Вернуть себя
Шрифт:
Женщина рыдала, умоляя его о снисхождении, уверяя, что она раскаивается и отдаст что угодно, лишь бы он снял проклятие. Драко оставался непреклонен. Он словно взвешивал на глаз ее страдание, и, похоже, принял решение.
─ Нет. Я не сниму его. Если на вас так подействовал первый раз, то и последующие пойдут только на пользу. Потом я вернусь, и мы поговорим о вашей епитимии Гарри. Для достижения полного равновесия. Помните об этом. Вы все еще должны ему кое-что.
Рыдающая навзрыд женщина не смогла ответить.
─ А если сердце Дадли не выдержит? ─ холодно поинтересовалась Нарцисса.─ Он не сможет страдать, если будет мертв.
─ Ох, уверен, кое-кто верит, что когда умрет, вот тогда-то действительно будет страдать, ─ загадочно прошептал Драко. ─ Но, нет. Нет, нет, нет, я не позволю ему умереть; не раньше, чем он кое-что возместит Гарри. …Говорите, вас беспокоит его сердце?.. Это потому, что он… как я и говорил… Жир. Да. Жир. Он слишком жирный и слабый. Но это легко изменить.
─ Это… невозможно, ─ Грэг тяжело сглотнул. Существовали зелья и чары, способствующие похуданию, но это требовало времени и усилий. Драко же, похоже, намекал на нечто совершенно иное.
─ Нет ничего невозможного, если хотеть достаточно сильно, ─ Драко улыбнулся ледяной, страшной улыбкой. ─ И ─ боги свидетели! ─ как я этого хочу!
Он повернулся и стал подниматься вверх по лестнице. Он двигался медленно, плавно и неотвратимо. Как охотящийся кот, преследующий добычу: осторожно, стараясь не делать слишком быстрых и резких движений, чтобы преждевременно не испугать ни о чем не подозревающую жертву.
Дрожащая, будто в ознобе, Панси ухватилась за руку бледного Винса. Грэг выглядел не лучше. Но все трое покорно шагнули следом за Драко, чтобы засвидетельствовать то, что он собирался сделать.
Их остановила Нарцисса. И они замерли у основания лестницы, сбившись в тесную кучку, и чувствуя, как с утробным ревом растет давление магии над их головами. Мощно, дико, вздрагивая и меняя направление в зависимости от того, какие заклятия или движения палочки использовались, сила рвалась и бушевала, подчиняясь лишь острому, жгучему желанию Драко. А потом неистовствующая стихия пошла на спад, усмиренная и послушная, никого из них не убив и не покалечив, не разрушив маггловский квартал и не похоронив испуганных людей под обломками.
─ Мама! Мама! Смотри! Посмотри же на меня! Я чувствую… Мама! Я чувствую себя замечательно! ─ в кухню буквально влетел Дадли.
Волшебники и ведьмы, которых восхищенный юноша даже не заметил, уставились на него в благоговейном страхе. Дадли больше не был похож на своего отца. Сейчас он выглядел, скорее, как Лили. Мягкие золотистые волосы и ровные дуги бровей на строгом лице, острый подбородок и большие глаза. Синие, но той же самой формы, как и у Гарри. Сильное, длинное тело пловца. А руки, Мерлин, они были маленькими и аккуратными! С короткими пальцами и тонкими запястьями. Как у Петунии. Дадли определенно взял больше от матери, нежели от отца.
По лицу Петунии разливалась недоверчивая радость.
─ Дадли?.. Мой сын?
─ Это я, мам! ─ Дадли смеясь, обнял ее.─ Можешь в это поверить? Я… Волшебство изменило меня… Ну, это… ─ он неловко закашлялся.─ Но посмотри, что оно сделало со мной! Я думаю… Я думаю, что больше не буду его ненавидеть.
─ О, Дадличка!.. ─ Петуния обняла сына, оплакивая его неведение.
─ Твоя мать знает об этом чуть больше, ─ негромко произнес стоящий у двери Драко и игриво улыбнулся. ─ Боюсь, надолго твоей признательности не хватит, маленький Дадли. Волшебство сделало тебя лучше. Оно и дальше будет менять тебя в лучшую сторону, но в отличие от физических изменений, духовные окажутся весьма болезненными.
─ Пожалуйста, ─ в ужасе простонала Петуния. ─ Пожалуйста, не надо. Он ведь ничего не понимает. Его учили ненависти, и отец, и мать. Он даже не сознает, что поступал плохо. Но я изменю это. Позвольте мне все самой исправить! Не показывайте ему… Не заставляйте смотреть на то, что должна видеть лишь я…
─ Петуния, дорогая, он знал, что причиняет боль. Он знал, что боль не может быть приятной. Не надо быть гением, чтобы понять, что боль – зло, что причинять другим людям боль – это зло! В любом случае, скоро он поймет, что был неправ. Это не тот урок, который ты способна преподать ему, ─ назидательно произнес Драко.
─ О чем вы говорите? ─ спросил Дадли.─ И кто все эти люди?
─ Никто, Дадли, ─ Драко потрепал его по голове. ─ Никто. Вам с матерью надо многое обсудить. Она расскажет тебе о болезни, поразившей тебя. А я вернусь позже, чтобы проверить результат.
─ Я болен? ─ Дадли запаниковал и повернулся к матери.
Драко усмехнулся, когда Петуния снова залилась слезами, оплакивая рассеянность и простоту своего бедного сына. Драко взглядом приказал слизеринцам следовать за собой. Ни один из них не произнес ни слова. Но Драко этого даже не заметил. Он чувствовал себя слишком удовлетворенным, слишком счастливым при мысли о том, что все сделано. Он едва заметил, как они аппарировали назад в Хогсмид, как добрались до школы. Он даже не понял, что всю дорогу что-то тихо напевает себе под нос.
─ Мы… У нас сейчас занятия, ─ чуть слышно пробормотала Панси, когда они подошли к дверям замка. ─ Следует ли ему… быть там?
─ Не думаю, ─ устало отозвалась Нарцисса.
─ Мы извинимся за него, ─ сказал Грэг, и трое слизеринцев направились к комнате Желаний.
Драко и Нарцисса свернули в больничный коридор.
─ Я хочу побыть с ним наедине, ─ внезапно сказал Драко, и сердце Нарциссы едва не остановилось от его ледяного тона. Серые глаза повернулись, чтобы встретиться с ее синими. ─ Ступай, мама. Оставь меня с ним одного.
─ Его там нет… Он в подземелье, ─ Нарцисса вспыхнула, как девчонка. Она была так поглощена своими мыслями, что совсем забыла рассказать ему об этом.
Драко зарычал.
─ Иди и присмотри за АД. ─ Магия извергающимся вулканом взметнулась в нем, заставив вспыхнуть его волосы и взметнуться за спиной, подобно крыльям.
Нарцисса повернулась и быстро пошла прочь.
* * *
Гарри, заботливо укрытый одеялом, лежал в спальне на новой кровати. Северус, все это время просидевший рядом с ним, не хотел оставлять мальчиков одних, и Ремусу стоило немалого труда увести его из комнаты.