Вернуться бы в Камелот, Дубинин Антон

Вернуться бы в Камелот

Дубинин Антон

фэнтези

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Стихи Артуровского мира

А тако же о самом священном и самом истинном, что есть в мире дольнем

Сэр Борс

Запрокинув лицо, в свод небес, словно в чашу огня, Чашу крови Христовой — смотри, сколько выдержит взгляд. Путь высокий, я знаю, наверное, не для меня, Но ступив на него, ни один не вернется назад. Не вернется никто тем, что был, а в полете с высот Кто не вырастит крыл, тот о камни лицо разобьет, Эти серые камни любимой и смертной земли. — Что ты делаешь здесь? Все, кто был с тобой, в небо ушли. Вон их длинные стяги над башнями из облаков, Они знают теперь то, что ты никогда не поймешь, Им не нужен никто, и они недоступны для слов, Не зови же из мглы и любовью своей не тревожь. И далек и почти нереален оставленный дом, И теперь твои сны — об одном и стихи — об одном, И теперь ты прикован навек и тебе не уйти, Хоть других не спасти и, наверно, себя не спасти. Ты ответишь за все, и путей не бывает иных. Ты пришел на святую могилу, она же пуста. Ты остался один, и сияет с небес ледяных То ли чаша Грааль, то ли просто твоя правота.

30.05.1999 г.

Lancelot

Камни все во вьюнах, Запах травы и смол. Вот куда ты пришел, Вот

она, тишина. Кто от чего бежал — А ты — от любви земной. Небо над головой, Вереск к земле припал. И как деревья нем, Смотришь сквозь воду дней. Ты бы вернулся к Ней, Если бы знал — зачем. Что же ты ныне ждешь, Солнца встречая взгляд. Всадники бури мчат В небе, и будет дождь, Будет гроза. Рыцарь зеленых скал Без чести и без чудес, Плачь под рукой небес — Ты ведь не избежал. Часовни в лесу не смей Перед грозой искать. Травы тебе под стать, В них и молись о Ней, И о грозе. Леди легенд и дней Память твою возьмет, Честь твою разобьет Хрупкой рукой своей. Ветер над головой, Вереск и чистотел. И не любви хотел — Снова бы стать собой… Горе тебе…

15.07.99

Возвращение из Похода Грааля

(Lancelot)

Что принесешь из странствий ты на круг — Тьму глаз и пустоту усталых рук, Рассказ о том, как не допущен был, Рассказ о ветре, что глаза слепил, Как были сотни сильных и прямых И лишь один, прошедший мимо них Наверх, с лицом спокойно-молодым, Уже навеки неподсуден им?.. Или о том, как черные быки Ступали на бесплодные пески, И знали все, что по пути с вершин Из белых возвратится лишь один? [1] Виденья — или пару рваных крыл — Как ветер с ног сбивал, но не убил, Как сын отцу протягивал с седла Копье к земле, и кровь с него текла. А тот отшельник, верно, был святой, А этот меч уже не будет твой — Он лучшим был, тебе ж прощенным быть, Но ты домой вернулся, чтобы жить. Один из трех ушел, другой сокрыт, Вернулся третий — пусть он говорит, «Но что же вы глядите на меня, Я дом пустой, светильник без огня, И вот ответом сотням ждущих глаз Позвольте мне не говорить сейчас». Но ты стоишь в кругу, и все молчат, И твой черед; не поднимая взгляд, Пустой не простирая им руки, Что знаешь ты последнее — реки: «Live pure, speak true, right wrong, follow the King.» [2]

Сон сэра Гавейна (Мэлори).

У Теннисона — девиз рыцарей Круглого Стола: «Живи чисто, реки правду, исправляй искажение, следуй за Королем».

31.08.99

Замок Слез

(Sir Alan of Lionesse)

