Вернуться

Валин Юрий Павлович

На кухне ворочалась, не спала Эррата. Посапывал в дальней коморке Дикси. Сидящего в "секретной" комнате Эрго не слышно, лишь изредка там ерзало по полу, скрипело — видимо, табурет неудобный. Снаружи — из-за окна, издалека — донесся другой заунывный скрип. Странные здесь пеликаны — черные, крупные и ночью охотятся. Пеликанов полно, аванков полно, фаллосов, на которые сесть хочется, тоже хватает. А лодочка всего одна, одна, одна. Белеет парус одинокий в просторе бухты за углом... Руки коротки, бухты тесны. Может, колдуну-преторианцу самому поглубже вставить? Кухонный нож или что-нибудь поинтереснее? Есть способы, есть. Тут и консультаций Мышкиных не требуется. И

сама наложница высокоблагородная умеет языки развязывать. Довелось в свое время допросами заниматься, и сейчас не погнушаемся. Только поможет ли? Секретики, парольчики электронные, чипики хитрые. Или кораблик без затей, местный? Эх, как же на экскурсию напроситься? Если милорда Цензора для начала выпороть-подбодрить первой попавшейся хворостиной он, несомненно, куда угодно приведет и что угодно покажет. Но искренне ли? О чем умолчит? Ошибочка в пару слов уйму непоправимых глупостей за собой повлечет. Странный он, странный, странный, очень странный. Страстно визжать будет, если попой вверх разложить.

Сладенький, вкусненький. Взвоет, как кухарка чуть не взвыла, когда недотраханную за дверь выставили. У, сука черная. Еще маску надел. Рожей не вышла, да? Что ж ты отстрелялся суетливо как новобранец дристливый? Не глянулась, скажи? А вот если кожу с тебя с вопящего содрать? Неторопливо. На той же постельке.…

Без эмоций. Чучело ты неудовлетворенное, нимфоманка тронутая.

Скрипнуло в коридоре. Шаги. Он… Походку остальных Катрин расшифровывала на слух уже машинально. Куда идет? Проверка или с длительного секса перетрудился, проветриться понесло? Вряд ли. Трусишка цензор серенький…

Сердце заколотилось. Ой, не серенький он. Шоколадный, вкусный, сладкий. Ладони сильные и мягкие, в таких раньше и не бывала. Ой, хочу-хочу-хочу. Пусть сукой называют, потом разберемся.

Я тебе дам, "потом", блондинка отупелая. Работай, б..дь.

Без эмоций.

Видел в темноте Доклетиан Кассий де Сильва недурно:

— Почему здесь? Я приказал тебе спать.

Катрин соскользнула с лавки и приняла коленопреклоненную верноподданническую позу:

— Милорд Цензор-Преторианец, прошу меня простить. В кухне спит Эррата. К тому же, мне все равно не уснуть.

— Это не оправдание, — голос хозяина звучал приглушенно, но веско. – Мне придется наказать и тебя, и непослушную служанку. Скоро она уйдет, но и сейчас я не потерплю и тени неповиновения. Встань с колен, — тебе явно претит эта поза. Пришли ко мне Эррату. После нее зайдешь сама.

Катрин вскинула голову и хозяин, словно оправдываясь, поспешил пояснить:

— Я забыл объяснить тебе нечто важное. Для такого избалованного и своевольного существа как ты, это необходимо. Зайдешь сразу за Эрратой. И приведи себя в порядок. Хорошо, что ты не ленишься лишний раз посетить купальню, но твоя одежда в безобразном состоянии. Ступай, я жду.

Эррата претворялась спящей, пока Катрин не потрясла ее за плечо:

— Вставай, тебя хозяин вызывает.

Девчонка вскинула голову. Длинные волосы упали на лицо, глазища расширились. Соплячка соплячкой, ей бы в дневник девчачьи секреты вписывать. И что ей во взрослые игры играть?

— Ты уже надоела? Гордячка беловолосая. Думала ОН не поймет?

Нет, не соплячка. Крыска ревнивая. Дать бы ей щелбана по носу. Платье суетливо набрасывает.

