Верховный суд СССР
Шрифт:
Фунтиков обвинялся также в том, что совместно с другими членами партии эсеров, спровоцировав некоторую часть не разобравшихся в политической обстановке железнодорожных рабочих гг. Ашхабада и Кзыл-Арвата, организовал контрреволюционный мятеж и физически уничтожил в конце июня 1918 года комиссара Фролова, прибывшего из Ташкента в Ашхабад с небольшим отрядом красноармейцев для поддержки Ашхабадского ревкома. Позднее, в ночь с 21 на 22 июля мятежники жестоко расправились с полномочной комиссией во главе с народным комиссаром труда Полторацким, прибывшей по указанию Центрального исполнительного комитета Туркестана и его Совнаркома в г. Мерв (ныне Мары) для выяснения положения в Закаспии, разъяснения рабочим существа происходящих событий и предупреждения
24 июля 1918 г. по поручению партии эсеров Фунтиков вместе с другими эсерами-боевиками в песках между станциями Анна у и Гяуре расстрелял девять ашхабадских комиссаров.
...Процесс по делу Фунтикова проходил в открытом судебном заседании с 17 по 27 апреля 1926 г. в Баку, в здании театра имени Буниат-Заде. Дело слушалось выездной сессией Военной коллегии Верховного Суда СССР. Для защиты Фунтикову было выделено два члена бакинской коллегии адвокатов. Заседания суда проходили в обстановке широкой гласности. В зале театра присутствовали свыше тысячи человек, процесс транслировался с помощью громкоговорителей на площади перед театром, регулярно освещался в центральной и местной прессе.
В ходе процесса были заслушаны подробные объяснения подсудимого Фунтикова и показания 19 свидетелей, оглашены показания ряда свидетелей, которые не смогли прибыть в Баку и дать показания лично, рассмотрены и оценены документы.
Допрос в суде активных участников революционного движения свидетелей Гогоберидзе, Мирзояна, Стуруа, а также свидетелей Кизикова, Храброва, Горбачева, Мудрова, Курашева и других, рассказ сына Степана Шаумяна Сурена, бывшего с отцом и другими комиссарами до их отправки из тюрьмы к месту казни, показания А. И. Микояна, которые были оглашены в суде, раскрыли предательскую связь эсеров и других правых партий с английским командованием.
Все свидетельствовало о том, что в бытность Фунтикова главою Закаспийского правительства им были совершены тяжкие преступления, направленные на борьбу с Советской властью, на ликвидацию завоеваний Октябрьской революции, на истребление ее вождей.
Отвечая на вопросы суда, Фунтиков вынужден был признать себя виновным в организации контрреволюционного восстания и захвате власти эсерами в Закаспии, связях с английским командованием, расстрелах представителей ЦИК Туркестана и девяти ашхабадских комиссаров. Уличенный тем, что он сам рассказал об обстоятельствах казни бакинских комиссаров Чайкину (журналисту, собиравшему материалы о революционном движении в Закаспии), когда был арестован англичанами, спешившими избавиться от соучастников этого злодейства, Фунтиков признал на суде, что бакинские комиссары были расстреляны по соглашению между представителями английского командования и членами Закаспийского правительства и что лично он «об этом предстоящем деле был осведомлен, но не счел возможным помешать этому».
Оценив доказательства, представленные в ходе процесса, суд в приговоре признал, что Фунтиков, являвшийся машинистом-наставником Среднеазиатской железной дороги и пользовавшийся значительным авторитетом и влиянием, как видный член партии эсеров и умелый агитатор, среди железнодорожных рабочих и служащих, особенно на станциях Ашхабад и Кзыл-Арват, совместно со своими единомышленниками по партии провокационно поднял рабочих против Советской власти, организовал контрреволюционный мятеж и возглавил так называемое Закаспийское правительство. Это правительство, ведя настоящую войну с Красным Туркестаном, в ходе которой были уничтожены отряды Фролова и Полторацкого, направленные ЦИК Туркестана в Закаспий для восстановления Советской власти, заключило договор о военной и финансовой помощи с англичанами, давший возможность английским войскам занять территорию Туркмении и оккупировать Ашхабад и Красноводск. В это же время, говорится в приговоре, Фунтиков для получения оружия, снаряжения и других военных и стратегических ресурсов
Приговор подтвердил, что, когда содержавшиеся под арестом ашхабадские большевики Батминов, Молиношко, Житников, Петросов, Теллия, Холостов, Смелянский, Хренников и Розанов были привезены на перегон между станциями Аннау и Гяуре и выведены из вагона, Фунтиков приказал связать им руки и по трое подводить к заранее подготовленным в песке ямам, на краю которых привезенных расстреляли.
