Вернусь к тебе
Шрифт:
Анна пожала плечами.
— Не слышали. Не знаете. Но непременно узнаете.
— Почему? Я вообще-то не слишком… музыкальна. Я не хожу на концерты, — заметила Анна. Ей не понравилось чувство, которое внезапно царапнуло ее. Как будто она в чем-то виновата. А этого она не любила.
— Потому что я уверен: так будет. Вот и все.
Она пожала плечами в тот момент, как дернулся поезд. Анна подумала, что ее не слишком вежливую реакцию можно объяснить началом движения. Ей стало спокойнее — зачем беспричинно обижать человека?
Анна повернулась к окну, скользнула взглядом по фигурам самых упорных провожающих, они переминались с ноги на ногу. Таких в Москве совсем мало, заметила Анна, не то что в Суходольске. На самом деле — зачем они здесь? Вещи в вагоне, пассажиры на своих местах. Порядок.
— А всегда получается то, в чем вы не сомневаетесь? — спросила она, отвернувшись от окна и удивив вопросом саму себя.
— Конечно, — быстро отозвался он. — Если сомневаешься в чем-то, то это не получится.
Анна засмеялась.
— Мне бы вашу уверенность, — бросила она.
— Неужели недостает своей? — Насмешка в его голосе ничуть не обидела Анну, она показалась ласковой. Отцовской, что ли. Он словно перенес свои чувства к дочери на Анну. Конечно, Анна раза в полтора старше ее, но он сам прожил на свете больше Анны лет на двадцать, не меньше.
— Нет, — призналась она честно, — недостает.
— Если вы точно знаете, чего хотите, такого просто не может быть, — с неподдельной уверенностью заявил он. — Делайте, что должно, и все получится. Моя дочь, к примеру, заканчивает академию и станет дирижером. Потому что она этого хочет.
— У нее, конечно, все получится, — согласилась Анна. — У вас очень… обаятельная дочь.
— Энергичная, — уточнил он. — Деятельная. Она хочет не только солировать на домре, а научиться управлять оркестром. Большим, который подчиняется только ей. Она опускает дирижерскую палочку вниз, — рука нырнула почти под столик, — самая сильная доля такта. Палочка взлетает вверх… — Он картинно поднял руку.
— Самая слабая доля такта, — закончила за него Анна.
— А вы откуда знаете?
— Да ниоткуда. Я просто догадалась.
— Вы находчивая. Странно слышать, что вы отказываете себе в уверенности. Она непременное свойство каждого находчивого человека. Надо только хорошенько поискать в себе уверенность. — Он улыбнулся. — Попробуйте.
— Прямо сейчас? — с ехидцей спросила Анна.
— Почему бы и нет? Ищите. — Он засмеялся.
— Уже начала, — сказала Анна и выпрямила спину.
— Не верите, да? — заметил мужчина.
— Скорее сомневаюсь, чем не верю, — призналась Анна, снова расслабившись и привалившись к стене.
— Сомнение хорошо не всегда. Иногда стоит принять то, что вам предлагают, — назидательно произнес он.
— Все подряд? Все, что предлагают? — В голосе Анны слышался протест. Перед глазами возник Витечка, но не теперешний, а тот, который предложил себя. С которым она сейчас не знала, что делать. Зачем она приняла то, что он предложил?
— Человек слышит истину сердцем, — сказал мужчина. — Если слушать себя, то не ошибетесь.
— Вы можете привести пример? — Анна склонила голову набок, наблюдая за лицом попутчика.
— Охотно, — сказал он. — Я вам расскажу свою историю. Она… почти невероятна.
Мужчина привалился к стене купе, вздохнул, уже собрался произнести первую фразу, как вошли двое. Они дежурно поздоровались, не глядя на попутчиков, закинули полупустые и оттого легкие дорожные сумки на свои верхние полки, шепотом перебросились словами и вышли из купе.
Анна потянулась к ручке двери и задвинула ее.
— Рассказывайте, — поторопила она его. — Я внимательно слушаю.
3
Он рассказал. Анна молчала, не зная, что говорить. Она смотрела на него, не мигая. Да, она слышала, такое бывает. Но чтобы прямо перед ней сидел человек из неведомого ей мира?
— Вы смотрите на меня, словно силитесь рассмотреть нечто. Чего нет у других людей, — с улыбкой заметил он.
— Но я никогда… никогда не видела так близко никого из…
— Может быть, видели, но они не признавались.
— Потому что это принято скрывать, да?
Он пожал плечами:
— Да, но то время прошло. Впрочем, — он хитровато посмотрел на нее, — не всем под силу выдержать немигающий взгляд столь прекрасных серых глаз, — насмешливо закончил мужчина.
— Простите, — спохватилась Анна. — Я веду себя неприлично. Но если честно, когда раньше я слышала все эти названия…
— Какие из них? — Он перебил ее, словно пытаясь дать ей время подумать, не сказать что-то такое, от чего она смутится сама.
— Баптисты, адвентисты…
— Я сразу уточню. Это не одно и то же. Хотя и те, и другие принадлежат к одной ветви христианства. Протестантской.
— Да, я понимаю. Но мне казалось… все эти люди должны быть…
— Какими? — Он с интересом смотрел на нее.
— Не знаю точно… Но не такими, как… вы.
— Гм. Чего же нет во мне, на ваш взгляд? — Мужчина ожидал ответа, не сводя с нее глаз.
— Ничего нет, — с досадой сказала Анна.
Он засмеялся.
— Прямо совсем ничего, да? — поддразнивал он.
— Вы нормальный, у вас красивая дочь…
Он вздохнул.
— Не трудитесь, не стоит отягощать себя неточными словами. Вы говорите так потому, что слышали что-то от кого-то. Они — от кого-то еще. В прежние времена многих считали сектантами. А запретный плод не только сладок, он еще и опасен.