Верняк
Шрифт:
– А ну, крошка, – закричал я. – Лови!
Я размахнулся и подкинул вверх пустой "ящик", но, ей-богу, выглядел он как самый настоящий миллиардный магносонантный холаселектор, обещающий своему владельцу скорые миллиарды. Прибор оказался в воздухе на такой высоте, на какую только я был способен его подбросить, учитывая мои ушибы и временную физическую неполноценность. Но секунду за секундой ожидая, что он всадит в меня одну, две или три пули, я, должно быть, сумел выпустить в кровь не миллиграммы, а чайные ложки необходимых жизненных соков, и теперь был перенасыщен адреналином,
Он не только не мог оторвать от нее взгляда, как если бы она была сверхмощным магнитом, а глаза его – из стали, но сопровождал изящный полет воплем, носившим истинно трагический характер.
– Хооааа...
Что-то вроде этого, но много громче.
И в этот момент послышался удар, и грохот, и топот ног. Да, это несся на полной скорости Дев Моррейн, несся спасать меня.
Но вопль продолжался и все нарастал:
– Аааоооууу!
– Эй, Дев, – крикнул я, но Моррейн не обратил на меня внимания. Да и не мог, потому что это отвлекло бы его от цели. Да если бы даже он и внял мне, ничего бы не изменилось, потому что к этому времени он был уже совсем близко от Трапмэна. Так же близко, как я. "Опять-таки, – подумал я. – Должно быть, что-то испортилось в знаке Овна. Что-то не сработало".
Я не имел возможности объяснить Деву Моррейну, что Трапмэн ничего не видит и ни на что не обращает внимания, кроме "ящика". Что вряд ли он будет стрелять, потому что слишком занят наблюдением и тем, что продолжал вопить:
– Ааахххооооо!
А уже после того как Дев выскочил из своего трейлера и помчался, как чемпион-спринтер, с удивительной целеустремленностью к Трапмэну, я отчетливо увидел, как Арнольд расставил руки с растопыренными пальцами. Он очень хотел поймать падающий "ящик" и потому выронил свой пистолет. Уж не знаю, заметил он это сам или нет. Думаю, не заметил.
Потому-то Деву и не было никакой нужды так спешить и вгонять себя в пот. Но он, как я понимаю, совершал мужественный поступок. Может, и глупый, но отважный. Он рисковал жизнью или по крайней мере считал, что рискует. А еще он рисковал растяжением жил и смещением суставов, если бы врезался в цель на такой скорости.
Он рисковал собой, чтобы спасти меня...
Но разве меня можно было убить из пистолета, валяющегося на земле? Разве меня мог убить тот, кто напрочь позабыл о моем существовании, всецело поглощенный ловлей холаселектора? Но я подумал: зачем лишать Дева праздника? Зачем портить миг, который позже он будет вспоминать с гордостью, уважением к себе?
Зачем говорить ему, что все это бессмысленно? Право, зачем? Но причины имелись, в том числе и серьезные.
Хотя, возможно, я и не стал бы этого делать. Во всяком случае, никогда не стал бы просвещать его насчет того, что пистолет Трапмэна лежит сейчас на земле и смотрит стволом в сторону холма, на грейпфрутовое дерево.
Но никогда – это слишком долго. Я думаю, что многое зависело от того, сильно ли ушибется Дев.
И я не собирался дожидаться, пока это произойдет.
Но тут я услышал некий звук.
Невозможно его воспроизвести, потому что подобные обстоятельства вряд ли когда-нибудь повторятся.
Это "ииихпп" произвел не магносонантный холаселектор, который наконец приземлился и сотряс воздух. Нет, это было нечто другое, нечто иного порядка, иного уровня. Возможно, такой грохот мог произвести динозавр, свалившийся со скалы в Большом Каньоне на бронтозавра. Это "нечто" со свистом рассекло воздух и, кувыркаясь, вошло в соприкосновение с асфальтом, издав при этом едва слышный, но мелодичный звук: клинк!
Дев приземлился в том месте, где только что находился Арнольд Трапмэн. Только что находился – и уже не было. Его не было уже и поблизости, потому что Дев буквально смел его с этим своим ужасным воплем. Вопль оборвался на звуке "О", и воцарилась благостная тишина, нарушаемая только возней двух тел, катающихся по асфальту, и шелестом листьев.
Когда я их нашел, мне пришлось подождать, пока Дев придет в себя.
– Черт возьми, – сказал он неуверенно. – Обо что я ударился?
– Ну, сначала это был Арнольд Трапмэн. А что дальше, это вы сами должны мне рассказать.
– Сейчас... но не думаю, что это так важно. – Он ощупал грудь, руки, голову, шею. – Кажется, я сломал шею, – проговорил он наконец.
– Нет-нет, не похоже. Все выглядит нормально, с моей точки зрения.
– А вам что известно?
– По правде говоря, очень немного.
– Ну по крайней мере он вас не застрелил, – сказал Дев тупо.
А я ответил:
– Нет, и вы знаете почему?
Он не знал. Пока еще не знал.
– Потому что вы совершили отважный, хотя и глупый поступок.
– Черт, я об этом и не думал, – сказал он. – Совсем не думал. А если бы думал... нет, это ничего бы не изменило.
Через несколько минут он произнес:
– Думаю, я порвал что-то внутри... Возможно, селезенку. А где она расположена? Селезенка?
– О, где-то там...
И до того, как он потерял сознание, я спросил:
– Слушайте, Дев, старый приятель, если вам придется слечь на некоторое время, а дело, похоже, идет к тому, что прикажете делать с вашим гаремом?
Глава 25
– Когда вашу скважину, – говорил я Уилферам, – обследуют настоящие честные эксперты, наверняка окажется, что она дает более пятисот баррелей в день. Я пока еще не знаю, что бы это значило для вас двоих, но, думаю, как минимум, пару сотен тысяч в год.
Джиппи полулежал, откинувшись на подушки, Одри сидела рядом – там, в палате мемориального госпиталя Морриса.
Пока больше никого не было, но скоро должны были появиться. Решение держать совет здесь, в госпитале, устраивало всех. А поскольку Джиппи все еще кормили через трубку, то сборище обещало быть не слишком шумным и затянувшимся. К этому времени я уже успел побывать у себя дома и еще раз переодеться. Бурные события последних дней изрядно проредили мой гардероб, поэтому я снизошел до костюма, который мне не особенно нравился.