Верняк
Шрифт:
Когда я закончил вступительную речь, Одри посмотрела на меня глазами, которые показались мне огромными, и произвела какие-то манипуляции в области солнечного сплетения, а Джиппи почесал свой внушительный нос и покачал головой.
– У вас где-то серьезная ошибка, – сказал он. – Пара сотен тысяч в год? В год?
– Да, ежегодно в течение какого-то времени. Как я вам говорил, на торжествах по случаю завершения бурения присутствовали только Трапмэн и Баннерс с парочкой своих головорезов.
"Головорез" – термин, обычно используемый на нефтепромыслах, а не уголовный жаргон. Но в данном случае приемлемо и то и другое.
– Итак, они были единственными людьми, которые знали, что начальное
– И что они сделали? – спросил Джиппи, все еще не скрывая сомнения. – Сняли трубы и каким-то образом замаскировали дно?
– Они проделали всю работу от начала до конца, и проделали как полагалось. За одним исключением. Трапмэн зацементировал самое нижнее звено обсадных труб, доходившее до нефтеносного горизонта. И зацементировал так основательно, что полностью исключил попадание нефти в скважину. Затем просверлил отверстия в стенках следующего звена обсадных труб, открыв путь очень небольшому количеству нефти. А для документации использовал рабочие записи от другой скважины... Ну, а о его сделке с Беном Риддлом я уже рассказывал.
– Черт возьми, это слишком хорошо, чтобы быть правдой! – воскликнул Джиппи, упрямо не желающий верить собственным ушам.
– Джиппи, ничего не бывает слишком хорошо, чтобы быть правдой, когда такое случается с вами. А ведь это же с вами случилось!
– Ха... Я должен это запомнить, – сказал он. – Но к этому надо привыкнуть, а чтобы привыкнуть, надо время.
Он задумался.
– Кто бы мог подумать, что он запломбирует скважину? Кто бы мог подумать, что он это сделает?
– У него было семнадцать лет, чтобы об этом подумать, Джиппи. Семнадцать лет назад он в первый раз провернул подобное дельце, правда, без этого фокуса с цементированием. И не так тщательно все продумал. В первый раз... Тогда компания Трапмэна по разработке нефти и газа только начинала свое существование, и у нее были финансовые затруднения. Трапмэн решил поправить дела за счет человека по имени Дайке, для которого они тогда бурили скважину. Она оказалась довольно продуктивной, как и ваша, давала свыше трехсот баррелей в день.
– Вы сказали, моя скважина дает более пятисот баррелей в день. Или я ослышался?
– Не ослышались. Это та, другая скважина, не ваша, давала триста. И вот что, Джиппи... – Я улыбнулся. – Ваша скважина не вся пока ваша. Пока еще не вся. Но вы, вероятно, получите долю Трапмэна и Баннерса, учитывая обстоятельства.
На минуту я с любопытством воззрился на него и Одри, размышляя, какими станут Уилферы через год.
Но я быстро покончил с такими бесплодными раздумьями и продолжал:
– С помощью Баннерса Трапмэн тогда справился с задачей, подделал документы и заявил, что, по мнению оператора, там нет достаточно нефти, чтобы оправдать дальнейшие расходы. Обычно это заканчивалось тем, что скважину пломбировали и забрасывали. И Трапмэн думал, что именно так все и будет. Но, конечно, он собирался "забросить" ее только для вида, потом выждать месяцы или даже годы, а когда все успокоятся, вновь вернуться к ней. Или пробурить совсем рядом новую, но уже без "дураков"... прошу прощения, то есть без тех, кто финансировал бурение и мог бы претендовать на получение прибыли от "его" скважины. Да, "его" – он как раз такая личность, ему чужды сомнения, подобные вашим.
Джиппи с живостью кивнул.
Я продолжат:
– Но оказалось, что этот Дайке кое-что смыслит. Он отказался поверить, что скважина пуста. Затеял судебный процесс. Короче говоря, наш Трапмэн был вынужден подготовить скважину к эксплуатации и выплатить Дайксу кругленькую сумму, чтобы его умилостивить. Не говоря уж о том, что ему и Баннерсу пришлось уступить Дайксу свои доли в прибылях от этой скважины.
