Версаль. Мечта короля
Шрифт:
– А еще она купила пузырек зелья под названием «Эрос». Говорят, оно разжигает огонь любовного соития.
Фабьен отложил увеличительное стекло и посмотрел на въедливую помощницу.
– Из чего я сделала вывод: между вами и Беатрисой это соитие и произошло, – невозмутимо закончила Лорена.
Голос Фабьена был подобен дыханию зимы.
– Твое дело – шпионить за другими. За это я тебе и плачу. А в мою жизнь нечего соваться!
Кивком головы Фабьен указал помощнице на дверь, после чего вернулся к шифру.
Всех недовольных рабочих во дворец
Их сейчас и вел Бонтан по широким, сияющим дворцовым коридорам в Салон Войны, где их ждал улыбающийся король. (Охрана его величества на всякий случай была удвоена.) Посланцы рабочих явились во дворец в своей повседневной, далеко не чистой одежде, с нечесаными волосами и отросшей щетиной. Одни восхищенно глазели на роскошь и великолепие дворцовых помещений, другие недоверчиво щурились. Были и те, кто твердо помнил, зачем он здесь, и не позволял себе отвлекаться. Войдя в кабинет, несколько рабочих неохотно поклонились королю. Другие сняли замызганные шапки.
– Доброе утро, господа строители, – приветствовал их Людовик. – Для меня большая честь принять вас здесь. Хотя я живу во дворце, он не является моим домом. Версальский дворец – это дом для всей Франции, ее надежд и чаяний.
Пришедшие переминались с ноги на ногу и молчали.
– Хочу поблагодарить вас за то, что вы указали мне на ошибочность моего прежнего мышления. Когда я увидел свои ошибки, я понял: вы были правы, отказавшись работать на таких условиях.
В дверях появился Филипп. Людовик стразу устремил взгляд на него. «То, что я здесь скажу, в большей степени относится к тебе, брат, чем к этим солдатам», – подумал он.
– Я позвал вас сегодня затем, чтобы попросить у вас прощения и постараться укрепить вашу веру в меня, – продолжал король. – И вы, пришедшие сюда, и ваши товарищи, оставшиеся за стенами дворца, составляете армию, служащую вашему королю. На полях сражений и на строительных лесах вы были и остаетесь королевской армией. Армией Франции. Вы рисковали своей жизнью ради Франции. И теперь для Франции настало время отблагодарить вас за верную службу, причем не только на словах.
Людовик отбросил покрывало с центрального стола. Ветераны увидели чертежи и изображения здания, не менее величественного, чем дворец. Оно имело несколько внутренних дворов и со всех сторон было окружено садами. Внутренние помещения исчислялись десятками, если не сотнями.
– Вы видите будущий Дом инвалидов, который объединит под своей крышей превосходную больницу, трапезную, спальные помещения и церковь. Его построят в Париже, близ Сены. Каждый солдат, раненный в боях за Францию, получит там надлежащее лечение. И каждый солдат, которому некуда вернуться, обретет там крышу над головой и проведет остаток дней в тепле и уюте. Все расходы по содержанию Дома инвалидов возьмет на себя королевская казна.
Людовик подал знак Бонтану. Тот подошел к королю, держа в руках большую красивую шкатулку.
– Я приказал выбить медаль в честь наших недавних побед, – продолжал Людовик. – Сегодня вы первыми получите ее. В дальнейшем ее вручат всем, кто сражался
Людовик взял первую медаль и, подойдя к Филиппу, повесил на шею брата. Солдаты зачарованно смотрели. Остальные медали вручал Бонтан, делая это с большой торжественностью и уважением. Солдаты переглядывались, словно не веря, что все это происходит наяву.
– Ура нашему королю! – крикнул кто-то из солдат, взметнув вверх руку.
– Ура нашему королю! – подхватили остальные.
Получив награды, солдаты собрались вокруг стола, разглядывая рисунки будущего Дома инвалидов.
– Я боялся, что ты не придешь, – сказал Филиппу Людовик.
– Ты и вправду веришь в то, о чем говорил? – спросил Филипп.
Людовик улыбнулся.
Прием заканчивался. Один за другим солдаты подходили к королю. Их лица выражали смирение и благодарность. Каждый вставал на колени, получая королевское благословение. Глядя на этот спектакль, Филипп чувствовал, как внутри нарастает гнев. Чтобы чем-то себя занять, он принялся рассматривать медаль. На ней был изображен профиль короля. Ниже шла надпись по-латыни: Ludovicus Rex Victori Perpetuo.
– Нескончаемые победы Людовика Великого, – процедил сквозь зубы Филипп.
Повернувшись, он молча ушел.
Возле короля остановился солдат с потрескавшимися губами. Его лицо было неестественно красным. «Лихорадка», – догадался Людовик, решивший ободрить беднягу.
– Франция благодарит вас, – сказал он, пожимая солдату руку.
Солдат наклонился к нему и прошептал на ухо:
– Враг ближе, чем вы думаете.
– Какой враг? – нахмурился король.
И вдруг солдат плюнул ему в лицо. Людовик вскрикнул и оттолкнул солдата. Подоспевшие гвардейцы быстро схватили безумца и уволокли из Салона Войны.
Выходка солдата ошеломила короля, однако он сумел сохранить достоинство.
– Бедняга просто болен.
Он повернулся к Бонтану. Взгляд, устремленный на первого камергера, был мрачным и недвусмысленным.
– Пусть о нем… позаботятся.
Между тем Филипп, покинув Салон Войны, бросился в спальню Генриетты и потребовал, чтобы они немедленно отправились домой, в Сен-Клу.
– Филипп! Объясни, как все это понимать? – спросила Генриетта. – И к чему такая спешность? Объясни.
– Я только сейчас понял: у нас есть выбор. Мы не обязаны делать все, что он нам велит. Прежде мы трусили. А нам всего-навсего нужно немного мужества для сопротивления ему.
– Я не понимаю!
Филипп схватил Генриетту за руки и притянул к себе.
– Чего ты на самом деле хочешь? – сердито спросил он. – Уехать со мной или остаться здесь и дни и ночи напролет ждать, когда он постучит в дверь?
Генриетта колебалась.
– Уедем от него! – говорил Филипп. – Меня не волнует, мой это ребенок или его. Это будет наш ребенок.
Генриетта попятилась назад. Ее глаза были полны страха и нерешительности.
– Но наша жизнь – она не в Сен-Клу, а здесь. Ты – брат короля и не можешь просто взять и уехать. Ты – часть этого места. И я, и мы все.