Вернуться бы в Камелот

Дубинин Антон

5.12.99

Щит

Прими как данность — нет других лесов. Но есть звезда — всего одна звезда. И раньше было много голосов — Кто вопрошал тебя, кто убеждал, Ты знал, зачем цветы в стране мечей, Забыв, зачем мечи в стране цветов. Но этот щит пока еще ничей, Возьми его, ведь ты уже готов — Он бел, и крест горит на нем, Ведь ты затем оставил дом, Ведь ты затем родился смел, Ведь ты затем прийти посмел В часовню ночью в час святой — А боле не придет никто. Они мертвы, их в мире нет, Остался ты, взыскуй же свет. Но рыцаря опущено лицо, И неподвижна светлая рука — Так шедший без оков и без венцов Колен не преклонит, и снег песка Не примет кровь, упавшую с небес — (Но ты, Искатель, не того ль хотел —) И неподвижен черный спящий лес, И в сердце леса, нем, нетронут, бел, Холодный остается щит, И алый крест на нем горит, Его хозяин спит во тьме, И разбудить его не мне. И светом имени его Гореть не мне, а своего Мне не назвать, хоть кровь не жаль За то отдать… О Персиваль. О, замок холоден, и ночь долга. Ты опоздал, не встанет с ложа тот, Кто ждал тебя. [4] Не лорд и не слуга Отныне путник — тот, что не дойдет. Как я боюсь. Пребудь, пребудь со мной, Не дай сорваться на краю зари — Но сумрак отозвался тишиной, И то ответ. Бери же щит. Бери.

4

Увечный

Король.

9.01.2000

Господь дает дары

Господь дает дары, о Ланселот. Господь дает воды, о добрый рыцарь, Чтобы хватило в путь до высоты. Но тот, кто на равнине поселится, Пусть, флягу осушив, не ждет воды Себе в ладони с неба дольних стран. Не обещание — но дар был дан. Господь дает дары, о Ланселот. «Оставь меня, о мертвый рыцарь света, Ты — крестоносца кости на песке, Не победитель — о, не жди ответа — Ты лишь резец, сломавшийся в руке.» Но у тебя — вот разница одна — Душа живая, и ты можешь плакать, Когда всю ночь во тьме просивший знака Наутро получает — но черна Вода в горсти, и в ней не видно дна. Мир полон скорби, но теперь ты знаешь — Господь дает дары, о Ланселот, И безгранична щедрость, и полет Вершит слепая птица. Ты спасаешь Не некий свет, возвышен и незрим, А все, что мнил своим. Что мнил своим… Эти рыцари света — их было трое — Должно быть, знали ответ, Что никто не скажет: «Слава героям» — Потому что героев нет В том чертоге, куда каждый призван будет, Потому что не вечно зло. Эти рыцари смерти — — холодные люди — Получили свое тепло. Эти рыцари света — и первый был сын твой — Без тебя ускакали в свет. И покой этих мест не сделался битвой, Ибо — больше не жди побед. Смотри, как день утекает к Богу, И с ним — твоя светлая жизнь. Ни отвага, ни милость уже не помогут Тому, кто хочет Спастись.

25.02.00

Госпожа моя

Eraine

Госпожа моя любовь, Что же так бледна, Что же, руки опустив, Смотришь в ясный свет?.. Он уехал за огнем, И над ним одна Беспокойная звезда В небе чертит след. Госпожа моя печаль, Что же сад в снегу, Что же дом твой ныне пуст И в постели снег?.. Кто огонь разводит на Дальнем берегу, Чей спокойно-юный взгляд Обращен наверх?.. Кто же эта дева с ним В сумрачном плаще, Чья холодная рука Перекрестит в бой?.. То ли святость, то ли смерть На его мече Свой оставит легкий знак, Схожая с тобой. Этой девы имя — смерть, А объятье — грусть, Ей повязывать свой шарф На руку его. Кто в купели был крещен, Кто сказал «вернусь», Тот не видит на земле Больше никого. Госпожа моя сестра Ледяных цветов, Где же яркий твой огонь, Где твое тепло?.. Ночь стоит к окну лицом, В ней угаснет зов — Он уехал в те края, Где сейчас светло. Госпожа моя печаль, Дверь открой и жди — Он объявится, смеясь, На рассвете дня. Может быть, пробит доспех На его груди, Может быть, в крови седло Серого коня. Может, в волосы его Зимний отсвет лег, Может, видел он в пути Бога самого. Может быть, в его глазах Свет Грааля сжег Все, что видел до сих пор Смертный взгляд его. Журавли летят домой — Год весною мерь — Свет высОко над землей, И в тени пути. Знанья смоет первый дождь, Но откроешь дверь, Госпожа моя любовь, Чтоб ему войти.

