Верность
Шрифт:
А уж до царя дошёл слух, царь доволен:
– Берите любую царевну, благословляю.
А заяц и говорит царю:
– Одна беда: у жениха на родине ни души, мором все перемёрли, некому и за невестой приехать. Уж вы сами как-нибудь доставьте её.
Царь согласился: раз некому, чего ж и разговаривать? И велел снарядить за невестой свиту.
– Мы с женихом наперёд поедем, - сказал заяц, - буду волочить по земле верёвку, а невеста со свитой пускай по следу за нами едет.
Обмотался заяц верёвкой, посадил
А жил на земле оранжевого царя колдун Сембо, пускал поветрия, чаровал и привораживал, и жил очень богато, людям-то невдомёк, а зайцу всё видно. К этому колдуну в его хрустальный дворец заяц и направил.
Увидел их Сембо:
– Как вы смели? Вон! Пока живы!
– Страсть раскричался, не терпел нахалов.
Да заяц не такой, не запугаешь:
– Потише!
– Заяц навострил уши.
– Мы к вам по делу: предупредить вас. Царь пронюхал про ваши дела и послал войско: велено вас изловить и предать злой смерти. Прячьтесь, а не то как раз укокошат. Народу невесть сколько: и пеших, и конных. Не верите? Проверьте.
Сембо к окну: и правда, по полю всадники скачут. А это была царская свита: везли невесту по заячьему следу.
– А куда ж я денусь-то?
– оторопел колдун.
– Да вот хоть сюда!
– заяц показал на котёл.
И как разум отняло, - колдун, не мигнув, в котёл. Заяц его крышкой прикрыл, а сам под котёл, развел огонёк.
Стал огонёк в огонь разгораться, стало в котле припекать. Жарко куда там!
– прямо жжёт.
– Ой, ой, больно!
– Тише!
– останавливал заяц, - услышат, несдобровать. Потерпите!
– А сам ещё и ещё огня тащит.
А в котле нет больше терпенья, и голосу нет, только стон.
– Тише! Услышат!
– унимал заяц, подбрасывая дрова.
В котле и затихло.
Навеселе подкатила царская свита с невестой: дёрнули на проводинах, галдят. А заяц, будто в жениховом доме, выходит гостям навстречу. Всё честь честью, одна беда - не успел угощенья приготовить.
– Есть только суп у меня... вон в том котле, не угодно ли?
Гости не прочь: с дороги перекусить не мешает.
И угостил их заяц - развар чертячий!
– каждому по полной чашке досталось: вроде рассольника с мелко нарезанными варёными огурцами. А как подлизали все чашки, повёл заяц гостей жениховы диковины показывать.
Растворил заяц первый покой: там серебро, драгоценные камни.
– Приданое за невестой, - сказал заяц.
– Когда женился старший брат, ему за невестой досталось.
Входят в другую залу: там полно человечьих костей.
– А это чего?
– А это вот чего: напились гости на свадьбе, буянили, а за то и казнены.
Спустились в подземелье: а там - полужив, полумёртв.
– А это?
– По пьяному делу: задирали, безобразничали, а за то и замурованы.
Переглянулись гости -
– Теперь мы богаты, - сказал заяц, - и у тебя есть жена, надо мать известить.
Заяц сбегал за старухой.
И стали они жить-поживать в большом достатке, старухин сын с женой-царевной да старуха. При них и заяц остался. Перенесла ему старуха с родимого поля его любимый камушек: на этом камне и отдыхал заяц. У молодых родился сын. За внучонком ходила старуха, а пуще заяц возился. Так и жили дружно.
Захотелось зайцу испытать, чувствует ли человек благодарность или, как это часто бывает: пока нужен ты, юлят перед тобой, а потом за твоё же добро первые и наплюют на тебя.
Притворился заяц больным, лег на свой камушек, лежит и охает. Старухин сын услышал: плохо, думает, с зайцем, надо что-нибудь сделать...
– Чего, - говорит, - тебе, Иваныч, надо? Скажи, не стесняйся.
А заяц и говорит:
– Вот что, Федипорыч, сходи-ка ты к ламе, в пещере спасается, спроси у пещерника: он всё знает. Да иди обязательно песками, а назад горой.
Старухин сын сейчас же собрался и пошёл по песчаной дороге пещерника искать. А заяц скок с камушка да другим путём, горной дорогой, и прямо к пещере. Засел и сидит, как лама-пещерник, молитвы по чёткам читает. Старухин сын не узнал в потёмках зайца, думал, правдашний лама-пещерник.
– Что тебе надо, человече?
– Заболел у нас сосед, много он мне добра сделал. Скажи, чего надо, чтобы помочь ему?
– Есть у тебя сын?
– Есть.
– Вырежь у него сердце и накорми больного: будет здоров.
Пошёл сын старухин от пещеры горной дорогой, едва ноги тащит. А заяц скок из пещеры да песками, вперёд и пришёл. И опять улёгся на камушек, лежит и охает.
– Был у ламы?
– Был.
– Что ж он сказал?
А тот молчит.
– Чего ж ты молчишь?
Молча отошёл старухин сын от камушка, взял нож и стал точить.
– Чего ты хочешь делать?
А тот знай точит. И когда наточил, покликал сына.
– Раздевайся!
– сказал, не глядя.
Мальчонка снял курточку и штанишки: не понимает.
– Что ты задумал?
– крикнул заяц.
Старухин сын поднял нож и показал на сына:
– Его.
– Зачем?
– Заяц приподнялся.
– Сердце моего сына тебя исцелит.
– И тебе не жалко?
– Мне и тебя жалко. Ты для меня всё сделал: потеряю тебя, навсегда потеряю, а сына даст мне Бог и другого.
Тогда заяц поднялся со своего камушка и, взяв нож, отбросил в сторону.
– Хотел испытать тебя. Теперь - верю.
И в тот же день заяц убежал в лес.