Верная Рука
Шрифт:
Лежа у насыпи, он не спускал с него глаз. И действительно, всего через несколько минут на холме рядом с первой фигурой внезапно возникла вторая, и через мгновение обе фигуры исчезли из поля зрения Полковника, упав на землю. У Файргана не оставалось сомнений в том, что острый нож Виннету сделал свое дело.
Виннету возвратился не скоро, за это время он сумел прокрасться вокруг лагеря индейцев и все разглядеть. И теперь рассказывал Сэму Файргану об увиденном.
Огаллала действительно разобрали часть пути, положив кусок рельса со шпалами поперек дороги. Так что поезд вместе с пассажирами, не получи они своевременного предупреждения
— Кто их предводитель? — спросил Файрган.
— Матто-Си, Медвежья Лапа. — Виннету был так близко за его спиной, что мог сразить его томагавком.
— Матто-Си? Это храбрейший из воинов сиу, он бесстрашен и, пожалуй, задаст нам работы! Этот человек силен, как медведь, и хитер, как лиса. Сейчас с ним, конечно же, не все его воины — часть из них он оставил в прерии. Умный вождь иначе и не поступил бы.
— Хау! — издал Виннету приглушенный гортанный звук, означавший согласие.
— Мой краснокожий брат подождет, пока я вернусь!
Файрган переполз на другую сторону насыпи к Дику Хаммердалу и сказал ему:
— Еще метров пятьсот, Дик, и ты окажешься лицом к лицу с индейцами. Я разделю свою группу и пошлю половину людей с Виннету в прерию, чтобы…
— Пошлете вы их или не пошлете, это неважно, — шепотом перебил его Хаммердал. — А что вам нужно там в степи, Полковник?
— Индейцев-огаллала ведет Матто-Си.
— Это тот, которого зовут Медвежья Лапа? Дьявол! Значит, мы имеем дело с лучшими воинами племени, и, по-моему, он должен оставить где-то в степи боевой резерв.
— Вот и я так думаю. Виннету с частью моих людей отсечет резерв, а я вместе с остальными займусь их лошадьми. И если нам удастся овладеть ими или хотя бы разогнать их по прерии, то краснокожим конец!
— Так, так, Полковник, а Дик Хаммердал и его ружье доделают остальное, так чтобы мы смогли нагрузить поезд их скальпами!
— Значит, ты со своими людьми остаешься здесь и ждешь наших первых выстрелов, индейцы почувствуют нас у себя в тылу и ринутся в твою сторону, где ты их и встретишь как подобает. Только дождись, Дик, пока они подойдут к вам настолько близко, чтобы вы отчетливо видели каждого из них. И только потом стреляйте — тогда уж промаха не будет!
— Не беспокойтесь, Полковник! Дик Хаммердал отлично знает, что от него требуется. Только берегитесь их лошадей, эти мустанги чуют белого человека за десять миль!
Файрган вернулся на свою сторону насыпи, а толстяк Хаммердал пополз вдоль растянувшейся за ним вереницы людей, чтобы ознакомить их с полученными инструкциями.
Возвратившись назад, он занял место рядом с Питом Холберсом, который за последние часы не произнес ни единого слова, и шепотом сказал:
— Ну, Пит Холберс, старый енот, сейчас начнутся пляски!
— Хм, как скажешь, Дик! Или ты этому не рад?
Хаммердал не успел ответить, потому что внезапно в отдалении блеснула одинокая вспышка огня, сопровождаемая громким треском выстрела. Это какой-то рабочий из группы Полковника по неосторожности
В ту же секунду огаллала оказались на ногах и поспешили в сторону своих лошадей. Так и не доведя свой план до конца, Сэм Файрган вынужден был теперь на ходу менять тактику действий, чтобы упредить опасные последствия того предательского выстрела.
— Вперед, парни, к лошадям! — крикнул он.
Им удалось добежать до животных первыми, опередив индейцев. В мгновенье ока лошади оказались свободными от державших их на привязи ремней и с громким ржанием и храпом понеслись в темную бездну необъятной прерии.
Спешившие к лошадям индейцы были остановлены и ошеломлены встретившими их выстрелами. Лишившись лошадей и не сумев в темноте оценить малое число атаковавшего их противника, индейцы в полном недоумении несколько мгновений беспомощно топтались на месте, подставляя себя под выстрелы. Но тут раздался громкий клич их предводителя, они развернулись и бросились назад, намереваясь найти убежище по ту сторону железнодорожной насыпи и там решить, что же делать дальше. Но не успели они добежать до нее, как перед ними словно из-под земли выросла темная линия прижавшихся к рельсам вооруженных людей. Огненная вспышка залпа из более чем пятидесяти стволов на мгновение разорвала темноту ночи, а вопли и стоны раненых стали подтверждением того, что пули бойцов Хаммердала достигали своей цели.
— Дострелять теми патронами, что остались, и потом — в атаку! — прокричал отважный толстяк, сделал выстрел из второго ствола своего ружья, отбросил его, теперь уже ненужное, в сторону и, выхватив из-под куртки томагавк, бросился в сопровождении Пита Холберса и наиболее смелых из числа рабочих на онемевших от ужаса индейцев.
Они совершенно потеряли голову из-за внезапно обрушившегося на них огня и теперь, зажатые врагом с двух сторон, могли искать спасение только в бегстве. Снова прозвучал громкий призывный клич их вождя Матто-Си, и через мгновение оставшиеся в живых индейцы бросились на землю прямо среди нападавших и попытались ускользнуть от них ползком.
— Ложись, ребята, ножи к бою! — громким голосом прокричал Файрган и поспешил в сторону распавшегося лагеря индейцев.
Он рассчитывал, что те успели собрать достаточное количество горючего материала, чтобы иметь необходимое освещение в случае удачного исхода нападения на поезд. И он не ошибся, обнаружив на месте их недавней стоянки несколько больших куч сушняка. С помощью пороха он быстро развел костры. Ночь осветилась, и в отблесках пламени он увидел брошенные на земле копья и одеяла, которые тоже были неплохим горючим. Оставив костры под опеку нескольких подоспевших к нему рабочих, он вернулся туда, где ночное нападение нашло свою развязку в страшном рукопашном бою.
Развернувшаяся здесь кровавая бойня могла бы стать для стороннего наблюдателя ярчайшим примером того, чему не должно быть места на цивилизованной земле.
Боевая группа дорожных рабочих состояла преимущественно из людей, повидавших жизнь и закаленных в ее бурях, однако вряд ли у них были шансы долго противостоять манере боя, присущей индейцам, которые тем временем успели оглядеться в свете костров и понять, что их собственная численность вполне сопоставима с силами врага, и там, где на одного отдельного индейца не приходилось сразу по нескольку рабочих, последние все чаще падали на землю, сраженные страшными ударами томагавков.