Вернись в завтра
Шрифт:
Дарья долго не думала. Когда среди ночи вода полила с потолка на головы женщин, они лишь поначалу, спросонок растерялись. Но едва включили свет, поняли все сразу. Ничто не бывает вечным. И стареющий дом требовал мужских рук. Не под силу бабе самой справиться всюду. А тут еще Роза подталкивает:
— Слушай, Дашка, у тебя в соседях есть какой- нибудь завалящий хахаль, кто сумеет заткнуть крышу? Ну, смотри, меня до нитки промочило, будто под забором ночевала.
— Мужики есть, да я с ними никаких дел не имею, — отозвалась Дарья.
— А ты заимей! Пусть заткнет все что надо!
— Я даже не знаю, как к ним двери открываются! — призналась Дарья.
— Великая наука мужика в дом притащить! Хочешь научу?
— Нет! Не надо! — испугалась Дашка, увидев, что Роза собралась выйти во двор в нижнем белье.
Когда Петрович с Михалычем починили кран, и п толок перестал протекать, Роза шепнула подруге:
— Ты держись этих мужичков! Они всегда рядом. Чуть где зачесалось, помогут, да еще на халяву, какой кайф! Ну, а если вовсе невмоготу от одиночества тащи их к себе, все ж хоть как-то расслабишься. Одна беда, староватые козлики! Но не без пороха! Оба с большим запасом! Только подход к ним знать нужно! Если подберешь к ним ключи, считай, что повезло. Их не обязательно в хахали кадрить, зато иметь соседей в друзьях, это уже клево…
Дашка долго смеялась над танцующими Розой и Андреем Михайловичем. Подруга превзошла в ожидания. Причем тут возраст и полнота? Роза танцевала по-своему, крутя всем, что у нее имелось. И мужики, и Дарья онемели от удивления. А Роза учила подругу наглядно, как нужно сводить с ума мужиков Андрей Михайлович ни на шаг не отходил от Розы и восторгался женщиной откровенно.
Дарья не умела преподнести себя вот так. Он сидела тихо, скованно, общалась с Петровичем. Только после отъезда Розы стал навещать Степановну. Сначала изредка, ненадолго, потом все чаще. Вскоре в доме камин появился. А потом крыльцо починил, отремонтировал человек забор, укрепил его.
Он приходил, не спрашивая разрешения у хозяйки сразу начинал что-то делать. То трубу на крыше сделал новую, то двери подогнал, на кухне смеситель перебрал, тот перестал капать, переделал полки. Утеплил коридор и даже в подвале навел порядок, углубил, сделал полки, разместил на них все банки.
Петрович никогда не сидел без дела. Поначалу он раздражал Дарью постукиваньем молотка и топора. Бабе иногда так хотелось отдохнуть в тишине дома, но Василия не остановить. Он вздумал заменить вешалку в коридоре на новую и как назойливый дятел стучал молотком с самого утра.
Дарья и так никогда не умела отдыхать. Единственное, что изредка позволяла себе, на час дольше полежать в постели в выходной. Но Василий и этого лишил соседку. Стучал в окно в семь утра, поднимал бабу.
— Петрович! Ну, чего так рано? Ведь воскресенье, дал бы поспать. Что такой шебутной? — серчала Дарья.
— Чего скворчишь, нашла за что выговаривать? Не без дела возник, работа имеется. Пока ты дома, я справлюсь! — отремонтировал охромевший стол на кухне, укрепил трельяж в спальне, сделал в сарае нашест для кур.
Степановна поневоле привыкала к человеку, к его неспешной работе. Он понемногу, не торопясь, приводил в порядок все, что начинало ветшать и нуждалось в крепких хозяйских руках. Вот так сделал новую калитку, сам поставил возле нее белоснежную березовую лавку, вкопал ее и даже повесил почтовый ящик, похожий на большую резную шкатулку. А после этого Василий исчез. Он не появлялся целую неделю. И Дарья почувствовала, что ей не хватает этого человека. Женщина смотрела на молчаливые углы дома, на остывший камин, обошла притихшие комнаты.
— Куда запропастился наш кузнечик? Где его носит, облезлого дятла? Может, вместе с Андреем на заказ пошли, кому-нибудь печь иль камин ложить. Но почему не предупредил меня? Хотя с чего он отчитываться должен? Кто я ему? — спорила сама с собой Дарья. Она уже хотела навестить Петровича, но в это время зазвонил телефон, и секретарь управления попросила Дарью приехать завтра к десяти утра к управляющему.
— Зачем я там понадобилась? Проверка прошла без единственного замечания. Никто ни к чему не придирался. Но тогда чего вызывают, да еще в управление! — терялась Степановна.
— Директором овощебазы? А почему меня?
— Другие себя дискредитировали. Одни проворовались, других на пенсию пора отправлять, молодым доверить страшно, нет опыта, на базе недавно, с людьми не научились работать, а главное — нет у них чувства ответственности, присущего работникам нашего поколения. Пусть попривыкнут, наберутся опыта, да и мы к ним приглядимся. Но база должна быть в надежных руках. Вы меня поняли, Дарья Степановна? — спросил управляющий. И добавил:
— На тебя вся надежда! Знаний и опыта не занимать. Людей хорошо знаешь, каждый как на ладони. Сама подбери кадры, укомплектуй каждый участок. Руки у тебя развязаны. Особое внимание обрати на вахты и грузчиков. Никаких поблажек не делай никому. Ну, а если найдешь нужным заменить кого-то, дело твое, лишь бы все шло на пользу базе.
— Надо подумать, я еще ничего не решила, — призналась Дашка робко.
— Вот и думай, времени на размышления немного, чтоб завтра ответ дала! А я приказ за это время подготовлю! — рассмеялся человек вслед.
Дарья принимала базу долго, придирчиво, проверяла каждый склад, хранилища, подсобные цехи. Побеседовала с кадровиком, бригадирами, кладовщик ми, а к концу недели имела полное представление о положении дел на базе. Так вот и узнала всю изнанку, кто, где и как воровал. Пришлось заменить главного бухгалтера, бригадира грузчиков, весовщика и двоих кладовщиков.
На Дарью посыпались жалобы, кляузы. Новую директрису склоняли по падежам во всех инстанция те, кого отстранила и уволила. Ее несколько раз вызывали в прокуратуру и в управление, проверяли законность увольнений. Не найдя никаких нарушений извинялись за беспокойство и отнятое время, а через неделю все повторялось сначала.
Степановна возвращалась домой уже затемно. Проглотив стакан чаю, ложилась спать. Но и во сне ей виделись кипы жалоб, откровенных кляуз, озлобленные, перекошенные лица бухгалтера, кладовщиков, весовщиков, бригадира. Они кричали, грозили Дашке, обзывали ее последними словами, обещали подвести под уголовку.