Versipellis
Шрифт:
— Не стыдно, Алекс? — я замешкался, не найдя, что ответить. — Заставил мать покинуть дом, нарушил уклад жизни чужой семьи.
— Она ради тебя тоже рисковала всем, — попытался я перевести стрелки.
— Так это я. А ты был её надеждой: прилежный, ответственный, сам дошел до четвертой ступени, учил детей. И в один миг поступил так, как поступил бы я.
— Ты бы его убил.
— И было бы меньше проблем, — огрызнулся Вендиго. Он помолчал и спросил. — Зачем, брат? Ради чего?
— Я хотел их спасти, — тихо пробормотал я.
— Спас?
Ответить я не успел. Второй караульный дернулся, навострил уши и зарычал. Ночное небо вдалеке прорезало фиолетовое свечение.
— Буди всех, — крикнул Вендиго и бросился к матери.
Аметистовые установки требуют больше всего затрат: они громоздки, нуждаются в постоянной
Мы направлялись к пещерным тропам, которые бы позволили уйти от преследования на многие километры. Голые, без единого деревца, холмы отзывались во мне чувством нарастающей тревоги — мы были на виду и, если люди специально уводили нас в эту сторону, то не пройдет и получаса, как вертолеты будут кружить над нами. Понимал это не я один. Хорс постоянно закидывал голову, вглядываясь в небо. Но, подумал я, возможно он взывал к Луне — светилу и главному божеству, силе которого нет равных. Бег начинал утомлять. Однообразные пейзажи слились в единое бесконечное полотно, в котором, казалось, не было и намека на подземелье. Обернувшись назад, я увидел на горизонте стену лилового света, что неумолимо наползала на лес. Я вспомнил тюрьму, пытку, которую применил на мне агент. Прекрасный волшебный цветок, что расцвел где-то в области затылка, манящей мелодией отравлял мои мысли, путал намерения и побуждал тянуться к собственной смерти. Я зажмуриться, сгоняя морок воспоминаний, и прибавил скорости.
В доме министра "Новой политики", ранее...
Виктория слышала приближающиеся шаги. Тот, кто проник в дом, осторожно осматривал этаж. Рубиновые нити силы, окутывающие дверь, одним лишь своим видом точно указывали на то, кто находится в комнате. Но девушка не знала, не решила для себя, защищают ли они её от врага или отрезают от спасителя. Она сидела на кровати, обхватив колени, и просто ждала, что будет с ней дальше.
— Ви… Виктория? — послышался приглушённый зов. Она вздрогнула, но не решилась ответить. — Это я. Арес… Ты там?
Он говорил сбивчиво, неуверенно. А на глазах девушки выступили слёзы. Она уже и забыла, вычеркнула из памяти лицо того волка, которому принадлежал этот голос, который клялся ей под луной в любви, который защищал её и шептал о планах на будущее. Чувства, казалось, растаяли в годах, полных боли, как физической, так и душевной. Её мир рухнул, когда она проснулась в этом доме, а теперь забрезжил миражом там, за дверью.
— Я, — отозвалась наконец она.
— Ты одна? Кроме этих амулетов есть что-то, что может тебе навредить? — воодушевленно проговорил Арес.
— Одна…
На второй вопрос она ответа не знала.
Волк, недолго поразмыслив, бросил в магическую сеть камушек авантюрина. Тот растворил в себе силу рубинов, разорвав часть их связей — внизу двери образовался небольшой проход. Но ни волчье тело, ни человеческое не дали альфе возможности им воспользоваться. Он мялся, терял время и все больше злился на себя из-за этого. А когда вновь позвал девушку, она заговорила так быстро, что он даже не сразу осознал сказанное:
— На окнах нет защиты, я смогла её снять. Поднимись с внешней стороны и разбей его, — а отдышавшись, добавила. — Я жду.
