задание убить В. И. Ленина.
Установка Савинкова, принимавшего в Союз всех врагов Советского государства независимо от их партийной принадлежности, позволила Союзу иметь средства из самых различных источников.
В 1922 году он вновь обратился за помощью к государственным деятелям империалистических держав, добился нового свидания с Черчиллем, беседовал е Муссолини. С первым он говорил о дальнейшей изоляции Советской России и поддержке Англией активной борьбы с большевизмом и пролетарским движением вообще. Со вторым обсуждал проблемы фашизма как мощного и единственного средства борьбы с коммунистической революцией на европейском континенте.
До самого последнего времени перед нелегальным прибытием в Россию Савинков активно руководил работой созданного им Союза, направляя его деятельность на нанесение возможно большего ущерба государственным и международным интересам Союза ССР.
Судебный процесс над Савинковым стал крупным политическим событием не только внутреннего, но и международного масштаба. Красной нитью через весь процесс прошла подлая, грязная роль в деятельности Союза зарубежных вдохновителей и организаторов борьбы с молодым Советским государством. Это был суд истории. Суд над царскими генералами. Суд над буржуазными сатрапами, стремившимися задушить нашу страну голодом и интервенцией. Суд над эсерами и меньшевиками.
В присутствии советской общественности в ходе судебного заседания были еще и еще раз тщательно проверены показания свидетелей Росселевича, Оперпута, Кошелева, Свежевского, Гнилорыбова и других сподвижников Савинкова по его контрреволюционной деятельности. Были осмотрены вещественные доказательства, среди которых: прокламации и брошюры Союза защиты родины и свободы, написанная Савинковым книга «Борьба с большевиками», документы о его деятельности и связях, опубликованные в первом томе «Красной книги» ВЧК.
Особый интерес вызвали показания Савинкова.
На первый же вопрос, признает ли Савинков себя виновным в том, что, начиная с 1917 года и по день ареста в августе 1924 года, он вел непрерывную вооруженную борьбу против Советской власти, участвуя в ней в качестве руководителя вооруженных отрядов и создавая контрреволюционные организации, имевшие целью свержение Советской власти путем вооруженной борьбы, а также путем провокаторской, шпионской, бандитской и террористической деятельности, подсудимый ответил: «Да, я признаю себя виновным», а затем дал развернутые ответы на все вопросы суда.
Из стенограммы процесса видно, что Савинков давал по каждому пункту предъявленного ему обвинения подробные показания, излагал свои мысли свободно и четко, опровергая всем своим поведением утверждения буржуазной прессы, что Савинков — это не Савинков, а сам процесс — спектакль большевиков.
В борьбе с большевиками Савинков, как это видно из его показаний, не брезговал ничем. Осуществляя «священный союз» во имя «любви к отечеству», заявил Савинков, мы наряду с черносотенными монархистами имели в Союзе немало тех, кто именовал себя социалистами-меньшевиками и эсерами. Партийная принадлежность была безразлична. Методы борьбы также.
«Я стоял на точке зрения, — показывал суду Савинков, — что если я веду войну, то веду ее всеми средствами и всеми способами. Наша организация имела в виду всевозможные способы борьбы, вплоть до террористических. Мы считали, что нужно сделать все усилия, чтобы вас свалить. Так что на этот вопрос мой ответ будет совершенно категорическим: в тактическом отношении мы допускали все средства против вас. Мы имели в виду прежде всего вооруженное восстание, но мы не отказывались и от террористических актов».
Процесс показал не только всю глубину падения Савинкова, он свидетельствовал, что борьба с Советской властью активно субсидировалась иностранными державами.
В ходе судебного заседания было установлено, что от французского посла Нуланса Савинков получил 2 млн. франков на организацию вооруженных восстаний на Верхней Волге. От будущего президента Чехословакии Масарика — 200 тыс. руб. для поддержки Союза защиты родины и свободы. От правительства Англии Савинков получал вооружение и снаряжение. По этому поводу он в суде заявил: «Для армии Колчака и армии Деникина нам удалось реально получить чрезвычайно много... Я думаю, что добрая половина... была получена благодаря тому, что мы, в частности, я, околачивали пороги в Англии». Не случайно, говорил Савинков на суде, военный министр Англии Черчилль у себя в кабинете, показывая карту юга России, где флажками было отмечено расположение белогвардейских частей, заявил: «Вот это — моя армия».
Савинков не отрицал, что в его казну для поддержания деятельности Союза и иных находящихся под влиянием Савинкова контрреволюционных организаций шли поступления от диктатора Польши Пилсудского, бывшего царского министра Маклакова, нефтяного короля Нобеля, министра иностранных дел Чехословакии Бенеша и других «благотворителей».
За продажу разведывательных данных о Советской республике Савинкову платили французский и польский генеральные штабы. Брал он деньги у иностранных государственных деятелей и на подготовку террористических актов против руководителей Советского правительства.
На вопрос, какие же цели преследовали иностранные «благотворители», Савинков заявил: «...для меня было совершенно ясно, что они, конечно, стремятся получить возможно больше выгоды... Под этим крылось следующее... Ну что же, русские подерутся между собой, тем лучше, чем меньше русских останется, тем слабее будет Россия. Пускай красные дерутся с белыми возможно дольше. Страна будет, возможно, больше ослаблена, и когда страна будет окончательно ослаблена и обойтись без нас будет не в силах, тогда мы придем и распорядимся. Поэтому на ваш вопрос я ответил: ясно, что в их интересах было, чтобы Россия была истощена возможно больше и чтобы они могли сделать из России свою колонию».