Вернись! Пока дорога не забыта
Шрифт:
– Смотри, смотри какая кукла! Это точно тебе.
Не выпуская из рук кошелька, Гера вернула табурет на место и пошла на зов мальчика.
– Это не кукла, – серьезно сказала она, – это ребёнок.
В семье Андэста не было суеверий, свойственных коренному населению Полонии, младенцев никто не прятал, поэтому сестра видела братишку маленьким. Вспомнилась горькая ревность, обиды, что матери нет дела до неё уже большой. Целыми днями та возится с малышом и отмахивается от дочки: «Пойди, займись, чем-нибудь».
– Дедушка маме привёз, – с горечью зашептала она, – мы теперь ей не нужны.
– Почему не нужны? – У мальчика не укладывалось в голове, как такое может быть.
– Так всегда бывает. Взрослые любят заботиться о малышах, на старших только кричат. – Глаза девочки наполнились слезами. – Спроси у своего друга, каково ему приходится с маленьким братом.
Тиль хорошо помнил, как его дружок, после прибавления в семье, шатался неприкаянным по окрестностям,
– Давай его утопим! – бодро сказал мальчишка.
– Ты чего! Топить нельзя. Вот если отдать кому-нибудь, у кого нет других детей, они были бы рады.
– Кому отдать? Мы здесь никого не знаем.
– Смотри. Корзина, как настоящая лодка! Давай его отправим по реке. Видел, как наша игрушка уплыла? И он поплывет за ней в этой корзине.
– Точно! Он догонит нашу лодочку и поиграет с ней! – Такая возможность показалась Тилю очень радостной для спящего младенца.
Гера бросила в корзину кошелёк, который до сих пор держала в руках, и попробовала сдвинуть её с лавки:
– Помоги!
– А если он есть захочет?
– Видишь бутылку с молоком? Положи к нему. Да нет же, ближе к щеке!
Тиль уложил бутылку, затем зарыл в пелёнки кошелёк и схватился за ручку корзины с другой стороны от сестры.
– Не потонет, вдруг промокнет?
– Нет, я видела, в таких корзинах воду носят, она не пропускает.
Передвигаясь по комнате приставными шагами, дети медленно тащили несостоявшегося принца, а теперь и несостоявшегося внука наставника Андэста к быстрой речке. Спустив корзину с мостков в воду, они оттолкнули её, но та закачалась, будто ожидая, что дети передумают и вынут младенца обратно.
– Неси палку, – зашептала Гера. Тиль опрометью бросился на берег и притащил длинную палку. Вдвоём они отодвинули корзину дальше и она, подхваченная течением, отправилась в своё путешествие.
Проводив отца, Зурия шла к своему новому дому. Она думала о том, как переменилась её жизнь, как не хватает ей погибшего мужа, который был бы рад такому красивому, хотя и неродному сыночку. Отец помогал ей, но бывал краткими наездами, всегда торопился во дворец. Теперь, когда они живут так близко, обещал бывать чаще. Тоска по супругу, по крепкому надёжному плечу сжимала сердце. Разногласия и обиды забылись, а прошлая замужняя жизнь представлялась в светлых тонах. Тряхнув кудрявой головой и отогнав грустные мысли, Зурия ускорила шаг, продумывая свои ближайшие действия. На пороге дома она встретила служанку и поручила ей сходить в лавку, купить всё необходимое для малыша. Служанка, нанятая недавно Андэстом, была молодая и бестолковая. Зурии пришлось несколько раз перечислять, что требуется купить. Когда та, наконец, запомнила, они прошли в дом за деньгами. На комоде кошелька не оказалось. Зурия удивилась. Она точно помнила, как бросила его сюда, отправляясь провожать отца. Лезть на глазах у служанки в тайник не хотелось, поэтому она попросила взять всё необходимое у лавочника, пообещав принести деньги завтра. Надо взглянуть, что за товар, может ещё и не понравится, тогда придётся вернуть и купить в городе. Служанка ушла. Оставшись одна, женщина внимательно осмотрела пол вокруг комода. Нет, не упал. Кто мог взять кошелёк? Дети у воды играют подаренной дедом лодочкой, их сюда и силой не притащишь. Кухарка ужин готовит. Служанка только что подошла. Кто-то чужой не мог зайти, дверь была закрыта. Разве что с заднего крыльца? Надо у детей спросить.
Зурия вышла на задний двор и увидела совершенно промокшего Тиля. Она по обыкновению отругала дочь за то, что та плохо смотрит за братом, и отправила их переодеваться. Дети никого чужого на заднем дворе не видели. Зурия прошла на кухню. Пожилая женщина радостно сообщила, что ужин готов и спросила, когда накрывать на стол. Зурия дала кухарке указания и узнала, что та не заметила чужого ни в доме, ни во дворе. Она из кухни не выходила и даже в окно не смотрела. После ужина Зурия собралась проверить, как себя чувствует малыш. Надо же, какой спокойный, уже долго спит. Женщина зашла в маленькую комнату, где она, покормив и перепеленав ребёнка, уложила его спать. Корзины на месте не было! Зурия беспомощно огляделась. Что за наваждение! Нигде нет. Вошла служанка. Она принесла вещи для ребёнка, сообщив, что лавочник ждёт деньги. Накричав на опешившую девушку, женщина металась по всему дому, хотя было очевидно, что ребёнка нет. Почему она не проверила, как себя чувствует малыш, когда обнаружила пропажу кошелька! Наказав служанке тщательно осмотреть двор и сад, сама Зурия бросилась со своей бедой к старосте посёлка. Поиски были организованы быстро. По всем трём дорогам отправились верховые погони. Жители обследовали берег реки и окрестности. Односельчане с готовностью старались помочь новой соседке, у которой случилось такое несчастье – украли младенца. Бессонная ночь не дала никаких результатов. Наутро заплаканная Зурия отправила с нарочным письмо отцу, сообщив, что «подарок» пропал и, несмотря на все приложенные усилия, его не нашли. Уставшая от ночной беготни с факелами, от чудовищного напряжения, женщина упала на кровать и провалилась в тревожный сон.
