Вернись за мной
Шрифт:
— Нет, нет, нет. Все в порядке. Мой муж работает на ферме. Я занесу это внутрь, а потом заберу ее. Спасибо тебе.
Я не могу позволить Кевину увидеть его. Он задаст миллион вопросов о том, кто он, откуда я его знаю, почему Хэдли не было в доме, где она была, и что случилось с ее рукой. Прямо сейчас мои эмоции слишком неуемны, чтобы разбираться с ответами. — Ты уверена?
— На все сто.
Коннор грустно улыбнулся, а потом коснулся макушки Хэдли.
— Будь осторожной, хорошо?
Хэдли улыбнулась ему.
— Ты тоже.
Он засмеялся.
—
— Ты все-равно должен быть осторожным, потому что ты солдат.
Именно поэтому я его не видела. Он уехал, но, очевидно, вернулся.
Только я не знаю, что это значит и вообще это что-то значит в целом. Я даже не знаю, почему меня это волнует. У меня здесь своя жизнь с Кевином и Хэдли.
Мы не можем уехать, даже если бы и хотели. Кевин очень постарался, перевезя меня сюда, подальше от всех, кого я могла знать.
И все же мои губы раскрылись, когда я спросила: — Ты военный?
— Да, по крайней мере еще несколько недель. Потом уйду в отставку.
Я кивнула, благодарная, что он не останется.
— Что ж, спасибо, что вернул Хэдли домой.
Он сделал шаг ближе, от чего мой пульс ускорился. Мне нужны все силы, чтобы стоять на своем.
— Не за что…
Мое нутро начало бороться, чтобы не назвать ему свое имя. Я не хочу врать, но сказать ему, как меня зовут — все равно, что сорвать всю фальшь. Но я ему должна. Я так много ему должна, поэтому прекращаю спорить с собой и говорю ему правду.
— Я Элли.
Коннор приблизился еще на шаг, его глубокий голос коснулся меня, когда он произнес мое имя гораздо более прекрасным тоном, чем я когда-либо его слышала. — Без проблем, Элли. И было приятно с тобой познакомиться.
Я неуверенно улыбнулась.
— Да, мне тоже, Коннор.
Произнося его имя, я почувствовала, как часть мозаики собирается вместе.
Хэдли взяла мою открытую ладонь, и мы начали подниматься по лестнице, ведущей к дому, который уже разрушается, хотя мы называем его домом. Мы оставили его стоять позади и наблюдать за нами. И мне стало интересно, смог ли он увидеть то, что я старалась игнорировать последние семь лет — у Хэдли его глаза.
— Она не сломана, но вывихнута, — сказал доктор Лэнгфорд, проверяя ее руку, — Второе растяжение за последние два месяца.
— Да, она… Такая полная жизни и любит бегать и лазить по деревьям. Я не могу удержать ее ноги на земле.
Доктор Лэнгфорд кивнул.
— У меня был такой малыш. Всегда весь в синяках и царапинах.
Такова жизнь на ферме. Объясняет, почему тебе тоже немного не повезло, а?
Я киваю.
Ненавижу ложь. Ненавижу все это, но я так боюсь.
Я знаю, что мне нужно уехать отсюда. И хотя в этом есть доля правды, потому что Хэдли действительно невменяемая и постоянно куда-то лазит, меня вечно нет дома и я не доверяю Кевину. Она клянется, что это от падения, и я никогда не видела, чтобы он был с ней физически грубым, но могу ли я действительно доверять мужу, который готов выплеснуть свой гнев на жену? Я бы сбежала сейчас же, если бы имела куда, но у меня нет такого места. Мои родители умерли за
В этом и была необходимость взяться за учительскую работу.
— Теперь тебе нужно быть осторожнее и прекратить лазить по верхам, пока твоя рука заживает.
Хэдли улыбается.
— Я буду осторожной. Я нашла нового друга.
— Правда?
— Его зовут Коннор. Ему принадлежит ферма, та что рядом с нами.
У доктора расширились глаза.
— Коннор Эрроувуд?
Она пожала плечами.
— Он сказал, что служит на флоте и офицер полиции. Носил меня одной рукой.
— Я давно знаю ребят Эрроувуд, хорошие дети. Им было тяжело, когда умерла их мать.
Конечно, он Эрроувуд. Мне не пришло в голову, что это он, даже если ошивался на ферме рядом. Я живу здесь восемь лет, и единственный раз, когда о них вспоминали, это когда кто-то сказал мне, что ребята не ступали на эту землю почти десятилетие.
— Как давно это произошло? — спросила я. Доктор Лэнгфорд посмотрел вверх, будто размышляя.
— Когда Коннору было около восьми. Жаль, рак быстро забрал ее.
Они скорее всего вернулись, потому что их отец умер.
— Да, мне жаль, что я пропустила похороны.
Он кивнул.
— Я тоже не ходил, но я никогда не был его большим фанатом.
Когда его жена умерла, это изменило мужчину. В любом случае, имеет смысл, что ребята приехали, чтобы похоронить его и продать ферму.
— Продать? — спросила я.
Он пожал плечами, а потом начал заматывать руку Хэдли в бандаж.
— Конечно, они здесь долго не останутся, даже если их отца уже нет.
— Он бросил на меня взгляд, который сказал мне, что "тяжелые времена", которые они пережили после смерти матери, были чем-то большим, чем просто горем, а потом продолжил: — Как бы там ни было, ты нашла хорошего друга, Хэдли. Мне всегда нравился Коннор.
Она улыбнулась, явно соглашаясь с оценкой доктора, и часть моего страха исчезла. Если его не будет рядом, то мне не стоит волноваться. Он продаст ранчо, вернется туда, где живет, и я смогу избежать любого… срыва моего плана побега.
Но теперь я знаю его имя, так что когда я сбегу, я смогу разобраться с некоторыми вещами. Например, узнать, действительно ли Хэдли от него.
— Ладно, малышка. Всё готово. Помни, что я говорил о скалолазании, пока ты не поправишься. Никаких лишних движений.
— Я обещаю, — фальшиво говорит Хэдли. Этот ребенок не умеет быть осторожным. — Хорошо, теперь ты можешь дать нам с мамой несколько минут для взрослого разговора? Мне кажется, я видел у миссис Мюллер несколько леденцов.
Ему больше ничего не нужно было говорить, потому что она уже ушла.
— Как твои дела? — спросил он отцовским тоном.
— У меня все хорошо.
— Элли, я не пытаюсь быть свиньей, но у тебя на руке довольно противный синяк.
Я натянула рукав, ненавидя, что он поднялся настолько высоко, чтобы доктор смог увидеть следы.