Очевидцы рассказали суду, что выведенный на расстрел комиссар Розанов заявил Фунтикову примерно следующее: «Ты, Фунтиков, в своих действиях ошибаешься и, пожалуй, за них поплатишься... Я погибаю за рабочий класс; спрашивается, за что ты борешься?» На что Фунтиков ответил: «Я исполняю волю и решение стачечного комитета и партии социалистов-революционеров как их преданный член», — и предложил стать Розанову на место казни.
Суд выяснил, что этот расстрел вызвал у ашхабадских рабочих глубокое возмущение. Было выпущено воззвание с призывом протестовать против расстрелов и проведен митинг, на котором среди других выступили жены погибших.
Судом было установлено, что по получении телеграфного согласия «диктатуры Центрокаспия» и Бичерахова на расправу с членами Совнаркома, вывезенными из Баку и содержавшимися под арестом в Красноводске, Фунтиков сформировал для следования туда экстренный поезд с надежной бригадой, исключив из нее сочувствовавших большевикам. В поезд были погружены водка и продукты, а перед отъездом в кабинете начальника передвижения войск за выпивкой собрались члены Закаспийского правительства и члены партии эсеров, вооруженные винтовками и револьверами. 19 сентября все эти лица и присоединившийся к ним начальник штаба английских войск капитан Тиг-Джонс прибыли в Красноводск, где были встречены руководителями краеноводской контрреволюции Куном, Кондаковым, Сомовым и Алания. Сразу же состоялось секретное совещание, на котором была окончательно решена судьба узников и обсуждены подробности предстоявшей казни.
В 12 часов ночи 19 сентября в арестный дом, как сказано в приговоре, явились заметно пьяные заместитель Фунтикова Курылев, председатель Красноводского «правительственного» распорядительного комитета Кун, начальник милиции Алания, эсеры-боевики Седых, Егоров, Худоложкин и другие. По списку, оглашенному заместителем Алания, бывшим околоточным надзирателем Колодко, было отобрано, уведено из камеры и погружено в один из вагонов экстренного поезда 26 человек, после чего поезд направился в сторону Ашхабада.
На рассвете 20 сентября 1918 г. у 207-й версты от Красноводска, на перегоне между станциями Ахча-Куйма и Перевал, где стояли телеграфные столбы №116 и 117, поезд остановился. Обреченные группами были выведены из вагона в пески и частью расстреляны, а частью зарублены. В приговоре указывается, что это установлено свидетелями, присутствовавшими при раскопке в 1920 году захоронений на месте казни. Очевидцы этой страшной картины рассказали, что у многих погибших головы были разможжены или отделены от туловища и, отрубленные, валялись в ногах или сбоку от трупов.
Во время расправы с комиссарами был расстрелян путевой сторож этого участка железной дороги, из любопытства подошедший к таинственному поезду. Лишние свидетели были не нужны преступникам.
Назовем имена товарищей, в память которых горит Вечный огонь на Площади 26 бакинских комиссаров в столице Азербайджана: С. Шаумян, П. Джапаридзе, И. Фиолетов, Г. Корганов, Я.Зевин, Т. Амиров, А. М. Амиран, Г. К. Петров, М. Азизбеков, М. Г. Везиров, С. Г. Осепян, И. В. Малыгин, М. В. Басин, Б. А. Авакян, Ф. Ф. Солнцев, А. М. Костандян, А. А. Борян, И. П. Метакса, И. М. Николашвили, С. А. Богданов, А. А. Богданов, В. Ф. Полухин, Э. А. Берг, М. Р. Коганов, И. Я. Габышев, И. А. Мищне.