Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)
Шрифт:
Сам же он торопливо прибинтовывал полосками ткани обрезки колючей проволоки к своему зажигательному снаряду. Паша знал, что для изготовления «бенгаликов», как еще называли зажигательные патроны бойцы, используют термитные шары, состоящие на вооружении ВВС. Их просто дробят и упаковывают в картонные трубы, превращая в более удобную для сухопутных диверсантов форму. Шарик-то лежать не будет, да и горит «бенгалик» дольше из-за большей массы смеси. А так штука удобная весьма, и не только для борьбы с бронетехникой, но и для многих других надобностей.
Старший лейтенант ужом пополз вдоль изгороди – уж что-что, а по-пластунски он умел. Примерно в середине поленницы он остановился, аккуратно вставил «картонку» между поленьев
– Быстро вы, тащ командир! – одобрительно приветствовал его один из бойцов. Только сейчас Войтовский обратил внимание, что к их позиции стянулось уже человек пятнадцать. Плохо только, что далеко не все из них были его людьми. И сейчас, когда у него за спиной громко зашипел разгорающийся термитный заряд, многие с перепуга ткнулись лицами в пыльную траву.
– Ну, что у тебя там, Дугин?
– Еще малька потерпите, тащ старший лейтенант… – затянув зубами очередной узел на обмотке, ответил солдат.
«Ну да, держать-то надо обеими руками, чтоб за колючку не зацепиться. Он оттого зубами и действует. А эти кулемы! Нет чтоб помочь…»
– Да я не тороплю… – с легким оттенком вины сообщил он. – Дровница, опять же, еще не разгорелась. А вы чего расселись?! – внимание командира переключилось на приданных. – Вон травы сырой из канавы принесите, чтоб дымило гуще.
Трое бросились выполнять приказание, а Дугин со значением качнул зажатой в руке «спичкой» – готова, мол.
– Давай, братишка! – негромко скомандовал старший лейтенант пограничных войск Павел Войтовский.
Одним слитным движением рядовой поднялся с колен и, широко шагнув, послал свой снаряд по высокой дуге вперед. Вскинув к глазам бинокль (а что, эта штука иной раз полезнее трех пулеметов), Паша проводил «спичку» взглядом. Бросок получился на загляденье – картонная трубка приземлилась на битую непогодой дранку плашмя, подпрыгнула, прокатилась вниз с полметра и замерла, зацепившись колючками. Яркий высверк – и из торца забил ослепительный фонтан. «Ну да, зажигательная трубка-то восьмисекундная стоит!» – вспомнил пограничник. Сосновые пластины кровли вокруг зажигательного снаряда стремительно почернели, а уже через несколько секунд по крыше побежали веселые язычки пламени.
– Молоток, Дугин! – не прекращая наблюдения, заявил командир. – Всем внимание! Через пару минут полезут!
Бойцы торопливо расползались, беря окна и дверь дома на прицел. Двое, волочившие пуки травы, проскочили к весело полыхающей поленнице и бросили свой груз там, где пламя еще не разгорелось как следует.
«Наконец-то сподобились, телята!» – мысленно обругал подчиненных старший лейтенант. Вообще, привыкнув за месяц к слаженным действиям своих «истребителей», пограничник крайне неодобрительно относился к пополнению из «обычной» пехоты. «Ладно бы хоть обстрелянных дали, а то эти, похоже, вчера от мамки! Эх-ма! Такую избушку ладную на угли переводим! – Мысли Войтовского перескочили на другое, впрочем, мимолетное сожаление мгновенно сменилось совершенно другим чувством: – Ну ниче, и за домик поквитаемся, и за все прочее…»
Раскаленная «спичка» тем временем провалилась на чердак, и вскорости из слухового окошка густо повалил дым, а затем и языки пламени показались. Видно, всякой горючей рухляди под крышей оказалось достаточно, поскольку уже спустя минуту вся верхняя часть строения была охвачена огнем. С громким, хорошо различимым даже на фоне стрельбы треском распахнулось, выпустив клубы дыма, окно, и оттуда выскочил, нет, скорее вывалился немец.
