Вероника из Тарлинга
Шрифт:
Но боясь прогневить сурового герцога, для услады слуха его молодых спутниц парень исполнил поучительную песнь местного Архипиита:
— Человеку нужен дом,
Словно камень прочный,
А меня судьба несла,
Как ручей проточный,
Влек меня бродячий дух,
Вольный дух порочный,
Гнал, как гонит ураган
Листик одиночный…
Заметив, как блеснули слезы в глазах сестры, Вероника и сама расчувствовалась. Что ожидает ее при дворе умирающего короля? Как скоро она привыкнет к роли полноправной хозяйки в большом доме Конты…
— Расскажи
— Величественное строение, фасад которого украшен белым мрамором. На нижних этажах устроены очаги с каменными навесами и трубами для отвода дыма. В каждом можно целиком зажарить тушу быка или вепря, добытого на охоте.
Залы для приемов имеют множество окон, а пол выложен мозаичной плиткой, изображающей сцены сражений или морских путешествий. Стены покрыты росписью или украшены гобеленами. Мебель из красного и черного дерева инкрустирована драгоценными камнями, по углам расположены маленькие фонтаны — в их чистой воде плещутся разноцветные рыбки.
Улыбнувшись восторженному вниманию невесты, Конта добавил в полголоса:
— Но все это великолепие призвано лишь внушить трепет и благоговение местной знати, а также поразить посланников других земель. Сам Гальбо равнодушен к роскоши, он еще помнит, как спал на соломенном тюфяке в хижине своего отчима-горца.
— С тех пор и недолюбливает Капи-Литтов! — усмехнулся Ламарк, откровенно зевая и поглаживая округлое колено Терезы под неодобрительные взгляды нянюшки.
Розель, кажется, никак не могла смириться с тем, что ее драгоценная воспитанница стала замужней дамой. Но была очень довольна тем, что Тереза прислушивается к ее совету принимать особый травяной настой, временно препятствующий зачатию.
«Нет нужды спешить с материнством в восемнадцать лет, сначала узнай хорошенько своего супруга и вдоволь насладись его ласками. Когда чрево твое распухнет, все помыслы будут отданы младенцу, а это порой отдаляет мужчин от близости телесной и духовной. Дай вашей связи окрепнуть так, чтобы супруг не мог и пары часов обойтись без твоей улыбки и прикосновений. Привяжи его незримыми путами, окружив вниманием и участием, но легко отпускай от себя, дабы не чувствовал плена. Тогда он не захочет надолго оставлять твои объятия и желания его не скоро угаснут».
Тереза немного смущалась подробностями наставлений, и в то же время старалась запомнить самые интересные, считая их, впрочем, несколько устаревшими. В самом деле, что может знать о любви двух юных сердец престарелая кормилица.
После двух дней трудной дороги, петляющей между дремучими лесами, повозки герцога достигли крупного поселения, в центре которого возвышался замок одного из самых богатых вассалов де Маликора.
Пожилой тучный барон со своими людьми лично выехал приветствовать господина и теперь с любопытством взирал на его милых спутниц, обещая организовать им надлежащий прием и отдых.
Несмотря на то, что от барона остро пахло конским и человеческим потом, копченой рыбой и чесноком, он понравился Веронике своими добродушными шуткам и явной преданностью де Маликору.
Этим вечером Вероника и Тереза наконец смогли выкупаться в огромной дубовой купели, сменить белье и предаться долгим разговорам наедине, пока мужчины пировали в нижней зале, откуда до спален порой долетал громовой хохот, визг довольных собак, лязг оружия и бряканье посуды.
А на утро сестер поразило новое зрелище — провожать герцога выстроился целый отряд рыцарей в блестящих новеньких кольчугах, с копьями и булавами — шипастыми стальными дубинками. Дух захватывало от их громких возгласов и устрашающего скрипа шарниров стальных одеяний.
Чем ближе становился заветный Гальсбург, тем больше встречалось на дороге повозок с оружием и провиантом, солдат — наемников в длинных кожаных панцирях с железными бляхами и набожных пилигримов с длинными посохами в руках, одиноких торговцев и целых обозов с различными товарами.
Одни возы доставляли в столицу бревна и обожженные кирпичи для новых строений, другие везли глиняную и деревянную посуду: миски, горшки и бочонки, также много было и продовольствия: битая и живая птица, мороженая рыба, оленина и медвежатина, без счета муки и масла.
У одного из купцов повредилась ось колеса и во время привала оружейник Конты быстро ее заменил. В знак благодарности Веронике достался чудесный подарок — маленькая клетка с механической птичкой внутри. Мелодичные звуки игрушечного кенара развлекали сестер до самого конца пути.
И вот с холма впереди показались грозные стены Гальбурга, ощетинившиеся сторожевыми башнями, за которыми взлетали к небесам острые шпили соборов и покатые дворцовые крыши. У въезда в столицу, опираясь на копья, стояли многочисленные воины в кольчужно-латных доспехах и остроконечных шлемах.
По сравнению с невысокими хижинами предместья городские ворота поражали своей нерушимой мощью и сказочным величием. Обитые листами позолоченной меди, они далеко сияли на солнце, наполняя сердца путников благоговейным восторгом. Так же как в Тарлинге ворота Гальсбурга были двойными, то есть пройдя через первые тяжелые створки, путники сперва попадали в длинный узкий проход, который мог бы сдержать отряд вероятных захватчиков на долгое время.
И только миновав замшелый каменный свод, мирные гости могли увидеть внутренние, более скромно украшенные ворота, ведущие непосредственно в город. От них начиналась широкая мощенная улица, разбегающаяся на множество более мелких проулков, в свою очередь, дробящихся на короткие грязные тропинки между тесно расположенными домами, чьи верхние этажи почти соприкасались
Здесь обитал самый простой люд: разнорабочие и не слишком удачливые мастеровые, разносчики и прачки, студенты из провинции и прочие искатели столичных благ. Но процессии герцога хватало вольной дороги по главной артерии Гальсбурга — прямиком до небольшой реки, на одном берегу которой стоял дом Конты де Маликора, а на другом чуть поодаль — дворец старого короля.
Вскоре сестрам пришлось ненадолго расстаться — Вероника отправилась в жилище будущего супруга, а Тереза и Ламарк в сопровождении большой свиты спешили обрадовать монарха своим появлением. Их ожидал самый теплый прием, поскольку весть о женитьбе принца достигла столицы гораздо раньше самих новобрачных.