Вероника из Тарлинга
Шрифт:
— Только прежде нужно успокоить тени людей, замурованных в подвале. Снять со старухи сапоги и найти голову Людвига… И еще женщину вблизи каменоломни… И наложить запрет… Конта, прошу тебя, издай закон — тех, кто лишил себя жизни нельзя хоронить при дорогах, им так тяжело. Пусть будут отдельные кладбища, куда смогут прийти родные. Я не поверю, что никто не захочет прийти!
— Не плачь, я сделаю, как ты просишь. Хотя бы для Тарлинга. «Скорее бы пришел рассвет, и юное солнце вызолотило окна башни, даря надежду и прощение!»
Желая успокоить и отвлечь ее от печальных мыслей, он принялся осыпать поцелуями милое, раскрасневшееся лицо и руки, потом закутал в плащ и укачивал, словно маленькую девочку.
Когда Вероника задремала или просто затихла, прикрыв глаза, он отнес ее на постель и прилег рядом, чтобы обоим было теплее. Теперь Конта ощущал у своего горла ровное, легкое дыхание и все более понимал, что, наконец, вернулся домой после долгих опасных странствий.
Он вдруг ясно увидел, как оживает замок от топота детских ног и женских песен, услышал степенные разговоры старых солдат — уж Рауль бы нашел тему для обсуждения, словно наяву почувствовал запахи румяного яблоневого пирога из широкой кухонной печи. Вероника права — всякий дом чахнет без обитателей, сад дичает без должного ухода, и если уж они сами не могут остаться здесь — Снегири нужно отдать людям. И принц Ламарк, конечно, одобрит наше решение.
«Кому бы поручить важное дело? Хм… может, Бертан… Он родился в окрестностях Тарлинга и, похоже, не рвется обратно в столицу. А если в замке поселятся такие отважные воины, как он, — нечисти негде будет разгуляться. Надо поговорить с Бургомистром — нанять рабочих. Проверить подвал. Здесь не должно остаться и следа от ночных сборищ проклятого колдуна!
И бродячие менестрели должны по всему краю разнести весть о доме, где примут одинокую женщину с младенцем или безногого солдата, который едва может себя прокормить. Понадобятся также лекаря и надежная стража. Вероника по доброте своей даже не представляет, сколько чумазого сброда — пьянчуг и лентяев может ринуться к нам в поисках дармовой похлебки. Нет, нужно оставить в Снегирях разумных смотрителей… Осталось дождаться утра».
Долгожданный покой воцарился в его душе. Наконец распались тяжкие ледяные оковы и ничто более не мешает дышать свободно. Не страшны отныне никакие грозы и бури, когда впереди алым стягом манит благая цель, а рядом готова идти смелая и прекрасная женщина.
Глава 21. Хлопоты настоящего
Веронику разбудил птичий щебет, шуршание крыльев и скрежет маленьких коготков — звуки неслись со стороны полуоткрытого окна. Поднимаясь на постели, она с удивлением откинула с плеч бледно-голубое одеяло невероятных размеров.
— Конта, ты спишь… Где ты нашел его? Пахнет морозной свежестью, но какое же теплое.
Герцог тоже открыл глаза, сминая в ладонях плотное сукно, окутавшее постель до самого пола.
— Похоже, кто-то укрыл нас, пока мы спали.
— Смотри, сколько птиц собралось за окнами! И стало совсем светло.
Радостно вскрикнув, Вероника подбежала к окну и распахнула скрипучую дубовую ставню со следами былой позолоты. Двор был ярко освещен солнцем, но завален снегом, который сейчас старательно разгребал десяток горожан.
— Там Рауль! Они хотят добраться до дверей и помочь нам. Конта, мы спасены!
— А ты заметила угощение на столе? Здесь как будто побывала сама добрая Фея.
— О! В хрустальных кубках, верно, вода. Мне так хочется пить.
— Подожди, я попробую первым. Хм… чистая, ключевая… и очень холодная.
— Лепешки тоже замерзли, пожалуй, нам следовало проснуться раньше, — смеялась Вероника, собирая со стола крошки, чтобы позже порадовать голубей.
Наскоро утолив голод и жажду, вчерашние пленники замка еще более ободрились. Конта почти по пояс высунулся из растворенного окна и окликнул рыцаря, торопившего рабочих. Завидев своего господина, тот разразился громкими воплями, которые вскоре поддержали остальные. Расчистка дороги к замку пошла заметно быстрее, и спустя менее часа Вероника уже сжимала в объятиях плачущую от счастья Терезу. Вот только траурный наряд сестры изрядно ее удивил.
— Не рано ли вы нарядились в мрачные одеяния?! Все завершилось хорошо, и я с трепетом жду, когда смогу рассказать тебе о минувшей ночи.
— В мельчайших подробностях, ничего не утаив!
— Это будет непросто… Как бабушка? Пусть ей скорее сообщат, что я жива и невредима.
Стоящий рядом Ламарк досадливо кашлянул, а Тереза тяжко вздохнула, заправив прядку волос за черное кружево чепца.
— Лучше уж сказать тебе прямо. Мы схоронили Марлен сегодня утром.
— Но как же так скоро… зачем было спешить?
Тереза виновато покачала головой, а потом принялась говорить еле слышно:
— После долгих обсуждений мы с Баффо решили, что ты поймешь. В городе и так все были напуганы. Мы два дня молились в соборе за ваше спасение, ожидая благих вестей.
— Два дня?!
Ламарк решительно выступил вперед:
— Вероника, мы увезем тебя домой, ты белее снега и едва на ногах стоишь.
— Благодарю Вас, отличное предложение! — Конта быстро поклонился принцу и обнял ее за плечи, указывая в сторону личных саней Бургомистра. — Говорят, мы пробыли в замке двое суток с момента твоего похищения — трудно поверить, но я останусь здесь, нужно еще многое выяснить, а тебе лучше отдохнуть у д, Эберви.
— Я хочу вернуться в нашу мастерскую. Неужели Марлен больше нет? Я должна поговорить с Баффо. А потом проведать ее… там…
Горячим, сбивчивым шепотом, Конта предостерег:
— Мне очень жаль. Послушай, что я скажу, маленькая озябшая птичка, сегодня тебе не стоит бывать на кладбище. Мы и так много времени провели на границе миров, лучше завершить вечер рядом с живыми, в кругу друзей и родных. Ушедшие подождут, пока мы наберемся сил и будем готовы.
— Может быть, ты и прав, но тогда и сам возвращайся скорее. Я буду волноваться. И все же сначала загляну в мастерскую.
— Распоряжусь, чтобы слуги не спускали с тебя глаз!
— Надеюсь, Тереза будет со мной. "Странно, что барон не отправил с ней строгую нянюшку, неужели дело в Ламарке…".
— Отец только о тебе и говорил все это время, — шепнула Тереза, желая хоть немного подбодрить сестру.
— Однако я не вижу его у стен замка, полагаю, все еще в храме, — сухо ответила Вероника, окидывая взглядом статную фигуру Конты. "Пусть Всеблагой сохранит тебя отныне и впредь…"
Разместившись в санях рядом с сестрой и Лежьеном, даже охваченная горем, Вероника не могла не заметить, что молодые люди успели нежно привязаться друг к другу.