Versipellis
Шрифт:
— А если пять лет? — буркнул, из собравшейся в круг, толпы, тот, кто окликнул альфу перед бойней.
— То дольше, — он потупил взгляд. — Намного. Так что всем сейчас нужно отсюда убраться. Мало ли какой дрянью нас ещё решат облучить. Воплощаться будете в безопасном месте.
Всё замолчали. Остаться до конца своих дней в бегах было для многих даже лучшей перспективой, чем вернуться в город. Но розыск пугал всех присутствующих не меньше, чем одинокое кочевничество. Наконец Арес заговорил:
— Мне нужно идти. У меня свой путь, а у каждого из вас — свой.
Он развернулся и побрел вперёд, слыша, как позади ещё раздаются грустные благодарности в его адрес. Никто и не думал его останавливать: волк, принявший решение, не отступился от него. А потом зазвучал голос нового лидера, того, кто уже пять лет провел в следственном изоляторе. Альфа вспомнил его, Марка, вспомнил, как шептались
В доме Леонарда Себулы…
Виктория меряла шагами комнату. Министр уехал ещё утром, а спустя несколько часов она услышала, как один из охранников говорил с ним по телефону. Он гаркнул лепечащему коллеге что-то про подкрепление и: "Как хочешь, так и корми" и уехал из особняка. Теперь их было двое. И щенки, их родилось десять, но, скорее всего, половина уже была мертва. Первый выводок подарил ей надежду, призрачное ощущение счастья. И, спустя всего три дня после их рождения, оно было уничтожено. Когда Себула впервые применил амулет на ребенке, внутри волчицы что-то треснуло и с того дня она ни разу не улыбнулась мыслям о семье и будущем. Девушка не решилась снова бросаться на окно, лишь один раз предприняла попытку поддеть раму пилочкой, но та сломалась пополам от неловкого движения трясущихся рук. Оперевшись на подоконник, она часами вглядывалась в пространство широкого двора. Погода была солнечной и она надеялась, что охранник выйдет хотя бы на несколько минут из дома и она получить чуть больше времени, найдет другие способы. Но, в глубине души, смирилась с осознанием того, что даже это не прибавит ей шансов на успешный побег. Чем дольше Виктория находилась в этом доме, чем дольше её облучали неизвестными ей минералами, тем реже и слабее она чувствовала свою истинную волчью сущность. Она перестала чевствовать Луну, растеряла свою силу, которая была выше человеческой даже в воплощении, больше не следовала инстинктам и предполагала, что стоит ей только выйти из под действия амулетов и её просто разорвет на части. Но этот риск был всяко лучше пребывания во власти министра "Новой политики". Того, кто сначала отнял у нее дом, затем стаю и возлюбленного и, спустя долгих шесть лет, она была готова признать, что и её саму.
Солнце начинало садиться. Закат окрасил небо огнем, оставив редкие темнеющие мазки-облака. Живая изгродородь подернулась. Затем снова чуть дальше и снова. Между веток кустов промелькнула серая шерсть хвоста. Виктория припала к прохладному стеклу, сперва решив, что ей показалось, а затем рванула к двери, прислушиваясь. Охранник, если и увидел что-то на камерах, то ничего не заподозрил — первый этаж был тих. Спустя несколько минут послышались ленивые шаркающие шаги и скрип двери. Но на веранде были стеклянные и раздвижные — он спускался в подвал. Виктория заметалась по комнате, не зная, как ей лучше наблюдать за происходящим и нужно ли это вообще. Вновь врезалась в окно, но ни вес, ни сила, ни частота ударов не позволяли его продавить. А когда она всмотрелась во двор, то увидела лишь тень, тут же скрывшуюся в доме.
Оборотень замерла, вслушиваясь. Сперва звучала частая поступь и цоканье лап по паркету. Затем она стала реже, осторожнее. Вновь скрипнула дверь. Виктория вся сжалась, не понимая, стоит ли ей звать на помощь или лучше затаиться, не привлекая внимания таинственного посетителя. А потом… Потом был человеческий крик. Крик охранника.
На трассе за городом, ранее…
Полковник, багровея от раздражения, в очередной раз отвернулся от надменного агента федеральной службы контроля, сжимая кулаки. Тот предлагал самую идиотскую, с его точки зрения, тактику: разбить "их" людей на группы из трёх военных и одного агента и отправить патрулировать свои квадраты внутри гигантского леса. Он же настаивал на том, чтобы "его" люди уже начинали прочесывать всё по периметру, а федералы ждали вызова о подкреплении, если такое вообще понадобится. За спиной полковника группа криминалистов неспешно расставляла картонные треугольники рядом с уликами, которые, с определенной периодичностью, сбивались частными охранниками министра, что без спроса лазали по месту преступления. Так и не найдя компромисса, каждый руководитель отдал приказ действовать без какого-либо сотрудничества.