17.03.00

Слагатель баллад

(Голубому Озеру посв.)

…Слава тебе, священная фэйри купель Под куполом мира, в сиянии ясных звезд!.. Шел человек — разбитых дружин боец — С сумрачных гор, уходя от гона людей. К тихой воде спустился он наконец, К тихой воде, к холодной ночной воде. Пусто там было, лишь звезд неподвижный взгляд, И на траве ночной росный блеск мерцал. Да на камнях сидел Слагатель Баллад, Струны на арфе холодной перебирал. Плащ его серым туманом лег в тростники, Взгляд его чёрен, как вод ночных глубина. И мановением бледной немой руки Он указал — уходи, то моя страна. Тот же, уйти не в силах, лицом упал В мох и багульник в смертельной жажде своей. Там и застыл неподвижно, как будто спал, Больше его не видели средь людей. …Слава тебе, священная фэйри купель Под куполом мира, в сиянье небесных звезд!.. Тот, кто пришел вторым — знал, что искал Там, у холодных вод прозрачней стекла. Молод он был, тот рыцарь северных скал, Древней была его кровь и от фэйри шла. Помощи, верно, он попросить хотел, Смог бы он, верно, выдержать темный взгляд, Жемчуг и дружбу ответным даром имел — Но чтО тебе до него, о Слагатель Баллад?.. Он говорил о войне, но лишь пальцы со струн Молча скользнули, и в бледном мерцанье воды Рыцарь увидел, как ветви излом на ветру, Жест его узкой руки — «ты сказал, уходи.» Профиль склоненный — и боле уже ничего. И, поклонясь, он отчаянье скрыл, уходя. Фэйри же были последней надеждой его, И не вернулся он к воинам, ждавшим вождя. …Слава тебе, о священная фэйри купель Под куполом мира, в сиянье высоких звезд!.. Войны земные прошли и жизни людей, Я же, пришедший сюда, не искал путей — Просто услышал музыку в час ночной, И, замерев, не в силах расстаться с ней, Я на коленях стою над твоей водой. ЧтО тебе до меня и подобных мне, Но я прошу — о, не подымай свой взгляд И не указывай прочь в своей тишине, — Я не уйду никогда, о Слагатель Баллад. Стану одним из вас или просто умру, — Знать не дано ни мне, ни душе моей. Тот, кто желал тепла — пусть идет к костру, Тот же, кто гибели жаждет, приходит к ней. Тот же, кто жаждал пить над ручьем воды, Верно, стремился к воде, но к воде иной — Слушать, как в день, как озеро скроют льды, Будет звенеть тростник или голос мой: «Слава тебе, священная фэйри купель, Приходит зима в сиянье Господних звезд. Слава, о слава тебе, Слагатель Баллад, Брат мой и смерть, и холодной арфе твоей…»

24.07.99

Искатель света

(Аллен)

Умеешь ли ты отвечать за тех, кто тебе поверил, Умеешь ли ты хранить сердце свое живым?.. Охотник спит на холме, и, смеясь, волшебные звери — — Лев, телец и орел — по воздуху бродят над ним. Как же ты смел остыть, забыв, что помнил и видел, Как же ты мог забыть, как выглядит свет огня? Кто долго плутал в лесу — тот плачет, из чащи выйдя, И арфа моя молчит, ибо арфы нет у меня. И в зеркале нет лица — одни лишь звезды Господни, И белое небо в снегу, и лес, белизной одет. Кто света искал вчера — тот с ним сольется сегодня, И радости большей нет, и большей печали нет. О, день забвенья имен, о, радость найти свободу — Как в чашу света падет то, что ты называл душой: Так фэйри прозрачных вод по смерти уходят в воду, Так странник идет в рассвет, дверей не закрыв за собой. Так, потеряв себя, ступай, и не бойся больше, Ты белый найдешь алмаз в огне вечерней зари. И молча в котомке спит подарок твой — колокольчик, Но когда у меня будет дом, я повешу его на двери.

