Верное слово
Шрифт:
Сейчас, придя в себя и завернувшись в одеяло, заклинательница оказалась отнюдь не косматой ведьмой, а, напротив, молодой девчонкой, моложе самого Серёги, только вот все волосы были как снег. Со щёк сошли морщины, исчезла желтизна, и вот вам, пожалуйста, – дивчина гарна, хоть сейчас приодень да на танцы.
– Всё-всё, не могу больше, – наконец взмолилась она, отодвигая очередной стакан. – Сейчас лопну, товарищ боец.
– Тащ генерал сказали, мол, должна пить чай горячий да сладкий! – придвинул стакан обратно к ней один из Серёгиных бойцов, Василь Годына, немолодой уже пулемётчик. – Вот и пей.
– Да я уже столько выпила… Лучше б поесть дали, коль такие заботливые.
– Василь!
– Есть, тащ старший сержант! – Василь, не мешкая, вытащил палку копчёной колбасы, щедро нарезал, пододвинул вместе с белым хлебом. – Рубай, гражданочка.
У той расширились глаза – оно и понятно, как выглядят белый хлеб с копчёной колбасой, простой народ здесь, где ещё совсем недавно фрицы стояли, давно забыл.
– Ешь-ешь, – отечески приговаривал Василь, видя, как девушка за обе щёки уплетает бутерброд. – Бери ещё, не стесняйся. У нас этого добра хватает.
– А кто ж вы такие? – с набитым ртом спросила она. – Люди с голоду пухнут, а у вас – колбаска!
– Нам положено, – с важностью заявил Василь. – Потому как у нас задания особые, секретные.
– А, ну если секретные… – протянула она. И потянулась за добавкой.
– Смир-рна! – гаркнули в этот момент за дверью, и Серёга едва успел вскочить, когда в бывший класс вошли четверо полковников, что всегда держались вместе с товарищем Верховенским, не то его порученцы, не то ещё что-то.
– Вольно, – бросил самый высокий из них, Михаил Тульев. Его Серёга не любил – полковник вечно смотрел на него так, словно и не видел. Глядел сквозь. Не существовал для него Серёга Петров, вот ведь какая история. – Все свободны. Прошу покинуть помещение, сержант, и обеспечить охрану – с той стороны. Всё ясно? Исполняйте.
Делать нечего, с полковниками не поспоришь. Серёга, Василь и ещё один боец торопливо откозыряли и отправились «обеспечивать охрану с той стороны», то есть, попросту говоря, вымелись вон.
Последний из полковников, бородатый Фёдор Кириллович Белых, проводил Серёгу подозрительно-пристальным взглядом, нахмурив брови. Впрочем, никаких грехов за собой старший сержант не числил, а все пятеро офицеров, состоявших при члене Военного совета, в дела его охраны не вмешивались и никаких приказов никогда не отдавали.
– Че эт они с ней делать-то собрались? – поинтересовался Василь, когда дверь за ними закрылась. – А, тащ сержант?
Серёга пожал плечами. Отчего-то в груди стало стеснённо, холодно и нехорошо. Чуйка заиграла, как он сам это называл. А ещё ему отчего-то захотелось оказаться как можно дальше от этой классной комнаты. На передовой, пусть даже и под фрицевской атакой.
Что-то очень нехорошее должно было там случиться. Но Василю об этом знать, конечно же, не стоило.
Да и ему, Серёге Петрову, тоже.
– Ну-с, голубушка, – Мишель глядел на заклинательницу, что вся подобралась и сжалась, плотнее закутываясь в одеяло. – Могу сказать, очень вы нам помогли. Красной Армии помогли то есть.
Девушка нервно дёрнула плечом. Соседство с четырьмя немолодыми полковниками её явно пугало.
– Как могла… Как умела…
– Да, милая, – ласково сказал Феодор Кириллович. – А как именно сумели-то? «Течь тебе кровью» – это откуда?
– Да ниоткуда, – нехотя выдавила заклинательница, опуская глаза. – Само пришло. Оно у меня такое… дикое…
– Дикое, понимаю, – согласился казак. – А скажите, сударушка…
– Я не сударушка, – нахохлилась девушка. – Меня Коригиной звать.
– Очень хорошо, а меня – Белых, – снова кивнул Феодор. – А звать-то вас как, товарищ Коригина?
– Венера, – отвернувшись, буркнула та.
– Красивое имя какое.
– Старорежимное!
– Какое ж оно «старорежимное»? Венера – римская богиня любви и красоты, она при всех «режимах», голубушка, таковой и пребудет. И при князьях, и при императорах, и при генеральных секретарях.
– Да и неужто какой-нибудь Даздрапермой лучше было бы? – искренне удивился Мишель.
– Да уж всё лучше, чем Венерой! Меня в школе «венькой» дразнили. А кто такие «веньки», вы знаете, товарищ полковник?
– Не знаю, – покачал головой Мишель.
– Венерические – вот кто! Сифилитики! – сжала она кулачки от ярости.
– Так это дураки всякие необразованные болтают. Тебе-то зачем на них внимание обращать, Венера?
– Коригиной зовите лучше, товарищ полковник. Задание-то я как, выполнила?
– Выполнила преотлично, – кивнул Феодор Кириллович. – Только нам вот теперь знать нужно, как именно ты это сделала?
– Именно что?
– Заставила всю фашистскую магическую снасть тебе ответить. На твой зов откликнуться.
– Н-не знаю, – опустила голову Венера. – Старалась увидеть их всех. Просто увидеть. И чтобы они все бы сдохли. Чтобы их ветром ли, бурей ли, снегом ли аль дождём в Днепр бы смыло, и чтобы он тогда бы кровью потёк.
– Ага! А как ты это делала, значит, сказать не можешь, товарищ Коригина?
– Не могу, – огорчённо покачала она головой.
– А не против ли ты, – вступил Игорь Петрович, – чтобы мы тебе слегка помогли? Помогли бы понять, как именно ты всё это делаешь? А то нам из штаба армии про тебя бумагу прислали, мол, есть такая в сто двадцать шестой дивизии, самородок, из партизан. Нигде не училась – верно?
– Как это «нигде», товарищ полковник? Я комсомолка, я школу закончила, в ФЗУ начала, а тут немцы пришли…
– И ты, значит, осталась на оккупированной территории?