Часто забахали самозарядки «истребителей» – не так давно командующему армией удалось выбить у тыловиков столь полезное
Раскатисто бухнула танковая пушка, но снаряд прошел значительно выше залегших. «Хрен он чего рассмотрит, железяка чертова! – мелькнула злорадная мысль. – Над дровами пламя уже на пару метров поднимается, да дым, да пылища…» По его жесту бойцы начали отходить – слишком уж жарко стало. Да и танк еще уделать нужно…
Деревня Загатье, Кличевский район Могилевской области, БССР. 22 августа 1941 года. 16.03
– Шо вам сказать, громадяне? Главное, шоб костюмчик сидел! И попа не потела! – Серега подбоченился и картинно отставил ногу, словно на нем был не противно воняющий резиновой пропиткой немецкий мотоциклетный плащ, а дорогущая откутюрная шмотка.
– Не, не идет тебе… и даже не сидит, – отвечаю после недолгого любования. – К твоим черным бровям больше шапочка медицинская с вот такенным красным крестом подойдет.
– Ты еще скажи – халатик коротенький, и чтоб без лифчика, – огрызается Док и начинает стягивать с себя фельджандармские «доспехи».
Развить тему эротических шаблонов я не успеваю, поскольку отвлекаюсь на Зельца, отрабатывающего сейчас метание ножей:
– Слышь, Дымсон, ты что тут за танец маленьких лебедей изображаешь? Что это за балетные па? – Лешка сейчас трудится над тем, что наш злоязыкий медик называет «метанием икры в прыжке», то есть старается попасть ножом в мишень во время перемещений. Выходит у него, честно признаюсь, не очень. Перед тем как послать оружие в цель, он замирает и зачем-то вытягивает левую руку в сторону броска, отчего все эти перетаптывания и уклоны теряют всяческий смысл. Пришлось вылезти из гамака, что с одной действующей рукой задача сама по себе не простая, и подойти к стажеру. – Брось эту привычку! Стоя-то нормально попадаешь… И нож знакомый… – Я протянул руку, проигнорировав вопросительный взгляд, брошенный милиционером в сторону моих ножен. Вот еще, не хватало висящий у меня на поясе эксклюзив на тренировки переводить! – Смотри! – В качестве учебного пособия мой пострадавший от вражин организм сейчас подходит как нельзя лучше – одна рука-то к телу прикручена, так что и вытягивать в направлении мишени нечего. Шагаю вправо и…
Оп! «Металка», сработанная из винтовочного штыка, с глухим стуком втыкается точно в грудь нарисованного на бревенчатой стене силуэта.
– Не, ну, Антон, так то ж ты, – начинает канючить Леха, но я быстро пресекаю это слюнтяйство:
– А что я?! Баланс ты и без размахивания руками удержать можешь, чай, не на одной ноге стоишь. Или у тебя к левой грабке прицел прикручен, раз ты без нее не можешь, а? Все, давай еще тридцать бросков, но чтоб вторую руку за ремень засунул! Что встал? Исполнять!
Никто из присутствующих сокомандников даже бровью не повел – дело обычное. Нам самим на тренировках достается не хуже. Сознательности, может, побольше, как и понимания необходимости самоистязания, но командир иной раз в похожем стиле с нами разговаривает. Хотя поговорку про нужду, которая заставит, не зря придумали. Не скажу, что каждую свободную минуту посвящаю боевой учебе, но вламываю изрядно, как и прочие. Слишком много пробелов в нашем образовании, слишком многие навыки растерялись. Слава богу, с учителями все в порядке. Тот же Бродяга успешно «переточил» нас под нормальную стрельбу из пистолета. Без всяких там «еврейских отклячиваний жопы с перерасходом патронов» и «я стреляю по звонку», как он нелицеприятно именует модные в нашем времени стили так называемой «боевой» стрельбы.