Вернуться до катастрофы
Шрифт:
Быстро проскользнула к столу, схватила несколько шампуров с готовым мясом, тарелку с овощами и пузатый кувшин, из которого пили трое, как Кира поняла, "главных" участников жуткого действа, бросилась назад. Сзади, почти за спиной, раздался тот же рык. Кира стояла около бунгало, оглянулась: огромная черная кошка обнюхивала столб. Она выгнула спину, потянулась, достав передними лапами почти до его вершины, вонзила когти и протянула лапы вниз, вспарывая дерево, как пластилин.
Кира застыла. Кошка посмотрела на нее, мурлыкнула и взревела, оскалив жуткую пасть. Развернулась, и ядром, пущенным умелой рукой тяжелоатлета, взлетела в воздух. Кира обмерла,
Неожиданно кошка грузно упала к ее ногам, и Киру, вместе с тарелкой и кувшином, кто-то подхватил, поднял на террасу. Кира смотрела вниз: из горла мертвого животного торчала стрела с белым оперением, которое очень быстро окрашивалось струйкой крови в алый цвет.
Кира взглянула на своего спасителя. Парень с рыжей волнистой шевелюрой навис над ней горой: высокий, мускулистый, кожистые крылья, не успевшие до конца сложиться, нервно подрагивали и увеличивали и без того широкие плечи.
– Где девушка?
– спросил он.
– Дана?
– В хижине, - голос Киры дрожал.
Парень отпустил Киру и, резко развернувшись, направился в бунгало, больно хлестнув ее крылом по ногам. Кира даже вскрикнула, он не обернулся. Она снова взглянула вниз. Мертвое животное, казалось, из-за приопущенных век наблюдает за ней. Кира невольно содрогнулась.
Кира вошла в бунгало. Парень стоял, опираясь на лук. В свете луны Кира видела, что он улыбался, глядя на спящую девушку.
В хижине из мебели - только разбросанные по полу подушки. В середине стояло несколько свечей, но они не горели. Кира прижимала к себе кувшин и тарелку не в силах отвести взгляд от дрожащих крыльев парня.
– У тебя нет крыльев?
– Удивленно спросил он, забирая у Киры еду и ставя ее на пол хижины.
Кира кивнула, чувствуя судорожный ком в горле. У нее зачесалась спина. Потершись о стену, не ощутила ничего, словно за спиной воздушная подушка. Наконец Кира направилась вглубь хижины и чуть не упала - какая-то тяжесть потянула ее назад. Она наступила на что-то мягкое и вскрикнула от боли в плече. Оглянулась: за спиной безвольно волочились по полу крылья! На одном из них она стояла.
Парень протянул руку, поддерживая Киру, сказал:
– Таир, меня зовут Таир.
Почувствовав головокружение, Кира едва не упала. Парень помог ей пройти на середину комнаты. Мысли спутались окончательно. Кире казалось, что она сходит с ума. Крылья! Этого не может быть! Она ощупала спину, крылья никуда не делись. Мало того, они тянули ее назад, а правое еще и болело. Где-то внизу.
– Дай посмотрю, - Таир склонился над крылом, ощупывая его длинными, тонкими, как у пианиста, пальцами.
– Ничего, хорды целые. Заживет.
То ли от страха, то ли от голода Кира почувствовала тошноту. Сглотнув слюну, села на подушку. Попытка сложить крылья ни к чему не привела. Они распластались сзади, словно кожаная накидка. Таир зажег свечи приспособлением, напомнившим Кире зажигалку. В их свете он казался кем-то неземным, потусторонним. Рыжие волосы словно горели, глаза поблескивали и казались черными ямами. Может, он был дьяволом, может, ангелом. Она уже не понимала, жива ли сама. Но запах жареного мяса и специй заставил ее поверить, что - жива. Кира взяла кусок мяса, вдохнула пряный аромат.
– Таир, может, и вы поедите? Меня зовут Кира, - предложила она.
–
Он выбрал кусок мяса, понюхал.
– Горная козочка, - задумчиво сообщил. Утолив первый голод, спросил: - А откуда ты?
– Как сказать? Утром я попала в шторм. Но не мог же шторм длиться целый день? А на берег меня выкинуло вечером, - ответила Кира, - ты можешь объяснить, что это за место?
– Мы называем наш мир Потерянным.
– А как выбраться отсюда?
– Раз сюда можно попасть, значит, можно и выбраться. Правда, ты первая чужестранка, о которой я слышал!
Кира услышала, что Дана заворочалась во сне, застонала, хлопнула расправленным крылом по полу, всколыхнув пламя свечей. По стенам запрыгали размытые тени. Где-то в лесу раздался рев таинственного зверя. Кира бросила взгляд на циновку, закрывающую вход.
– Это далеко, - успокоил, прислушиваясь, Таир.
Он подложил Дане под голову подушку. Кира попробовала расправить крылья, у нее получилось. Потом пошевелила одним, другим, обоими. Вдруг, словно очнувшись, спросила:
– Я первая? Это так? Как же выбраться?
Таир пожал плечами.
– О!
– Кира закатила глаза.
– А дальше? Что будет дальше?
– Для начала надо выспаться, - сказал Таир, - все равно остров мы так просто не покинем.
– Почему?
– Ты должна научиться летать. Вплавь далеко. И улететь надо так, чтобы никто ничего не понял, - Таир неопределенно махнул головой в сторону двери. Он взбил валявшуюся рядом подушку и растянулся на полу около входа в бунгало.
– Ты собираешься спать?
– у Киры потемнело в глазах.
– Конечно.
– Но там, - Кира показала рукой на циновку.
– Я чутко сплю. Не бойся, задуй свечи, - Таир повернулся лицом к циновке, и через пару минут Кира поняла, что он спит.
***
Сквозь неплотное плетение стен хижины проникал блеклый лунный свет. Кира долго не могла уснуть. Навалились воспоминания. Она вспомнила школу и одноклассников. Тот день, когда она первый раз вошла в класс в городе, куда назначили отца на повышение. Лучше бы этого не случилось! Первое, что она услышала от новых одноклассников после отличного ответа у доски, было:
– Гуси гогочут, город горит, каждая гадость на "г" говорит.
Так она и не научилась гхекать. И друзей не приобрела. Кира поднялась, придерживая рукой непослушные крылья, прокралась к стене, выглянула в щель. В лунном свете пальмы казались черными. Легкий ветер колыхал ветки кустов вокруг деревни, доносился невнятный шум моря, пахло йодом и медуницей. Вскрикнул филин, видимо, хвастаясь пойманной дичью. А может, звал подругу?
Бревно посреди деревни, высвеченное луной, торчало указательным перстом, предупреждением: здесь опасно. Кира всегда была уверена в себе. Не боялась ни непогоды, ни темноты. Занятия спортом закалили не только тело, но и душу. Она бегала лучше всех в классе, во всех спаррингах побеждала. Один раз, два года назад, проиграла. Но тогда против нее, тринадцатилетней девчонки, поставили пятнадцатилетнюю соперницу. Объяснили тем, что одинаковые весовые категории, и у обеих тогда был синий пояс. Мама хотела забрать ее из секции. Но Кира отстояла право заниматься любимым спортом. Да, всегда уверенна. Сейчас же, глядя на бревно, она почувствовала озноб. "Куда я попала?
– подумала Кира.
– Что это за первобытные обычаи?"