Шрифт:
Глава 1, где я попадаю в чужой мир
В этот день погода сошла с ума. С утра сыпал снег, а после обеда, когда я бежала на очередное собеседование, неожиданно начался дождь.
– Черт тебя побери! – выругалась я, поднимая воротник. И так настроение никакое – скоро новогодние праздники, а я в лихорадочном поиске работы.
Моя белоснежная шубка моментально сделалась похожей на мех мокрой кошки. Замшевые сапоги разъезжались по раскисшему снегу, и я рисковала свернуть себе шею. Потеряв всякие ориентиры
Лампочка на площадке светила тускло. Лестница так и вовсе тонула во мраке, и я, занятая своими мыслями, не зразу заметила, что на ступенях кто-то стоит. Большой и опасный. Очнулась, когда он бесшумно двинулся на меня. Я попятилась. И тут он неожиданно прыгнул. Я закричала и стукнулась спиной о дверь. Вывалилась за порог, взмахивая руками. Телефон полетел в одну сторону, сумка в другую.
Когда я со всего маха рухнула в лужу, где-то рядом ударила молния. Она ослепила меня. Я сучила ногами, пытаясь встать, но жидкая грязь и намокшая шуба сделали меня беспомощной.
Неожиданный толчок в бок выкинул меня из ямы, и я оказалась стоящей на четвереньках. Я не понимала, что происходит, но новая вспышка молнии осветила лежащее рядом со мной тело огромного пса. Такого огромного, что на мгновение показалось, что это теленок.
Где-то над головой заржал конь. Я, точно в замедленной съемке, видела, как лошадиные копыта взбили мокрый снег и кинули его мне в лицо.
– Это женщина! – крикнул кому-то всадник, перекрывая шум ливня.
Наклонившись, он рывком поднял меня за ворот шубы и поставил на ноги. Я заметила горящие азартом глаза и прилипшие ко лбу черные волосы.
– Не стой! Затопчут! Беги! – проорал он мне, прежде чем кинуться в погоню за еще одним псом, выскочившим из кустов.
Я попятилась в сторону дома, где была хоть какая-то защита от всадников и мечущихся между копытами нереально огромных псов. Некоторые из них, отчаявшись, разворачивались и кидались на воинов или впивались клыками в шеи лошадей, но тут же падали, попав под смертоносный удар меча или пики. Молнии то тут, то там разрывали воздух, и мне казалось, что их создают сами всадники.
Кутерьма боя, в которую я попала, заставила меня опомниться. Не время было пытаться понять, что происходит. Я метнулась в сторону подъезда, но… спасительного дома за спиной не оказалось. Он прямо на глазах растаял в тумане.
Вокруг меня было лишь изрытое оврагами поле, да торчали редкие кусты, за которыми пытались спрятаться гонимые псы. Вдалеке виднелись зарева пожарищ и смотрящие в низкое небо остовы сгоревший зданий. Запах крови, смешавшийся с вонью гари, яростные крики, вой и визг обезумевших псов, страх и неприятие происходящего – все это заставило меня сложиться пополам. Желудок сжимался в спазмах.
– Беги, дура! – крикнул кто-то из всадников, и я побежала. Неловко переставляя ноги по изрытой земле, падая и вновь поднимаясь, путаясь в полах длинной шубы и не замечая, что уронила где-то шапку. Куда стремилась, зачем? Не видела, не понимала. Я просто пыталась выжить.
Я брела по разбитой дороге, оставив позади не одно поле битвы. Силилась понять и не понимала, почему мертвецы, извалянные в крови и грязи, были наги. Ведь после таких ран одежда никуда не годилась. Но их все равно раздели. Мародеры или убийцы в латах?
Напуганная, я ныряла в кусты, когда видела отряд всадников. Они летели то в одну сторону, то в другую. Лишь знамена на пиках указывали, что воины принадлежат противоборствующим сторонам. Над некоторыми реяли вымпелы и стяги с собачьей головой, чья ощерившаяся пасть пугала острыми клыками. Другие сверкали золотом перекрещенных мечей.
Смеркалось, а вокруг ни огонька. Зубы стучали от холода, ноги переставлялись только потому, что надо было идти. Я понимала, если упаду от усталости, то больше никогда не поднимусь. Слева стоял стеной лес, справа – разоренная деревня. Без крыш, а то и без стен. Одни печные трубы.
– Я только передохну и пойду дальше, – прошептала я, пристраиваясь на краешке перевернутой телеги.
Увидев кончик сухой тряпки, торчащий из-под повозки, потянула на себя. Хотелось укрыться хоть чем-то сухим. Ветер пронизывал насквозь, и если шуба и свитер еще как-то справлялась, то намокшие брюки прилипли к ногам и заставляли трястись от холода.
Пришлось поднапрячься. Но я справилась и с удивлением обнаружила, что вытянула целый узел женских вещей. Порывшись, нашла шерстяную юбку, несколько длинных нижних рубашек, вязанные носки, добротные башмаки, и самое главное, огромную пуховую шаль. Я тут же завернула в нее ноги, завязав на поясе концы на манер юбки.
Мозг отказывался верить, но вещи в моих руках убеждали, что я каким-то чудесным образом перенеслась в далекое прошлое. В то время, когда шли феодальные междоусобицы. Была ли тому виной молния, что ослепила меня, или я попала в чужой мир, открыв не ту дверь – не суть важно. Я была здесь и, если не хотела сгинуть в канаве у дороги, должна была действовать.
Шелест за спиной заставил соскользнуть вниз и спрятаться за телегой.
– Нет, мало. Надо еще притащить, – услышала я мальчишеский голос. – Ночью пойдет снег. Он скроет все следы к дому.
– Лесек, я устала и хочу есть, – тоненько захныкала девочка.
– Потерпи, принесем еще немного ветвей. Ты же не хочешь, чтобы нас обнаружили и убили?
– Я хочу есть! – маленьких детей трудно убедить.
Я осторожно выглянула. Щуплый мальчишка, замотанный в тряпки, взял из рук девочки ветку и подтащил к уже довольно большой куче. Когда дети ушли, я подобралась ближе и поняла, что они пытаются скрыть поворот, ведущий вглубь леса. Опасаясь заблудиться, я дождалась, когда дети вернутся с новыми ветками и только потом, крадучись, пошла за ними.