Арес не стал больше осторожничать. Оставшись в промежуточном воплощении, волк забрался по фасаду дома к нужному окну, балансируя на карнизе, всмотрелся в мелькающий за ним, женский силуэт. Девушка с огненно-рыжими волосами носилась по комнате, собирая какие-то свои вещи. Казалось, что она нарочно избегает возможности взглянуть на него. Арес не видел, как по щекам её ручьями катились слезы, а лицо перекосило от бури, захлеснувших её, эмоций. Он зацепился рукой за декоративный выступ и с силой ударил арматурой в стекло. Лёгкая, почти что невесомая паутина
Не сговариваясь, они повернулись туда, где несколько минут назад было окно, не отпуская друг друга из объятий. На них в ответ смотрела Луна. Зачарованные моментом, оборотни не сразу услышали торопливые шаги. Человек, сбиваясь и соскальзывая со ступеней, несся к ним.
— Воплотиться сможешь? — прошептал Арес.
— Нет, — тихо проговорила Виктория и сильнее сжала его руку.
В историческом центре города…
Арман нервно постукивал пальцами по подоконнику. Он то и дело прохаживался по кухне, поправляя сервированный стол. Оленина, рыба, кролик, три вида птицы и даже экзотический кенгуру — блюда манили старейшину ароматами, но он не прикасался к ним. Спустя четыре часа ожидания он уже был готов проклинать самого себя за спешку — ну не мог его туповатый племянничек за сутки все организовать, на что он только надеялся? Сумка Ареса так и валялась в коридоре, её содержимое лишь помогло оборотню укрепиться в, выстроенных ранее, планах. И главным рычагом давления Армана была не она, и даже не волчья честь, в которую он уже давно не верил, а сам Брут. За братом и его незавидной судьбой он следил практически с самого начала, благо, отступников, как они сами себя называли, было в городе ещё достаточно, а их союзников и информаторов — ещё больше. Самые хитрые, самые приспособленные всегда добивались больших высот, чем порядочные или бунтующие, как он сам думал. Оборотень вспомнил физиономию родственника и лицо его перекосило от нахлынувшего резко призрения. Когда небо освещалось лишь луной и тусклыми звёздами, Арман убрал мясо в морозилку — аппетит его угас раньше, чем терпение, и потушил в квартире свет. День был потерян.
В холмах…
Когда мы наконец проникли в подземные тропы, сил оставалось лишь на то, чтобы в приступе кашля выбивать из лёгких остатки режущего воздуха. На меня обеспокоенно смотрели девять пар глаз. Только Вендиго остался в стороне, лишь мельком поглядывая на меня.
— Алекс, потерпи, тут есть источник, — ласково обратилась ко мне Селена. — Так ведь, дорогой?
— Да. Не больше двух километров отсюда, — отозвался вожак.
Жгучий стыд в вновь раз накрыл меня с головой. Я постарался подавить в груди очередной импульс, но в ответ на это из глаз брызнули слезы. Мама, покачав головой, принялась вылизывать мою морду.
Помимо скрытности, вторым преимуществом пещер была слышимость, а точнее — её отсутствие. Чем глубже мы проползали, ненадолго задерживаясь в пустотах, и продолжая путь к источнику, тем глуше становились звуки на поверхности: голоса птиц и торопливые шажки лесных зверей. Нас также не было слышно. Оден с гордостью рассказал о том, что лично исследовал большинство троп и, хотя это занятие ему крайне не нравилось, неоднократно уходил на многие километры под землей. А главное — знал выходы из нее. Когда лапы зачавкали в грязи и глине, мы прибавили ходу. Перед открылось небольшое подземное озеро, и при его виде никто не мог скрыть своего счастья. Долгий бег вымотал всех, но только мне слабость прощалась. Всеми, кроме брата и меня самого. Даже щенки — Хорс и его младший брат, не показывали усталости, не скулили и не просили передышки, даже когда их подкашивало с каждым новым шагом. Будь моя воля — поощрил бы их лучшими оценками и рекомендациями. Но думать сейчас о работе, на которую мне не суждено было вернуться, было даже как-то смешно.