Верный меч
Шрифт:
Гилфорд нарушил наше молчание.
— Леди Элис и Беатрис, — сказал он, указывая на них.
Англичанин опустился перед ними на одно колено, наклонился вперед и поцеловал руку каждой из дам.
— Миледи, — сказал он, — Рад видеть вас в добром здравии. Когда до нас дошли новости из Эофервика, мы опасались худшего.
Как и капеллан, он хорошо говорил по-французски.
— Вигод, — продолжал Гилфорд, — это Танкред Динан, которому лорд Гийом доверил нашу безопасность. Танкред, это управляющий лорда Гийома, Вигод, сын Виглафа.
Стюард поднялся
— Вигод, я должна знать, — прервала нас леди Элис, — что слышно из Эофервика?
Англичанин отступил, его лицо стало серьезным.
— Прошу вас войти, миледи. Наверно лучше обсуждать такие вопросы в тепле, а не на открытом воздухе. — он указал в сторону открытой двери. — Миледи, Гилфорд, — сказал он, а затем обратился к нам: — Сейчас мальчик покажет вам конюшни. — он сунул голову в дом. — Осрик!
Появился парнишка лет четырнадцати или пятнадцати. Высокий и жилистый, в коричневом колпаке и с угрюмой физиономией. Его туника и клетчатые шоссы были покрыты пятнами грязи, а в волосах торчали соломинки. Вигод положил ему руку на плечо и спокойно сказал что-то по-английски, а потом последовал в дом за женщинами и капелланом.
— Похоже, новости у него не очень хорошие, — пробормотал Уэйс.
— Посмотрим, — сказал я, хотя у меня было такое же чувство. — Если все так плохо, почему он не сказал нам сразу?
Уэйс пожал плечами. Осрик взял поводья капеллановой кобылы, а Филипп и Годфруа повели лошадей обеих дам, и мы прошли вдоль длинной стены дома через ручей в широкий двор, обнесенный забором.
— Ну вот мы и в Лондоне, — сказал Эдо.
— Наслаждайся, пока можешь, — ответил я. — Мы здесь ненадолго.
Тот факт, что мы тряслись в седлах целую неделю, не имел никакого значения для Гилфорда; я подозревал, что священник захочет ехать в ближайшее время. Он так ничего и не сказал о сообщении, которое вез, или о человеке, которому оно было предназначено. В дороге я не раз спрашивал его об этом, но он каждый раз отказывался отвечать. Это сильно беспокоило меня, потому что мы должны были спешить, но не понимали, почему именно.
— Тогда я сегодня же навещу веселых девиц в Судверка, — заявил Эдо.
Я не возражал.
— Валяй, тебе же не надо хранить супружескую верность.
— В Судверка? — переспросил Радульф. — На этой стороне реки есть бордели и получше.
Эдо повернулся к нему.
— Да что ты понимаешь в девках, щенок? Держу пари, тебе приходится видеть голую женщину не чаще раза в год.
Радульф самодовольно улыбнулся.
— Чаще, чем ты смог бы сосчитать.
— Это он за сестрой в бане подглядывал, — сказал Годфруа.
Я рассмеялся вместе со всеми; глаза Радульфа сузились и он сурово уставился на Годфруа, который хранил бесстрастное выражение лица.
В конюшне Осрик показал нам свободные стойла, а затем оставил нас, пока мы снимали седла и уздечки с лошадей. Они усердно поработали несколько дней и честно заслужили отдых. Я надеялся, что для следующей поездки мы сможем получить свежих лошадей; у Мале были неплохие лошади, четыре из них даже лучше, чем хорошие, а высокий черный жеребец напомнил мне Ролло. Два конюха споро приступили к работе, чистя лошадей и осматривая их копыта.
Вскоре вернулся Осрик с полными ведрами воды и мешком зерна, под мышками он умудрился зажать пучки свежего сена; как только мы закончили с лошадьми, он провел нас обратно через темный двор в зал. За все это время он не сказал ни слова, даже конюхам, которые, думаю, говорили на одном с ним языке.
Внутри было темно, окон не было совсем, а стены были закрыты кожаными шторами, чтобы не пропускать сквозняков. Очаг недавно протопили сырой древесиной, огонь потрескивал и курился белым дымом. Гилфорд с Вигодом сидели на табуретах перед низким круглым столиком с кувшином и кружками, а над ними стоял такой густой запах медовухи, хоть топор вешай.
Женщин не было видно, и я предположил, что они отправились отдыхать в свои комнаты.
Вигод смотрел, как мы приближаемся.
— Добро пожаловать, — сказал он нам и пробормотал несколько слов Осрику.
Мальчик хмыкнул и направился к дверям, в которые мы вошли.
— Извиняюсь за его манеры, — управляющий проводил его взглядом.
— Он не слишком разговорчив, — заметил я, садясь на один из поставленных для нас табуретов.
— Он ничего не говорит, хотя понимает хорошо. Не беспокойтесь о нем, он может быть немым и не слишком любезным, но работает, как лошадь, за что я его и держу здесь. — он разлил по кружкам мед из кувшина, а затем сделал глоток из своей чашки. — Я слышал, в пути вам скучать не пришлось.
— Значит, Гилфорд рассказал тебе, что произошло на реке?
— Могу только пожалеть, что не видел этого собственными глазами.
Я недоверчиво посмотрел на него.
— Ты бы так не говорил, если бы удирал вместе с нами. — даже учитывая, что мы добрались до Лондона живыми и невредимыми, я не забыл, как близко к краю мы были. — Так что за новости?
Управляющий наклонился вперед.
— Очень скудные, к сожалению, — сказал он. — Четыре дня назад стало известно, что армия осадила Эофервик. Вскоре после этого мы услышали о восстании в городе. — он вздохнул. — А вчера пришла новость, что мятежники взяли город.
— Взяли город? — я знал, что это возможно, и все-таки не мог поверить.
Сомнения Мале оказались обоснованными.
— Вот так, — сказал Вигод. — В прошлый понедельник на рассвете горожане захватили одни ворота. Они перебили стражу и открыли город мятежникам.
— Неужели наши не сопротивлялись? — спросил Уэйс.
— Лорд Гийом выехал из замка с сотней рыцарей, — сказал Вигод. — Он попытался остановить их, перебил множество народу, но потом по реке к Эдгару подошло не меньше десятка кораблей.