Версия Барни
Шрифт:
— Вы у меня переночуете, Норман?
— Да я уже номер снял в мотеле.
— Вряд ли это было необходимо.
— Во-первых, я не был уверен, что вы здесь и что вы меня не прогоните. Во-вторых, я путешествую с молодой женщиной, вам она может не понравиться, но это уж мое дело, если не возражаете.
Тут в нем слезливость уступила место смешливости.
— Представляете, Дорин читает только комиксы «Арчи»! В машине эта юнге-цацкаслушает рок-музыку, жует резинку и надувает из нее пузыри. Я зверею от этого. А в мотеле мы должны каждый день остановиться не позже чем в шесть тридцать, чтобы она не пропустила по телевизору очередную передачу викторины «Своя игра»! И раздеваться перед ней неловко — этакий тощий старикашка! Простите, что спрашиваю, но как у вас с варикозом вен?
— Да есть немного.
— Барни, Барни, я уже даже не пойму, кто я, куда, зачем, что я делаю! Сяду в уборной и плачу, открыв все краны, чтобы она не услышала. За Флору жутко беспокоюсь, и дочь меня теперь ненавидит, а когда меня наконец поймают, сдохну ведь в тюряге с обычными уголовниками. А вы-то как нынче? — господи, я ведь даже не спросил!
— Вы уже все деньги потратили?
— Думаю, пока у меня ушло тысяч двести, может, меньше. А какая разница?
— Вы не хотите вернуть оставшееся?
— Я взял только то, что по праву принадлежало мне.
— Ответьте мне на вопрос.
— Ответьте ему на вопрос. Не пойду я в тюрьму! Золь зайн азой [269] .
— Если вы решите вернуть то, что осталось, я могу поехать в Нью-Йорк и поговорить с правлением. Предложу им признать такое возмещение при условии, что они откажутся от обвинений в ваш адрес. Уверен, они на это согласятся.
— Как я могу на вас это взваливать?
269
Будь что будет (идиш).
— Я богат, Норман.
— Он богат. Надо было мне телевидением заняться, продюсировать дерьмо для болванов.
— Норман, вы начинаете сейчас походить на вашего дядюшку Хайма , алав ха-шолем.
— Я вам признателен за это предложение. Правда признателен. Но Флора никогда меня назад не примет. Как я могу винить ее? Да и к старым друзьям я уже после такой истории не сунусь, — сказал он и внезапно встал. — У вас, кстати, нет конфеток каких-нибудь? Орешков или шоколадки — в таком роде, а? Я обещал ей что-нибудь привезти, но сейчас все уже будет закрыто.
— Сожалею. Нет. Норман, приходите завтракать, поговорим еще. Насчет того, чтобы возместить недостающие деньги, — это я серьезно. Могу и с Флорой поговорить.
— Может, есть шоколадное масло? И хлеб в нарезке, а?
— К сожалению, нет: я теперь уже не так часто сюда наезжаю. Кстати, неплохо бы мне проветриться. Давайте, вы оставите вашу машину здесь, а я подкину вас до мотеля.
— Да это ж всего пару миль отсюда, может, три. Я вполне в состоянии.
Надо было мне настоять.
11
В фонд имени Клары Чернофски для Женжчин Лексингтон-авеню, 615, г. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, США
От Джереми Каца
Председательствующего существа Объединения «ГНУС»
Главпочтамт, а/я 124, г. Монреаль, провинция Квебек, 18 октября 1992 г.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Уважаемые руководящие существа!
Всем приветик. Обращаюсь к вам за грантом от имени ГНУС (Гендерно-Независимых Устроителей Существования), однако, прежде чем приступить к делу, хочу рассказать вам кое-что о нашей организации, о своей мелкой персоне и о моих куда как более значительных друзьях.
Я нахожусь на иждивении у Джорджины, которой очень горжусь — она единственный сотрудник женского пола в подразделении монреальской полиции, предназначенном для вооруженной борьбы с бандитами и террористами. Этого положения она добилась несмотря на ситуативные сложности: ей вслед свистят, строят глазки и пристают всеми иными гендерно-провокативными способами. Вот что было хотя бы на прошлой неделе: выходит она из Десятого отдела в штатском (облегающая кофточка, микроюбка, черные колготки в сеточку и туфли на шпильках), так дежурный — представляете? — поднял брови и говорит: «Ну, Джорджи, ты прямо как никогда сегодня выглядишь!»
