Вернуться

Валин Юрий Павлович

Бандарлоги ползли умело, но вспорхнувшие птицы их все-таки выдали. Еще одна группа туземцев, хоть и пригибаясь, но почти открыто двинулась по каменному горбу, обходя слева.

Катрин помахала рукой:

– Эй, уважаемые инородцы! Что вы шныряете? Можно до кровавой битвы с кем-то словом перемолвиться? Аксакалы, конунги, старейшины, воры в законе, и прочие авторитеты, имеются? Главный ваш, спрашиваю, где?

Воины на склоне присели, замерли, словно воды в рот набрав. Зато в двадцати метрах от Катрин, зашуршали кусты, и поднялась

голова в меховой шапке.

"Однако! – подумала Катрин, - умеют, обезьяны. Я без дарковских глаз и носов и сама инвалидка".

Приподняв безоружную руку, громко сказала:

– В преддверии основной битвы следует сказать врагу несколько любезных слов. Так у нас, по-крайней мере, принято.

Рядом с меховой головой высунулись еще две:

– Неуклюжая хитрость, ведьма. Ты хочешь, чтобы твои раненые добрались до лагеря.

– Что здесь странного? Раненые на поле боя – помеха истинным воинам. Собственно, я не возражаю, если и ваши раненые доберутся до ваших нор в целости и сохранности. Им, правда, все равно околевать, но, по крайней мере, дома отойдут к богам.

– Нагло говоришь, ведьма. Война начата, и головы всех пришельцев сядут на колья у наших пещер. Ваши женщины будут рожать детей от нас. Но ведьм и оборотней в живых мы не оставим.

– И на том спасибо, - Катрин насмешливо кивнула. – Ваши норы произвели на меня скверное впечатление. Рожать там удовольствие маленькое.

– Зачем попусту болтать языком, ночная ведьма? Твои люди ушли далеко, но мы их быстро нагоним. И ваши барки вас не спасут.

– Да вы, по-моему, нас уже догоняли. Можно и еще разок попробовать. Я только хочу спросить, как ваш народ называется? Война, как вы справедливо изволили заметить, начата, а наши бойцы предпочитают знать имена тех, кого отправляет на небеса. Ведь через пару дней лишь звери, глодающие кости, будут с благодарностью вспоминать ваши имена.

– Ты хвастлива, ведьма. Наш народ, - лелги, живет здесь уже сотню лет.

– Ну и хорош вам. Пожили. Нечего было на нас прыгать. К вечеру подойдут остальные наши барки, и до утра не один из вас не доживет. Вы из кустов встанете или нет? Не пристало людям вести переговоры на четвереньках. Имейте мужество глянуть в глаза тому, кто принес вам весть о гибели.

Вожаки бандерлогов замялись. Очевидно, доверия белая ведьма у них не вызывала. Ох, дикий народ, дети гранита.

Цуцик задрал ногу и начал неприлично и преувеличенно усердно вылизываться. Более явного пренебрежения пес выразить не мог.

Бандерлоги обиделись и встали во весь рост. К удивлению Катрин, одним из троицы оказался давешний старикан. Надо же, - и переломанные ребра ему не помеха. Другой был явным главарем, - крепкоплечий, с уверенной, хоть и мрачной физиономией. Третий – худой тип, с на редкость корявым каменным топором за поясом и беспокойными крошечными глазками. Главный презрительно кивнул на Цуцика:

– Мерзкое создание. Тоже лисий оборотень?

– Он переходное звено, - уклончиво

объяснила Катрин. – Кто вы такие, мужи-лелги? Мы на своем пути уничтожили инков, ирокезов, кельтов, бандеровцев и прочих ваффен-СС. Следующие в этом списке вы?

– Баба, даже оборотниха, мне еще никогда не грозила, - вождь пошире расставил ноги и принялся вызывающе поигрывать палицей, украшенной какими-то диковинными клыками. – Мы убьем всех, кто явился на нашу землю незваным. Так было, и так будет, со всеми бродягами и ворами.

– Это мы воры? – оскорбилась Катрин. – А кто нашего парня убил и девочку утащил?

Худощавый тип, пристально глядя на Цуцика, осторожно подступал мелкими шажками. Что это за маневры зловредные? Катрин придержала в рукаве нож, готовясь метнуть.

– Вы коварно напали на нас ночью, и убили многих воинов. Честные люди так не поступают, лишь дичайшие из диких дарков, - сказал вождь, косясь на своего тощего спутника. Слова явно предназначались для отвлечения ведьмы. Особой фантазией вождь не отличался. Старикан с поломанными ребрами вообще скорбно молчал.

Глупо как-то. Катрин совершенно не понимала, как худощавый попытается на нее напасть. Не собирается же он выхватить из-за пояса свою корягу быстрее "ведьмы"? Ладно, время пока на нас работает.

Между тем, слева подбирался десяток лучников. Да, на себя ты часть дикого воинства удачно отвлекла, теперь бы ноги унести.

Тощий странно выкатил глаза, во рту его появилась короткая костяная трубка, и бандарлог во всю мощь своей не шибко широкой груди выдул в сторону оборотней какую-то дрянь в виде легкого коричневого порошка. Особого эффекта это таинственное действо не принесло. Катрин отскочила подальше, Цуцик изумленно чихнул.

– Что за ёкарные фокусы? – осведомилась Катрин.

Тощий плевальщик принялся озадаченно рассматривать трубочку.

Вождь с достоинством сказал:

– Мы умеем защищаться от ведьм и оборотней.

– Да, вероятно все они от аллергии дохнут, - согласилась Катрин, на всякий случай отступая еще дальше от противного облачка. Цуцик тоже счел за лучшее попятиться.

Старикан скривился, - то ли у него болели ребра, то ли он был сторонником иных методов воздействия на оборотней.

Цуцик мимолетно оглянулся. Катрин и сама слышала легкие шаги. Судя по неподражаемому прискоку, - мелкий неслух пожаловал.

Вожди напряглись. Старикан крепче сжал копье, - неужели знает кто в него "игрушку" запулил?

– О, он на ногах? – прошептал Мин. – Живучий какой.

– Ты чего приперся? – прошипела Катрин.

– Я с донесением. Наше войско готово.

– То есть?

– Все здесь рядом. Мы на глорцев у пустоши наткнулись.

– О чем шепчетесь? – сурово рявкнул вождь и шагнул вперед.

– Да вот наш маленький, - Катрин ласково потрепала полукровку по лохматой "папахе".
– Интересуется, - будет битва до обеда или после? Он у нас только учится. Шалун.