24.01.00

«Когда родится твой Король…»

(Joseph's day)

Когда родится твой Король, То зацветет твой лес, И ты узнаешь этот день По радуге небес, А может быть, то будет дождь Иль зимний снегопад — Но все же лес твой зацветет, Как королевский сад. Ты будешь молод или стар, Но знаю — будешь жив, И ты узнаешь этот день, Колени преклонив, Твой конь вернется за тобой И тоже будет ждать, Чтоб унести тебя туда, Где соберется рать. «Спеши, спеши в Кентербери» — Архиепископ ждет С облаткой белою в руке, И дни наперечет, Теперь остался долгий снег Да много миль пути, Чтоб возвратиться в те края, Где дом таким, как ты, Перекреститься у дверей И с вестью в зал войти — «Я ныне видел первоцвет И поспешил прийти.»

17.03.00

Плач Персеваля

(на мелодию Green sleeves)

(ChrИtien de Troyes) …И между пустынных скал Он на землю пал и в тоске вскричал: — А, проклят будь, мой бесплодный путь, Что навеки мне сердце связал! После стольких ран лишь позор мне дан, Нет презренней меня среди христиан, Не забыть ли мне о святой стране, Где и ветр как причастие пьян? А, видел я светлый зал, Где Грааль сиял, чудеса являл, Но сколько б я ни страдал, Мне вернуться Господь заказал. Сам замка лорд предо мной страдал, Гостию едал, исцеленья ждал, И не подвига — только слова лишь, Я ж и в слове ему отказал. Сколько тщетных слов мной растрачено — Не за все ль еще мне заплачено? Сколько тщетных дней мне отмеряно — Но вернется ль один, мной потерянный? Увы вам, земли без воздуха, Увы мне, поиск без роздыха. Срастется ль то, что разорвано, Исцелится ль то, что изранено? Лишь умелой рукой будет собрано, Только чистой рукою исправлено. Мне же было б дороже золота Съединить то, что мною расколото. Что содеяно, то содеяно, Что взросло, значит, было посеяно, Но, с добром человечьим несхожее, Велико милосердие Божие. Я в разных краях блуждал, В битвы я вступал, и в лесах плутал, Лишь пути назад, в светлый Монсальват, Вновь Господь обрести мне не дал. Где только я не бывал, В кельях я живал, в замках ночевал, Но лишь Грааль, о моя печаль, Сердцу жизнь в тех скитаньях давал. Теперь я сир, и не мил мне мир, Сердцем стал я наг, в нем молитвы нет, Кроме той одной, чтоб в тюрьме земной, Не причастным стать — хоть узреть тот свет. Мне же было б дороже золота Съединить то, что мною расколото. Только мудрой рукою отмеряно, В землю вылито золотО вино. Упасется ль тот, кто потерян был, Кто исправит то, в чем виновен он? Чтобы стало явным — сокрытое, Чтобы стало ясным — забытое. Что разбито — срастается, Что блаженно — то прежним останется. Ведь, с добром человечьим несхожее, Велико милосердие Божие…

1.06.00

Поход Семерых

(Этьену)