7. Посёлок коренных жителей Полонии. Берег реки
Чтобы достичь невозможного, надо осознать необходимость
Внимание привлёк необычный звук – тихий, едва различимый среди шелеста камыша. Звук был незнаком уху, но наполнил сердце щемящей тревогой. Что там? Раккима вглядывалась в заросли. Вода покачивала большую корзину, зацепившуюся свисающим лоскутом за стебли. Женщина прислушалась. Тихо, даже птицы умолкли, словно ничего на свете не было важнее остановившего своё путешествие по реке предмета. Можно зацепить корзину и подтянуть её к берегу. Поискав что-нибудь подходящее, Ракки взяла длинную сучковатую палку. Подобрав юбки, женщина осторожно нащупывала босыми ногами опору на илистом ненадёжном дне. Длины палки не хватало, хотя Ракки уже была по колено в воде. Здесь могут быть ямы. Что там? «Гу-у …гу», – снова раздалось из зарослей камыша. Раккима зашла глубже и едва не потеряла равновесие, но вот удача – сучёк надёжно зацепился за край, получилось освободить корзину из плена упрямых стеблей и подтянуть её к себе. Напрягая зрение, женщина вглядывалась в свёрток, лежащий на дне маленькой лодочки. Сознание отказывалось верить глазам. Там был крохотный ребёнок, завернутый в белоснежную необыкновенно красивую ткань с таким же беленьким личиком и ярко-синими глазами. Дитя пошевелилось. «Живой» – у Раккимы перехватило дыхание. Она крепко ухватила корзину двумя руками, забыв про юбки, и медленно побрела к берегу, с утроенным старанием выбирая опору на коварном дне.
Сердце колотилось, словно просилось наружу. Виски сдавило. Женщина, казалось, забыла, как дышать, но упорно продвигалась к берегу, борясь с мокрыми юбками. Вот, наконец, она на сухом надёжном месте. Раккима прислонилась спиной к стволу огромного дерева и, до боли сильно прижав к себе корзину, пыталась отдышаться. Никогда, никогда в жизни ей не доводилось видеть такого маленького ребёнка. Своих детей не могло быть – в ту большую войну, когда Ракки была ещё юной девушкой, погибли почти все мужчины её селения, включая ровесников и даже тех, кто был младше. Немногие, вернувшиеся с войны, женились на женщинах более умелых. Не имея своей семьи, Раккима жила с родителями, скрашивая их старость. Старшие братья погибли, а младшие женились на девушках из других селений. На их попечении находились большие семьи, никого из них она не видела много лет.
Раньше в этих местах детская смертность была очень высока, поэтому существовало множество суеверий, касающихся маленьких детей. Посторонним малышей не показывали лет до трёх, а уж о том, чтобы позволить кому-то дотронуться до своего чада вообще не могло быть и речи. Даже своих родных братьев Ракки увидела впервые лишь после того, как они научились хорошо бегать. Мать поручила дочери присматривать за шустрыми мальчишками и беречь их от посторонних глаз.
Кто же мог так неосмотрительно подвергнуть опасности жизнь этой крошки? Раккима боролась с желанием лучше рассмотреть личико младенца, опасаясь своим взглядом причинить вред. Интересно, все новорожденные такие беленькие, или просто он прибыл из дальних мест. Местные жители смуглые и кареглазые. Нет, никто из её сородичей не смог бы так обойтись с ребёнком! Душа холодела от ужаса при мысли о том, что могло произойти, если бы Ракки не заметила корзину в камышах. «Он, наверное, голоден! Сколько времени длится это путешествие?» Женщина со всех ног побежала домой. Сейчас она накормит малыша, она позаботится о нём. Пробежав немного по направлению к селению, Раккима остановилась. Не хотелось показывать своё сокровище никому. Она никогда не была замужем, не растила детей. Вдруг сородичи отберут у неё ребёнка и отдадут его кому-то знающему? Находка не давала прав на счастье воспитывать дитя. Люди могут сказать, что ей и так трудно одной заботиться о родителях, а растить ребёнка без мужа вообще не по силам. Мысли путались, душила обида на собственную беспомощность. Как быть? Найдёныш хмурился и тихонько хныкал, будто выражая недовольство медлительностью женщины. Ракки по едва заметной тропинке пошла к дому старейшины в обход селения. Она спросит совета у самого мудрого человека из всех, кого она когда-либо знала, и последует его решению, каким бы оно ни было. Главное, чтобы ребёночку было хорошо, пусть даже ей придётся любоваться им со стороны. Только бы он был цел и невредим!
Дом старейшины стоял в стороне от всех остальных строений, поэтому Раккима подошла к двери незамеченной. Она надеялась, что в этот час нет посетителей, и не ошиблась. На стук долго не отвечали. Послышались тихие шаги, дверь отворилась. В сумраке, после яркого солнечного света женщина никого не могла рассмотреть. «Проходи, Раккима, – раздался низкий голос Эфролла, – поставь сюда, на лавку». Ракки облегчённо вздохнула – старейшина сам встречал посетителя, значит, внучка ещё не вернулась. Женщина оглядела просторную комнату. Дочери Эфролла замужем за старейшинами соседних селений. Жена погибла давно. Он живёт один, его частенько навещает одна из внучек – Арья.