— ОН правда зовет? Правда? Что ОН тебе сказал? ОН с тобою говорил?

— Нет, факс прислал, — огрызнулась Катрин, и прикусила язык. Что если крыска-чернавка дословно донесет? Вон как глазки от

восторга засияли. Этак не то что настучать, и траванёт каким-нибудь слабительным. Понос кому угодно гордости убавит.

— Иди, Эррата. ОН ждать не любит.

Девчонка кинула через плечо презрительный взгляд, — кто бы говорил, — здесь есть девушки, которые ЕГО желания до мельчайших мелочей помнят.

Очень может быть. Катрин села на постель, погладила порез на плече. Чешется, зараза. Все чешется. Особенно между ног, и не у тебя одной. Эррата каждый вдох ненаглядного хозяина ловит. Наизнанку вывернуться для владыки готова. И выворачивается. Как же, — колдун, красавец, полубог. Как такому с искренним рвением не угождать? Влюблена девчонка по уши, да и плоть южная, рано созревшая, счастлива под смуглым богом раскинуться. Угождай, детка, угождай. Вот знает ли сам божок, цензор-преторианец и т.п. и т.д. что ему на самом деле нужно? Разврат в рамках приличий? Чинно, стыдливо и чтобы семя в потолок? Хм, тут разобраться неполного университетского образования не хватает. В "рамках приличий" это когда недотраханную партнершу на кухню высылают? Или когда маску напяливают? А сам-то цензор дебильный, он что, — из мазохистского приличия сам себе удовольствие сокращает? Или просто патологическая "скорострельность"?

Забыть, отвлечься. Шлюха и есть шлюха. Но надо о деле думать.

Катрин встала, потянулась до хруста в суставах. Сейчас бы кросс километров в десять. Всякие блудливые мысли как рукой сняло бы. Особенно если по спине сонного аванка пробежаться. На сексе сосредоточилась, леди благородная? Ничего, разберемся. Кораблик рядышком.

Катрин вышла в "залу" и очень вовремя. По коридору простучали шаги, вылетела Эррата. Лицо искаженное, платье в беспорядке.

"Это что ж он, — с дистанции отстрелялся?" – изумилась Катрин. "И двух минут не прошло".

Девчонка с разбега налетела на Катрин. Из глаз ручьем текли слезы.

— ОН тебя хочет! Тебя берет! Стерва старая!

Катрин перехватила руку пытавшуюся вцепиться ей в лицо. Девчонка пнула коленом, ушибла ногу. Всхлипнув, уцепилась за светло-желтые густые локоны великовозрастной соперницы. Катрин прихватила неумелую ручонку, выкрутила. Мимоходом сунув кулаком под дых, взяла обмякшую крыску за длинные патлы, усадила на лавку:

— Отдыхая, мартышка.

Эррата смотрела с ненавистью, трудно хватала ртом воздух.

Катрин покачала головой. Ну, да, "дылда долговязая", "сиськи отвислые пустые". Ну, сиськи, положим, не отвислые, но вообще-то слегка обидно. Ведь и, правда, в здешнем мире ты в свои двадцать три, тетка нагло молодящаяся, нормальной девушке дорогу перешедшая. Извини, крыска, ничего личного. Кроме кораблика.

Личное все-таки было. Подходя к двери тесных хозяйских покоев, Катрин почувствовала как учащается пульс. Таинственный, прекрасный жестокосердечный отшельник. Тайна сия велика есть. Тьфу. Просто не смотря на обстоятельства, вы, товарищ сержант, трахаться желаете как кошка мартовская. Зацепил, гад.

Объект вожделения сидел в кресле, и был раздражен. Катрин уже улавливала основные эмоции, упрятанные под холодным выражением точенного смуглого лица.

— Мой лорд, — Катрин приклонила колени. (Кажется, теперь всю жизнь будешь ходить на полусогнутых). – Вы желали меня видеть?

Цензор шевельнулся на своем аскетичном троне.

— Эррата оскорбляла тебя?

— Нет, милорд. Она плачет и очень сожалеет что впала в немилость.

Мужчина смотрел испытывающе:

— Почему ты ее защищаешь? Эррата зла на тебя.