Я один и, наверно, сейчас ты тоже один, Проводил зарю, и нескоро встречать зарю. Час турниров минул, и ты у огня сидишь, Я сижу у огня и в огонь с тобой говорю. Есть на свете замок, зовется он Замок Слез, Кто бесстрашен, тот может ступить на его порог, Где лишайник и мох на белых камнях пророс, Где у арки ворот остаются лишь ты да Бог. Сонм недвижных фигур пылится в белых стенАх, До которой из них нам судьба позволит дойти? То не статуи, Глэймор, а рыцари вроде нас, В зачарованном сне онемевшие на пути. По ночам лишь плачут они, и плачут о том, Кто не ведает страха и тяжести не несет, Кто придет с огнем, или песней, или мечом, И неведомо как от безмолвия их спасет. И застыли у арки ворот, отпустив коней, Двое рыцарей, Глэймор; и были то мы с тобой, Чтоб, увидев смерть, не склониться молча пред ней, Но с отвагой и вежеством смертного дать ей бой. Шаг двоится под каменным сводом. Вот мы пришли. Как темно. Отзовись или руку дай в темноте. Но не время желать, по законам чужой земли, (Как могли мы подумать, что мы избранники те, Для кого расцветут гобелены уснувших стен И под чьей беспечальной рукой лопнут сети чар?..) Сон на членах моих; мы, похоже, попали в плен, И вернуться нельзя, и нет сил обнажить меча. Брат, скажи мне хоть слово и смерть мою прогони, Если сам еще жив и все еще смотришь ввысь! Я еще никогда не видел такой тени, Мы не чище иных, так что же теперь — молись. Вот такая пришла мне сказка в час темноты, И я помню ясно, хоть сон покрывал мне взгляд, Как ты мне из огня улыбнулся: «Молись и ты», И как я отвечал тебе в пламя: «Конечно, брат».

9.08.99

Такие сказки он придумывал долгими зимами.

«…Of glorious sir Galahad tell I no more…»

(конец некоей баллады)

…О славном сэре Галахаде Я боле не скажу; он никогда Не ступит в дольний мир стопой своей — С тех пор, как в дни свершений и смертей Он сердце в руки Господа отдал; Но может быть, узнаете его вы Стоящим в строе рыцарей Христовых, Когда, сияя сталью и огнем, То войско к нам придет горящим днем Карать и миловать. Победы в этом Так нет и не было, как солнца нет в воде, Сияющей лишь отраженным светом — В путях земных нет торжества нигде, — Лишь отблеск тех лучей нам зреть дано, И тот, в небес открытое окно Ушедший — что еще он дать бы мог, Лишь песню дальнюю тех труб победы, Молчание, и смерть — идущим следом, И с лилией исчезнувший клинок. Довольно же; мелодий в мире нет, Чтоб снова нам в руках державших свет Узреть глаза спокойно-молодые, И я, земной певец, о тех других Скажу — достойных жизни и живых, Чьи руки — только руки, и пустые, Чей путь замкнулся, приведя назад, Из коих каждому скажу я «брат», Кто шел в огонь, но не вошел в огонь, Но меч остер, и бел усталый конь. Мертвы оруженосцы и пажи, Усталость велика, пути разбиты, Но Логрис ждет, и небеса открыты, И каждый миг — последний для души. Примите ж чашу, добрый сэр Гавейн, — Не ту, в огне, исполненную славы — И пейте из нее, и будьте здравы, Пусть слезы ваши дали жизнь траве, Где вы стояли, не подняв лица, И ум и сердце жаждали конца В видений ветре — вам ли рёк Король, Что возвращенье — радость, а не боль, Кому и знать о том, как не живым, Кто соль земли сей ныне, как не вы — Так слава всем святым, и тем, кто пал, И Королю, стоящему над нами, И гордым леди, здесь хранившим пламя, И мудрецу, что в книге написал, Что чистотой целятся дух и плоть, И рыцарю, сказавшему над чашей — «И в этот час, и в пору смерти нашей Да одарит нас милостью Господь.»

2.09.99

Прозрение

(Sir Glaymore)

Разбито все, чем жили мы. — Поверь, То к лучшему. Теперь ничто на свете Не держит нас. Взгляни на звезды эти — Один лишь свет остался нам теперь. О страхе и сомнении забудь — Мы лишь нагие души, коих судят. И кто сказал, что путь наш лёгок будет? Обещано одно — что будет путь. Не ты ли жаждал — будешь Им любим, Земною мерой радости искал ли — Смотри, Его любовь подобна стали, Огню сжигающему, ты же им Объят и опален, и я горю, Я истекаю темнотой, ты — кровью, Будь счастлив, мы отмечены Любовью, Благодари ж, как я благодарю. Смотри, как долго в этот черный лес Нас вел Господь, чтоб здесь сорвать покровы И дать увидеть все — при свете новой Торжественной звезды Своих небес! И видно все — как мы боялись тьмы, Страдали горем не души, но тела, И почему не «Укажи, что сделать», А «Защити» — молясь, просили мы. Теперь понятно, чтО нам нес гонец, И если это смерть — так значит, надо, И что ты плачешь, сердце — ты ведь радо, Ты обретаешь зренье наконец. Уже светлее. Ждали мы не зря — То небо очищается над нами. Мы потеряли все, но это пламя Нам больше даст, чем можно потерять. Так путь высокой волею разбит. Скажи, но ты ведь не хотел обратно — Ведь все же вместе мы, дай руку, брат мой — Но ты не отвечаешь, ты — убит.