Кто будет воспет, чье имя — ответ, Чей взгляд устремлен на восток, Каштан — его цвет, Господь — его свет, Засим ли всегда одинок. Ло, рыцарь Грааля, не ведай печали, Ты станешь одним из троих. С ним есть и другой, кто вечно второй, Чьей крови пролиться у ног. Кто призван идти, чтоб пасть на пути, — Засим ли не жаждать не мог? Ло, рыцарь Грааля, не ведай печали, Ты станешь одним из троих. Где третий стоит, и терном увит Меч гнева, подъятый в бою. Но чист и укрыт молчанием плит, Окончит дорогу свою. Ло, рыцарь Грааля, таить от тебя ли — Ты станешь одним из троих. Одним из троих, и братьев своих Ты встретишь по двум берегам. Кто в красном из них, кто в белом из них — Себя же не видел и сам. Ло, рыцарь Грааля, не ведай печали, Хвалу возноси небесам… Кто миром не взят, но мир ему брат, Кто знает, что было и есть, Кто светел и свят, вернувшись назад, Затем, что несет свою весть — Ло, рыцарь Грааля, не ведай печали, Хвалу возноси небесам… Кто тут слаб, кто силен — Видно только не нам. Кто алкал, кто страдал, Кто упал, чтобы встать — Я скажу, ты уйдешь, Но запомнишь слова: — «Наша светлая жизнь, Наш блаженный покой, Наши сказки о нас, Наши знанья и дни Разобьются во прах, Когда нас позовут. Ты узнаешь свой Путь, Путь узнает тебя. Кто тут трус, кто гордец, Кто тут рыцарь, кто тень, Это имя звезды, Это — луч через кровь. Но ни слабость, ни страх, Ни вмешательство Сил, Ни проклятая тень — — Та, что в каждом из нас — Ни любая любовь, Что над нами горит, Не спасет, не спасет Никого от Пути — Только разве что смерть… Я не знаю о ней. Только разве что смерть…»

21.05.00

«Персивалю снился лев…»

Персивалю снился лев, Бывший рядом словно страж. Свет держал он, замерев У дверей, как мальчик-паж, Звали его Марк. А за дверью действо шло, В щель пробился светлый луч. Время полночи цвело, И песок был сух и жгуч Там, на берегу. Льву же снился Персиваль, Позабытый на песке. Серый сад его — печаль — Гостя ждал невдалеке, Но Искатель спал. Звезды зрели голый брег, Где, обнявшись, как родня, Спали зверь и человек — О, до дня надежды, дня Пред концом пути…

28.05.00

Тайдин у Озера Чар

Тот, что сошел с коня Кого он звал у ручья, К бегущим струям наклонясь, К холодным белым струям, И света какой звезды Взыскивал он, взыскивал он, Заросшей тропой приведен, В горсти воды, в горсти воды? Лишь в глазах стояла беда Да в руках вода — Холодна была она, Холоднее льда, И темней, чем речное дно Солонее слез, Будто есть у него лишь одно — Что ручей принес, Из пальцев струями света Вода — к воде И речь умрет без ответа, Да и званный — где?.. «А, дева-фэйри, роса холодна, Зачем над водою твоей тишина, И голос твой скоро совсем утечет из памяти. Спроси у ветра и у валуна, Зачем этот смертный, кому не до сна, Взывает у вод, и куда еще нам идти?.. А, дева-фэйри, глубок твой взгляд Но далека дорога назад А может и нет ее, поросла травой — Ведь ни любовь, ни король, ни брат Миру людскому не возвратят Пившего воду, где чёлн причаливал твой. О, дева-фэйри, сколь много благ Дарит Господь наш, ибо Он благ, Сердцу дает Он, что сердце видит во тьме. Но, своим сердцем горек и наг, Столь я нарушил, сколь дал присяг, — Горстью песка ли чашу наполнят мне?.. А, дева-фэйри, проклята будь, Ибо сломала мой светлый путь И не дала другого, чтобы всегда Холод воды леденил мне грудь, Что не вернуться и не заснуть В тихом изгнанье, где плещет вода, вода… А, дева-фэйри, прости, во сне В воду входили мы в тишине, Въяве же вновь прихожу с тобой говорить, Тихо смеясь и молясь о дне — Когда — и Господь улыбнется мне — Над сердцем Грааля нам руки соединить… Над сердцем стремлений склонясь во сне — Когда — и молитва простится мне — Воде — умереть, а чаяньям, чаю, жить…»