Что до меня, то я поддерживаю, что называется, огонь в очаге и вожусь с нашими детьми, Оскаром и Радклифом. Я обожаю Джорджину, однако порою с ней бывает трудновато. После работы Джорджина иногда заходит в «Подвальчик Сафо» (это ее любимое прибежище), там с кем-нибудь знакомится и приглашает ее домой , не позвонив мне.Я, в общем-то, не возражаю, но не люблю, когда меня застают в затрапезном виде. Уж всяко я предпочел бы, чтобы она, предупредив звонком, дала мне возможность переодеться во что-то более soign'e [270] , не говоря уже о том, что они приходят, а на столе бумажные салфетки!
Вчера вечером Джорджина позвонила сказать, чтобы я не ждал ее домой к обеду. Что-то там типа того, что две женжчины из патрульно-постовой службы Десятого отдела, Брунгильда Мюллер и Элен Дион, решили связать узелком свои судьбы и съехаться вместе. Ну, и все женжчины отдела устроили им девичник, заказав пару столиков в «петушатнике» — баре с мужским стриптизом к востоку от центра. Раз так, я сел побаловать себя редким удовольствием — утренней газетой.А там на первой странице спортивного обозрения — фотография Майка Тайсона, преступника, осужденного за изнасилование, который вскоре снова намерен претендовать на титул чемпиона мира по боксу в тяжелом весе, и тут меня внезапно осенила идея.
Сегодня утром я постелил на стол лучшую скатерть из ирландского льна и пригласил все руководство ГНУСа на чай с печенюшками без сахара.
Не люблю бахвалиться, но что было, то было — мою идею все встретили на ура. Вот в чем она состоит. Чтобы не растекаться по древу: не правда ли, будет просто magnifico [271] , если Майка Тайсона, врага всего женского рода, человека, на которого с омерзением смотрят все представители очевидных меньшинств, кто бы они ни были , вызвала бы на бой и отняла у него титул чемпиона мира в тяжелом весе женжчина-боец!Это, несомненно, стало бы ПОВОРОТНЫМ ПУНКТОМ всей ЕЙСТОРИИ. С этой целью ГНУС берется прочесать страну от моря до моря в поисках такой женжчины-претендентки. Но наши финансовые возможности ограничены, потому-то мы и обращаемся в фонд имени Клары Чернофски для Женжчин с просьбой о предоставлении нам фанта в 50 000 долларов. Мы добавим эти средства к тем, что собираем, продавая выпечку и устраивая благотворительные лотереи. Вы можете принять участие в выдвижении Первой Женжчины Чемпиона Мира в Тяжелом Весе. Ну как?
ГНУС с нетерпением ждет вашего ответа.
270
Приличное (фр.).
271
Великолепно (ит.).
12
Я сидел в офисе, скучал и, от нечего делать сняв трубку, услышал, как секретарша в приемной говорит:
— Добрый вечер. «Артель напрасный труд» слушает.
— Соедините меня, пожалуйста, с Барни Панофски.
— Как вас представить?
— Мириам Гринберг.
— Если вы актриса, мистер Панофски предпочел бы получить от вас письмо.
— Пожалуйста, скажите ему, что на проводе Мириам Гринберг, будьте добры.
— Сейчас посмотрю, здесь ли он.
— Мириам, вы в Монреале?
— В Торонто.
— Какое совпадение! Я как раз завтра буду в Торонто. Как насчет пообедать вместе?
— Вы невозможны, Барни. Я звоню потому, что вчера пришел ваш подарок.
— А.
— Как вы решились на такую фамильярность?
— Вы правы. Мне не следовало этого делать. Но я, как увидел это в витрине «Холт Ренфрю», сразу подумал о вас.
— Я отсылаю назад.
— Как, в мой офис?
— Можете не волноваться.
— Я же сказал — извините.
— Этому надо положить конец. А то получается, будто я дала вам повод.
— А не лучше ли встретиться и все это обговорить?
— Тут нечего обговаривать.
— Ну зачем же так сердиться!
— Вы за кого меня, вообще, принимаете?
— Ах, Мириам, Мириам, вы не поверите, но, по правде говоря, я только о вас и думаю.
— Так — стоп. В моей жизни, между прочим, присутствует мужчина.
— Но вы ведь не живете вместе, правда?
— А вам-то какое дело?
— Я жуткий зануда. Понимаю. Так почему бы нам не встретиться за ланчем и…
— Я же вам сказала…
— Постойте. Встретимся за ланчем. Только один раз. И если вы решите, что не хотите меня больше видеть, — ну, так тому и быть.
— Честно?
— Клянусь!
— Когда?
— Скажите, когда вам удобно, и я приду.
— В среду. В кафетерии с комплексными обедами на крыше гостиницы «Парк Плаза».