Глубже в лесу…
Я уже шел достаточно уверенно, практически не шатаясь. Брат плелся позади, мама рядом, а Оден вел нас всё дальше и дальше в чащу. Я всмотрелся
— Оден, скажи, каким образом твой сын смог сбежать? — я чуть прибавил шаг, чтобы вожак меня слышал, но сразу об этом пожалел — в боку закололо. — Я знаю условия их содержания, там нет ни одной лазейки.
— Правда? — усмехнулся он. — А как же тогда ты, Алекс, смог зайти дальше двухсот метров в лес? Как твой брат смог?
— Амулеты были разряжены, — смутившись, ответил я.
— Верно. Их обновляют лишь по периметру важных объектов. Потому что есть, кого наказывать за плохое содержание. Но те зоны, за которыми следит лишь чуткое око государства, уже давно лишены контроля практически везде.
Он говорил это так спокойно и размеренно, что диссонанс в моей голове, казалось, уже мог обрести форму. Форму из единственного слова: "Как?". Живя все эти годы согласно правилам, согласно новым порядкам и ограничениям, я и подумать не мог, что стройная и жестокая система, созданная людьми для нашего подчинения, уже начала разваливаться. Когда мы с Вендиго учились в интернате, там действительно было как в тюрьме. Хотя, мне уже было с чем сравнить — в изоляторе, как ни крути, хуже. А потом первое и второе поколение получили специальности: преимущественно социальные, чтобы работать строителями, дворниками, санитарами в шахтах и на заводах, некоторых отбирали на силовой профиль, откуда и вышел мой неслучившийся помощник — альфа, а тех, кто не блистал физическими навыками, но приглянулся руководству на местах программы адаптации, брали на общеобразовательный профиль, как меня. И вот, уже оборотни учили оборотней, обеспечивали комфорт людей и приписали к стенке друг друга. Всё было направлено на укрепление разделения общества волков по ступеням и угнетения стайно-иерархической системы. В то время как человеческие методы дали течь. Когда я увидел министра "Новой политики" и тех щенят, мой разум затмила злоба, возможно, даже чувство мести. Но сейчас всё виделось мне в несколько ином свете: пока он сам и прочие члены верхушки были убеждены в своей абсолютной власти и за красивыми фасадами действительно ее имели, оборотни восстанавливали свою мощь. Кто-то, как моя мама: находил лазейки и связи для подделки документов, кто-то, как Оден: выгрызал себе и своей семье путь в лес, а кто-то, возможно, также как и я, практически беспрепятственно проникал в дорогие дома и потом имел, хоть и мельчайший, но шанс остаться живым и свободным. Как же это произошло? Что стало первопричиной, породило новый этап? А возможно, его и не было? И "Новая политика" — лишь промежуточный период со своей борьбой, локальными победами и поражениями?
— Ай!
Миранда укусила меня за бок, предостерегающе рыкнув.
— На дорогу смотри, Алекс. Будешь так хлюпать, нас вычислят, не приведи Луна.
Я посмотрел на свои лапы, которые по запястье утонули в мелком болотце. Оден и Вендиго уже принялись его обходить.
— Не слушал? — флегматично спросил вожак. Я покачал головой, стыдливо опустив уши. — Хорса выпускает тамошняя медсестра. Он же у нас мальчик боевой, альфа, дерётся часто, лечится не реже. Та оборотень сама уходит в лес через служебный ход во время дежурств. Встретились мы как-то, поговорили по душам. Она и согласилась на нашу маленькую авантюру. Пару раз в месяц сын приходит в стаю, мы его обучаем потихоньку.
— А взамен? — спросил я, не подумав, по инерции.
— Взамен? — удивился Оден. — Позабыл ты, Алекс, о волчьих правилах и чести. Но ничего, наверстаешь, парень, — он чуть помолчал и продолжил. — Ничего. Равно как и от вашей семьи мы ничего не попросим взамен помощи. Только если вы сами захотите оказать ее нам.
Когда уже вечерело и мы были достаточно далеко от города, нам встретился помощник вожака. Обрадовавшись встрече, он повел нас через низину, туда, где все уже собрались.
В доме Леонарда Себулы…