Верная Рука
Шрифт:
Мы проехали через Окленд и переправились на другой берег залива. Там я спросил Сэма Файргана:
— Полковник, вы знаете здесь какой-нибудь банк, который принимает самородки?
— «Беллхорст и К°», — ответил он. — Мне уже приходилось иметь дело с этими людьми. Возможно, они меня еще помнят.
— Это далеко отсюда?
— Нет. Мы как раз будем проезжать мимо их конторы по дороге в порт.
Вскоре мы подъехали к зданию банка. Полковник слез с коня и вошел в контору. Через несколько минут мы все уже переносили туда наш золотой запас. Золото тщательно осмотрели и взвесили, и вскоре на руках у нашего предводителя уже была сумма наличности, составлявшая
— Ну, с этим вроде бы все, — сказал Полковник.
– Теперь пусть каждый получит причитающуюся ему долю!
Тут вперед вышел Хаммердал.
— Получим мы ее или нет — какая разница, Полковник, но что я стану делать с этими бумажками? Они мне не нужны, а вот вам без них никак не обойтись. Что скажешь на это Пит Холберс, старый енот?
— Если ты считаешь, Дик, что мы должны оставить их Полковнику, то я не возражаю; я их тоже не люблю. Мне больше по нутру жирная медвежья нога или сочная бизонья ляжка. А тебе, Билл Поттер?
— Согласен, — кивнул тот. — Я и сам бумагу не ем, да и мой конь тоже, хи-хи-хи! А Полковник вернет их нам, когда они станут ему не нужны.
— Благодарю вас за доверие, друзья, — сказал Файрган. — Но ведь никогда не знаешь, как сложатся обстоятельства. Я выплачу вам то, что вам причитается, а мне останется даже больше, чем нужно. А если все же мне понадобится больше, то вы ведь будете рядом — по крайней мере некоторые из вас, поскольку я никого не хочу заставлять пускаться со мной в море.
— Хотите вы этого или не хотите, не имеет значения, Полковник. Я с вами!
— Я тоже! — поддержал его Холберс.
— И я! — воскликнул коротышка Поттер.
— И я! И я! — присоединились к ним остальные.
— Ладно, там будет видно, — успокоил их Сэм Файрган. — Но сначала займемся делом!
И прямо в конторе каждый получил свою долю, после чего все вышли на улицу, сели на лошадей и отправились в порт.
Помимо стоявших на якоре парусников, здесь находились еще только неуклюжие буксиры и грузовые пароходы. Все легкие паровые суда уже покинули гавань, чтобы в течение некоторого времени поддержать военные корабли в их погоне за «Л'Орриблем». Из числа же последних на приколе остался лишь броненосец, командир которого по-прежнему находился на берегу, еще не придя окончательно в себя после отравления на званом вечере в доме мадам де Вулетр. За это время расторопной полиции уже удалось пролить кое-какой свет на ночное происшествие. Один из жителей дома, в котором мадам де Вулетр снимала целый этаж, случайно оказался в саду и видел, как мимо него к дому прошли трое мужчин с чемоданом. Был допрошен и кучер, в ту ночь отвозивший всю троицу на городскую окраину. Хозяин же самой отдаленной рыбацкой хижины явился в полицию добровольно и сообщил о нескольких лодках, стоявших прошлой ночью у берега по соседству с его жилищем. Он видел, как в лодки сели около сорока человек, и слышал, как их предводитель, явившийся в сопровождении еще двоих человек, на оклик специально выставленного часового отозвался как Черный Капитан. У рыбака, на его счастье, хватило в ту ночь ума ничем не выдать своего присутствия.
Эти показания в сочетании с широко распространенной молвой о том, что помощником у Черного Капитана в свое время была женщина, а также найденные при обыске в доме госпожи де Вулетр документы и прочие доказательства и позволили в итоге почти с полной ясностью восстановить картину ночного происшествия в гавани Сан-Франциско. Обо всем этом охотники узнали на пристани от собравшихся там людей, которые пребывали
Польтер осмотрел стоявшие у причала суда.
— Ну? — нетерпеливо спросил его Полковник.
— Ничего, что могло бы нам подойти — сплошные селедочницы, которые за десять месяцев не пройдут и двух миль. Да и там, на рейде, тоже…
Он вдруг замолчал. Вообще-то он как раз собирался сказать, что и там тоже не видно ничего подходящего, но в этот момент острый взгляд старого моряка наткнулся на нечто такое, что заставило его остановиться, не закончив фразу.
— Там, на рейде… что там, на рейде? — спросил Полковник.
— Хм, не будь я Петер Польтер, если мои глаза не видят на горизонте белую точку, которая не может быть ничем иным, кроме как парусом!
— Значит, здесь, в гавани, для нас действительно нет ни одного подходящего судна?
— Нет, ни одного. Все эти корыта ползают не быстрее, чем улитки; к тому же их за деньги не получишь. Вы разве не видите, что они стоят под разгрузкой?
— А та белая точка?..
— Придется немного потерпеть. Может, она пройдет мимо, а может, зайдет в гавань. Так что зря не надейтесь. На одно военное судно приходится три десятка торговых, а они ни черта не стоят в таком деле, как погоня, даже если бы командир одного из них и согласился сдать свое сокровище внаем. К тому же, совсем не исключено, что его могут отправить на дно. А это стоит долгих уговоров и кучи денег.
— И все же надо попытаться — это единственное, что нам остается. Сколько времени может пройти, пока судно не войдет в гавань?
— Час или даже больше; а то и все три — смотря что оно собой представляет и кто им командует.
— Значит, время у нас есть. Если удастся найти судно, то выйдем в море; если же нет, то в любом случае придется ждать результатов погони, прежде чем мы сможем решить, что делать дальше. Если бы мы появились здесь десятью минутами раньше, то негодяи были бы у нас в руках. А теперь нужно первым делом определить лошадей на постой и отыскать лавку, где можно было бы сменить наши лохмотья на что-нибудь более приличное!
Это, надо признаться, было весьма своевременное решение, поскольку видом своим вся компания очень сильно напоминала разбойников с большой дороги. И они отправились на постоялый двор, где накормили животных и сами утолили голод и жажду. После этого охотники всей гурьбой пожаловали в одежную лавку, где для них также нашлось все необходимое.
За переодеванием прошло некоторое время, и они вернулись в порт поглядеть на парус, который недавно видели на горизонте в виде белой точки.
Впереди всех шагал Польтер. Дойдя до места, откуда открывался свободный вид на рейд, он вдруг остановился, издав возглас неподдельного изумления.
— Вы только взгляните, что это за парусник! Он летит прямиком в гавань, и клянусь всеми обломками на дне океана, это «Ласточка», «Ласточка»! Ур-ра-а!
Он от радости так хлопнул в ладоши, что это получилось похоже на выстрел из легкой мортиры, потом обхватил одной рукой толстяка Хаммердала, а другой — долговязого Холберса и устроил с ними на набережной какой-то дикий танец, чем вызвал немалое любопытство толпы, тотчас же окружившей плотным кольцом компанию охотников.
— Ура или не ура — какая разница, — недовольно бурчал и упирался Хаммердал. — Да отпусти же меня, чудовище ты морское! Что нам делать с твоей «Ласточкой»?