Верни меня домой
Шрифт:
– А у вас точно еды на нас хватит? – девочка стояла на пороге с огромным узлом в руках. Появившиеся следом малыши тоже держали по котомке.
– Точно, – кивнула я. – И дом у нас крепкий.
– По дороге не пойдем, – Лесек взял у рыжей узел. – Нас сразу остановят и начнут допрашивать. Я за этих ответ держать не хочу. Двинемся полями. Тут напрямки до нашей усадьбы близко.
Рыжая вывела корову и нагрузила на нее еще пару узлов. Один был очень уж объемным, но потому, как запросто его подняла девочка, легким.
– Что там? – спросила я.
– Одеяла. У вас есть кровати?
– Нет, кроватей нет. Мы спим на сене.
Пока мы шли до околицы, Лесек сбегал за тыквой и снял с чучела платье. Вот и вся наша добыча. Если и дальше наши вылазки будут венчаться таким же успехом – ноль пропитания, но плюс едоки, то мы до весны не дотянем. Надо будет что-нибудь придумать.
– Хорошо корова дает молоко?
– Если только кормить лучше, – туманно ответила рыжая. – Корову зовут Ласка. А меня Зонда. Зонда Ханелл. Близнецы Кук и Дик.
– Твои братья?
– Нет. Я их в лесу нашла. Мы с коровой там прятались, пока не стало слишком холодно.
– А где твой дом?
– Сожгли.
– А родители?
– Нет их больше, – девочка отвернулась, чтобы я не видела на ее глазах слезы.
Путь по бездорожью был труден. Корова шла медленно, уставшие дети хныкали. В итоге одного взяла на руки я, другого Зонда. Лесек вздохнул, когда понял, что корова поручается ему. Нашел прут и стал подгонять, чтобы быстрее шевелила копытами и не останавливалась у каждого куста.
Вернулись к ночи. Уставшие, измученные. Зашли на территорию усадьбы через калитку в огороде. Она оказалась ближе, чем ворота.
– Ого! – восхитилась Зонда, разглядев башенки и шляпы крыш. – Это и есть ваш дом? А откуда музыка?
Мы с Лесеком переглянулись. Он бросил корову и побежал к дому. Я, вручив Зонде второго близнеца, чтобы не потерялся в незнакомом месте, побежала следом.
– Тише! – остановил меня на пороге Лесек. Он прижал палец к губам, чтобы я не дышала, как загнанный конь. – Слышишь? Кто с ней?
Пела Ильга. Тоненький голосок выводил нехитрую мелодию, сопровождаемую струнным аккомпанементом. Лесек резко распахнул дверь, музыка мгновенно оборвалась. У камина, кроме нашей Ильги, никого не было.
– Откуда музыка, милая? – спросила я, поднимая девочку на руки и прижимая к себе. Мы ее напугали.
– Это дом, – она задрала личико к потолку. Я тоже подняла голову, но ничего не увидела. – Я пою, а он играет. Нам было весело.
– Ох, родная, – я села на нашу импровизированную кровать. – Ты подружилась с домом?
– Он хороший, – сестра улыбнулась ошарашенному Лесеку.
В проеме двери появилась Зонда с малышами.
– Куда отвести корову? – спросила она, без каких-либо эмоций разглядывая наше жилище. Заметно было, что рыжая устала.
Лесек вышел, чтобы помочь, а близнецы так и остались стоять на пороге. Смотрели затравленными зверьками.
– Ну что же ты, Ильга, иди встречать гостей, – я подтолкнула девочку в спину. Детям проще между собой найти общий язык. – Это Кук и Дик. Они будут жить с нами.
Прежде чем начать устраиваться на ночь, я разогрела суп, который сварила загодя. Ели, сидя кружком у камина. Мальчишки черпали жижу жадно, Зонда подкладывала им кусочки. В свете огня она казалась прозрачной. Лесек и Ильга быстро съели свои порции. Обычно они просили добавки, но на этот раз постеснялись, видя, как мало я налила себе.
Потом мы таскали сено, чтобы соорудить еще одну постель. Развернули нашу лежанку так, чтобы рядом поместилась другая.
– Где ты нашла такие хорошие одеяла? – я удивилась, развязывая самый большой узел. В него Зонда утискала целых шесть штук. Больших, изготовленных из пушистой и легкой шерсти.
– Мы нашли дом, который развалился прямо на наших глазах. Его хозяева сбежали, и он умер от одиночества, – она невольно подтвердила все то, что рассказывал о домах Лесек. – Мы вытащили одеяла из развалин. Пришлось поковыряться в камнях, чтобы найти что-нибудь стоящее.
Зонда продемонстрировала руки с синяками и царапинами.
– А одежда? Там не было одежды? – встрепенулась я, понимая, где можно раздобыть вещи. Не стоит блуждать по деревням и искать приключения на свою голову. Надо всего лишь поковыряться в останках погибших домов. Разрушившись, они не в силах заботиться о хозяйских вещах.
– Нет, – покачала головой Зонда. – Мы взяли все, что смогли вытащить. А разве ваш дом не их живых?
Она опять огляделась. Дом настороженно внимал ее словам. Я чувствовала витающее в воздухе напряжение. Дом был недоволен тем, что число захватчиков увеличилось, но ему, как пить дать, было страшно услышать о печальной участи его собратьев.
– Из живых, – я не стала юлить. – Но не мы его хозяева. Они тоже сбежали.
У меня не было времени подумать, как отнестись к тому, что дом подыгрывает Ильге. Я пока не могла оценить, что означал для всех нас его отклик на пение девочки.
– Дом потихоньку разрушается, – буркнул Лесек. – Больше нет голубиной башни. А до нее в левом крыле разломилась пополам часовня. Мы там брали свечи. Нет больше красивой аркады, ведущей в бальную залу. Остались одни колонны. Кое-где треснули стены.
Я открыла рот. За делами я не замечала истинной трагедии дома.
После ужина Лесек пошел проведать корову. Ильга, взяв лампу, повела близнецов осмотреть дом. А мы с Зондой принялись разбирать вещи. Девочка, пока пряталась с коровой в лесу, умудрилась собрать и засушить грибы. Внушительный мешочек приятно шуршал, когда его трогали. Не знаю, можно давать грибы детям или нет, но представлялись сдобренные ими суп и жареная картошка.