24.09.99

«Кто тебе обещал, о рыцарь…»

Кто тебе обещал, о рыцарь, Что коснешься Грааля ты, Что тебе войти в ту часовню, И услышать пение труб? Что же ты потерял в том мире, Отрекаясь от темноты, Что взыскуешь ты в небе черном Среди звезд в ледяном ветру? Я когда-то любим был миром, Как любой на моей земле, И когда пройдут эти тучи, Может, в небе увижу птиц. Ты хотел правоты и счастья, Ты хотел, чтоб стало светлей — Так иди и падай со мною, — Никому никого не спасти. Кем же сломан твой путь и воля, Кем же, как не тобой самим, Что ты сделал Богу за милость Позволения вверх глядеть? Но людское стремленье в небо Остается пока твоим, Умолчи обо всем, что видел, И иди, и не смей жалеть. Как посмел я иметь надежду, Что идущий получит цель, Что плывущий достигнет гавани, Что смотрящий увидит свет? Я смотрю, и вижу так ясно, Как бывает только в конце, Что для нас есть только бесстрашье, А иного выхода нет.

3.10.99

Рыцари Камелота

Кто был избранником, кто — собой, И шли без огней и вех, Боясь иль желая — стезей одной, А я так любил их всех, Огонь же приходит — и выбирай, Где тщетно растратишь мощь — Но лебедь заката летит за край, И здесь наступает ночь. Дерись же до дня, ибо он придет, Или — сложи стихи, Как светлое имя того, кто дойдет, Упало камнем на мхи. Теряют все — не под звуки труб, Под колокол веры своей. Кто брата имел — обнимает труп, Кто радость — простится с ней. Кто доброе слово первым речет В доме, где все молчат, Ответит за тех, кого позовет, Ответит — и будет свят. И он, он тоже будет убит В земле далеко впереди, Где будет проиграна Битва Битв Но все же мы победим, Не так, как прежде — не знаю, как, Но это горит во мне — На всем пути, как яркий маяк, Как солнце начала дней. Без отдыха полдень и ночь без сна, Изранено сердце твое. Так праведника любовь холодна, Но ты не страшись ее — Ускачет избранник рассвет догонять, От слов людских и побед, А ты останешься, чтоб понять Сей опаляющий свет. [3] Увы, это счастье — печальней бед, Но там, просветлен и сед, Увидишь ты, как придет рассвет, Что Логриса боле нет.

Галахад и Персиваль.

29.10.99

«Не песни славе, но молчанье…»

Не песни славе, но молчанье, Взгляд в небо и свеча в руках. Я знал победы — не в сиянье Они приходят, но в слезах. Терпи же боль и помни в боли, Что это лишь мерило тем, Кто наделен свободой воли Свет выбирать и в темноте. Но в отблеске иной победы, Последней, ясной правоты, За коей смерть приходит следом, Я знаю, плакал бы и ты. И прямо не смотреть до срока На истинное торжество, Пока исход речей пророка Нам не откроет суть его — Так застывает Петр у склепа, Что пуст, и Персиваля взгляд Слепит до слез идущий в небо Непостижимый Галахад.

23.11.99

Вестник

(к видению Грааля)

На коне серебристо-белом, благороден лицом и статью, Юный вождь выступал в дорогу, и сияла его звезда… …Я пришел в ночи в этот город, чтоб увидеть там своих братьев, Но застал лишь чужое войско, заступившее мне врата. Свиток мой без гербов и знаков, я пришел пешком, без эскорта, Но поверьте, что нес я вести — только время боле не ждет. Если трое в пути погибнут, то отряд поведет четвертый, Если сильные не воскреснут — собирайся, слабый, в поход. Помнишь это древнее время — до поры, как мир изменился, С этих дней ты стал сух как камень и узнал, что такое страх. Прежний вождь еще не вернулся, новый лорд пока не родился, И растет священное древо без присмотра в диких горах. Мы остались одни — что проку, если та звезда не ответит, Если голубь мой без посланья в темный город стремит полет?.. …Но мой голос найдет их окна, если с запада будет ветер, Это — адвент кончился, вестник, собирайся, пора в поход.

1 2 3 4 5

Комментарии: