Вернуть прошлое
Шрифт:
– Я имел в виду то, что сказал, моя дорогая.
Он улыбнулся, глядя в ее встревоженные глаза.
– Я не буду участвовать в ваших планах и прошу, чтобы вы обещали, что не будете вовлекать в них никого другого.
Выражение лица Чарити было отчаянным.
– Чад, я люблю Джона, – она сказала это просто, но с трогающей сердце уверенностью.
– Понимаю. Тогда вы думаете выйти за него замуж, да?
Она опустила глаза и стиснула свой ридикюль.
– Он не просил меня об этом. В сущности, – она подняла голову, – он вообще мне ни в чем не признался. Но я знаю – он отвечает мне взаимностью. Лишь благородство души удерживает
Чад счел нужным многозначительно кашлянуть.
– Потому что, – продолжила Чарити, – он чувствует, что его происхождение вряд ли респектабельно и что он небогат и на него нельзя возлагать блестящие надежды. Что он не стоит меня. Вы когда-нибудь слышали подобную чепуху?
– Никогда, – ответил Чад уверенно.
Она долго смотрела на него, а потом невольно улыбнулась.
– Да, я поняла, что вы подумали. Наверное, я не могу клясть Лайзу за беспокойство обо мне, но… разве вы сами не видите? Джон, он… он… он– чудесный. И ужасно умный. Некоторые его эксперименты были очень удачными. У его родителей поместье в Йоркшире, и они выращивают там новые сорта льна – вот уже два года.
Чад наморщил лоб:
– Лен не считается основной культурой в этой стране– он быстро зарастает сорняками и не имеет такого значения, как зерно, употребляемое в пищу.
– О-о, но Джон вывел новый сорт, успешно противостоящий сорнякам и исключительно питательный. Особенно он хорош для молодых бычков.
Брови Чада приподнялись.
– Ну хорошо, – ответил он задумчиво. – Это уже кое-что… Мне интересно…
Но они уже подъехали к дому Рашлейков, и Чад не докончил свою фразу. Он вышел из экипажа и помог Чарити спуститься на землю.
– Вы зайдете к нам? – спросила Чарити. – Или, поскольку довольно поздно, вы захотите остаться на обед?
Чад усмехнулся.
– Думаю, ваша сестра может быть иного мнения. И, кроме того, – поспешно добавил он, – у меня есть кое-какие планы на вечер. Я прямо-таки и не знаю, как вас благодарить за чудесный день, и должен признаться: вы дали мне пищу для размышлений.
Прежде чем отправиться к себе домой, он проводил Чарити до дверей и откланялся, изящным жестом сняв шляпу.
ГЛАВА 9
Чарити отдала шляпку и ридикюль горничной и уже начала подниматься по лестнице, когда из своего кабинета, расположенного в задней части дома, появилась Лайза и подошла к ней.
– Я и понятия не имела, что уже так поздно, – заметила Лайза, взглянув на крошечные часики, пришпиленные к ее платью. – Время одеваться к обеду.
Она обняла Чарити за талию, когда они шли по ступенькам наверх.
– Как тебе понравилась прогулка с Чадом? Где вы были – в Египетском зале?
Чарити покраснела.
– Да, было очень хорошо.
Она колебалась, не зная, рассказать старшей сестре о своем «вероломстве» или нет, но тут Лайза заговорила первой.
– Ты помнишь, что сегодня ты обедаешь одна? Ты же знаешь, мы с мамой едем в Карлтон-хаус.
– Ух, как бы мне хотелось поехать с вами! Я никогда не была внутри резиденции регента.
– За что ты должна только благодарить Бога, торопыжка, – ответила с кислой миной Лайза. – Наверняка будет невыносимая давка и духота, по крайней мере четыре дамы упадут в обморок из-за жары, а еще две или три последуют их примеру – просто потому, что сочтут шумное общество неподходящим для себя.
Позже,
Лайза внутренне улыбнулась. Ее положение в высших кругах было прочным и могло обеспечить ей приглашение, которым она была бы обязана только самой себе. Но она чувствовала, что на этот вечер ее пригласили, возможно, еще и потому, что ее отец много лет был одним из закадычных друзей принца.
Лайза оценивающе смотрела по сторонам. Они только что вошли в Малиновую туалетную комнату с ее обилием ярко-красных мягких ковров, украшенных вытканными на них знаками отличия ордена Подвязки. Вся комната была просто заставлена бесценными произведениями искусства, мерцавшими в хрустальных капельках трех массивных люстр. Лайзе показалось, что ее заперли в огромной, набитой драгоценностями шкатулке.
– То ли еще будет, когда вы увидите, какую он отгрохал новую оранжерею, – раздалось где-то у ее локтя. Она быстро обернулась и увидела улыбавшегося ей Джайлза.
Она приветствовала его милой улыбкой и повернулась, чтобы окликнуть мать. Леди Бернселл была увлечена разговором со своим неизменным обожателем, мистером Вэрбартоном.
– С кем вы приехали? – спросила Лайза.
– С мужем сестры, Фарнверсом, – ответил он с усмешкой. – Обычно я избегаю шумных приемов, которые дает Принни, [1] даже когда меня туда усиленно приглашают – там всегда такая давка. Но Фарнверс вдруг почувствовал, что ему необходима поддержка – один он вряд ли был бы в состоянии столкнуться нос к носу с регентом сегодня вечером. Вас это удивляет? Дело в том, что он дал его высочеству очень скверный совет по поводу фабрики в Кеттеринге. Бедный Принни потерял кучу денег на этом.
1
Prinny – уменьшительно-фамильярное от «принц» (англ.)
– А ваша сестра тоже здесь?
– Сьюзи? Нет. Она в любой момент может одарить нас четвертым ребенком, вы же знаете. Вы выглядите сегодня просто великолепно, Лайза. Вы словно похитили красоту у всех женщин сегодняшнего вечера – даже у этих прелестных нарисованных леди на потолке. Вы ничего не имеете против такого сравнения?
– Конечно нет, – она засмеялась, взглянув наверх. – Хотя я вряд ли сегодня в форме, тем более, чтобы соперничать с Венерой и ее свитой.
На самом деле Лайза намеренно одевалась с особой тщательностью к сегодняшнему вечеру, сознавая важность этого мероприятия. И она знала, что в своем платье-чехле из лазурного неаполитанского шелка, поверх которого парила воздушная серебристая туника, она выглядит как нельзя лучше.