Джиппи снова кивнул и сказал:
– Я не могу всего этого понять, Шелдон. Но я должен быть благодарен судьбе, что рядом оказался Дев, потому что я как раз из тех самых "дураков", которых вы упомянули. Нет смысла отрицать это. Похоже на то, что мне придется основательно заняться изучением нефтяных дел, да, сэр. И я должен быть благодарен моей маленькой Оди за то, что она привлекла к этому делу вас, Шелдон. О, если бы не вы...
– Не забывайте о Солнце, которое теперь входит в созвездие Скорпиона и тому подобное.
– И вы тоже подпали под чары астрологии.
– Это просто шутка, Джиппи. Как бы то ни было, но за счет вашей скважины Трапмэн хорошо поживился. Он и дальше бы продолжал в том же духе, если бы не Дев. Дев проверил скважину и выяснил, что бурение было произведено именно на ту глубину, на какую нужно. И что трубы доходят как раз до того слоя, где сконцентрированы запасы нефти, которые он вычислил. Он был почти уверен, что дело нечисто, но доказать ничего не мог.
– Да, я помню, он сказал, что там какое-то мошенничество, но на всякий случай нужно проверить работу холаселектора. Честно скажу, тут я совсем ничего не понимаю. Что там, в этом приборе?
– А кто понимает? Главное, что в голове, а не что в приборе... Короче говоря, все сводится к тому, что Арнольд Трапмэн возжелал во что бы то ни стало заполучить прибор Дева Моррейна в полную свою собственность. Вначале он отнесся к этой штуковине не лучше меня, а может, и хуже, потому что счел его еще одним "дудлбагом". Не без оснований, сами знаете. Но, когда оказалось, что скважина Уилфера будет давать столько нефти, сколько напророчил Дев, вот тогда Трапмэн задумался. А еще новости: Моррейн то тут предсказал хорошую нефть, то там... Так или иначе, к тому времени, когда Трапмэн подслушал телефонный разговор Моррейна с Шейхом Файзули, он был уже готов дьяволу душу заложить, лишь бы овладеть холаселектором.
– Да, этому я верю, – сказал Джиппи. – Трапмэн все это рассказал до того, как вы подбросили холаселектор?
В основном до, но многое и после. Конечно, когда пришел в чувство. Сначала все повторял: "Почему же он не загудел? Почему же он не загудел?"
– Он что, полагал, холаселектор должен гудеть?
– Нет, он полагал, что его сбил поезд.
– Мистер Скотт, – сказала Одри. Она заговорила в первый раз с тех пор, как я начал свой рассказ о событиях вечера. – Это так чудесно. Право, чудесно. Я просто не могу этому поверить, но верю, верю. Я знаю, что это правда, потому что знаю вас. Вы ведь не стали бы нам лгать. Это так удивительно, вы так...
– Пойду посмотрю. – Я двинулся к двери. – Пока никого, – доложил я, вернувшись. – А вы уверены, что вытерпите здесь кучу народу? Лучше бы вам поберечь себя после того, что случилось.
– Нет, мне это не повредит. Я едва могу дождаться. Дружище, вы не представляете, что я чувствую! Я отсюда выберусь раньше Дева. Если с ним все так, как вы говорите. А что это за корзинка, в которой его держат?
– Не корзинка, а рамка, специальная плетеная рамка вроде гамака.
– Но с ним все будет в порядке?
– Ну... я ушел до того, как его кончили собирать из разрозненных частей. Почему-то его особенно волновала селезенка. Он все время спрашивал доктора, где его селезенка и не забыли ли ее положить на место... Да, надеюсь, с ним все будет в порядке. Дев ведь в общем и целом в очень хорошей форме. Ну, немного сломана рука, что-то с ногой, ушиблена спина, повреждена шея, небольшое сотрясение мозга и еще пара миллионов синяков и шишек. Так что больше недели он тут не проваляется. Так я думаю. Он, кстати, на этом же этаже, через холл от вас. Я вам не говорил?