Вернувшиеся
Шрифт:
— Мы обсуждаем наши планы.
— А почему вы сейчас не на лужайке Марвина? И почему не выкрикиваете ваш дурацкий слоган?
— У нас перерыв, — сердито ответил Фред.
Люсиль не смогла определить природу его тона. Она так и не поняла, был ли тот саркастическим или мужчины действительно устроили себе перерыв. Их загорелые лица выглядели осунувшимися и усталыми.
— А ради чего вы протестуете? — спросила она. — Вот раньше пикеты создавались, когда цветные добивались равных прав.
Мужчины переглянулись друг с другом. Они чувствовали в словах женщины
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Фред.
— Я просто хочу знать, какие у вас требования. Все протестующие имеют требования! Организовав протест, вы должны попросить у правительства определенные уступки. Или что-то еще.
На нее случайно наткнулся один из солдат. Когда парень остановился и извинился за свою невнимательность, она продолжила отчитывать Фреда:
— Тебе неплохо удается нарушать порядок. Это факт. Но что дальше? Какая у вас платформа? На чем вы настаиваете?
Внезапно глаза Фреда наполнились блеском духовного просветления. Он выпрямился в кресле и издал восторженный вздох. Другие мужчины, последовав его примеру, тоже выпрямились, словно могильные камни.
— Мы защищаем естественную жизнь, — произнес Фред монотонным голосом.
Это был слоган «Движения истинно живых» — тех бунтовавших идиотов, которых недавно показывали по телевизору. Тех бритых молодчиков, которые после появления «вернувшихся» перешли от восхваления расовых войн к призывам полноценной расовой интеграции. И вот теперь Фред Грин цитировал их главный лозунг.
Вне всякого сомнения, идиотизм заразен, подумала Люсиль.
Другие мужчины повторили восторженный вздох Фреда Грин. Они даже выглядеть стали лучше — выше и толще. Затем их группа опробовала новую «речовку».
— Мы защищаем естественную жизнь!
— Я не знала, что она нуждается в защитниках, — проворчала Люсиль. — В любом случае это лучше вашего тупого лозунга: «Аркадия для живых людей, а не для присланных лебедей». Каких лебедей? Кем присланных?
Она отмахнулась рукой. Фред смотрел куда-то мимо нее. Колесики его ума вращались.
— Как поживает твой сын? — спросил он.
— Прекрасно.
— Значит, он по-прежнему в школе?
— Ты имеешь в виду, в тюрьме? — ответила Люсиль. — Тогда да.
— А Харольд? Я слышал, он тоже там.
— В тюрьме? — повторила она. — Да, он там.
Поправив сумку на плече, Люсиль каким-то образом привела свои мысли в порядок.
— Но ты каждый день покупаешь продукты? — не унимался Фред.
Его дружки закивали головами, подтверждая возникший интерес к ее действиям. Они сидели на веранде у самой двери, куда человек попадал перед тем, как войти в магазин. Прежний хозяин бакалеи пытался использовать свободное место для встреч с покупателями, как это делалось в «Вол-Марте». Но пожилые люди с давних пор устроили здесь стоянку для обсуждения входящих и выходящих людей. Затем кто-то из них по забывчивости оставил на веранде кресло-качалку, и печальных последствий уже нельзя было остановить. Веранда магазина перешла во владение скучающих сплетников.
Если какому-то покупателю удавалось пройти мимо них, он попадал в магазин широкого профиля — довольно уютный для тех, кому не требовалось многого. Вдоль нескольких проходов тянулись полки с пластиковыми пакетами, консервами, бумажными полотенцами, туалетными принадлежностями и чистящими средствами. Около витрин размещались механические и электронные товары, болтавшиеся на длинных крюках, которые свисали со стропил. Иногда казалось, что где-то поблизости взорвался склад товаров, и часть предметов прилетело сюда.
Владелец магазина — излишне полный мужчина по прозвищу «Картофелина» (Люсиль долго не могла понять, чем он заслужил такую кличку) — метался по проходам и старался самостоятельно закрыть все базы на бейсбольном поле своего торгового зала. Вопреки его усилиям, магазин не был хорошим местом для покупки желаемых товаров, но обычно посетители находили здесь все, что им было действительно нужно.
— Да, я привыкла к свежим продуктам, — ответила Люсиль. — И ни в чем себе не отказываю. Тебе это понятно?
Фред усмехнулся.
— Что ты так злишься, Люсиль?
Он откинулся на спинку кресла.
— Я задал тебе дружеский вопрос, вот и все. Я не хотел тебя обидеть.
— Разве?
— Точно.
Он поместил локоть на рукоятку кресла и опустил подбородок на сжатый кулак.
— Странно, что такой простой вопрос заставил тебя нервничать.
Фред засмеялся.
— Ведь ты никого не прячешь в своем доме? Правда, Люсиль? Например, семью Уилсонов, которая пропала из церкви какое-то время назад. Я слышал, когда солдаты пришли за ними, пастор сказал, что выпустил их из стойла на волю.
— Из стойла? — раздраженно уточнила Люсиль. — Они люди, а не какие-то животные.
— Люди?
Фред покосился на женщину с таким удивлением, как будто она внезапно раздвоилась перед его глазами.
— Нет, — сказал он наконец. — Мне жаль, что ты веришь в иллюзию. Они были людьми. Когда-то и очень давно.
Он покачал головой.
— Теперь они не люди.
— С тех пор, как их убили? Ты это хочешь сказать?
— Я думаю, солдаты будут рады, если кто-то намекнет им, где скрываются Уилсоны.
— Возможно, и будут, — ответила Люсиль, собираясь войти в магазин. — Но лично я не знаю, где они находятся.
Пожилая женщина хотела уйти, тем самым прервав нахальные выходки Грина, но она внезапно остановилась.
— Что случилось? — поинтересовалась она.
Фред посмотрел на других мужчин.
— Что ты имеешь в виду? — ответил он. — О чем или о ком ты спрашиваешь?
— О тебе, Фред. Что случилось с тобой после смерти Мэри? Как ты превратился в такое убожество? Вы с ней приезжали к нам каждое воскресенье. Господи! Ты помогал Харольду найти тело Джейкоба. Когда Уилсонов убили, вы с Мэри пришли на их похороны, как и все остальные. А потом она тоже умерла. Так что же случилось с тобой? Почему ты стал так озлоблен на них? Почему выступаешь против всех «вернувшихся»? Кого ты винишь? Себя или Бога?