Вертикальная радуга
Шрифт:
Я мотал на ус, радуясь жизни. Вот она свобода!
– Вечером привезу паленку. Без паленки мы пропадем. Левая водка, – пояснил он, видя моё замешательство.
– И что? Её будут брать? – Я присел от неожиданности.
– Посмотришь!
Руся хмыкнул и с кем-то заговорил, потом щелкнул по кассе, положил первую денежку и выдал первую пачку «Бонда».
– Не забывай улыбаться и говорить «спасибо». Считай, всегда на калькуляторе. Дважды. Один раз в уме. Сверяйся по ценникам, пока не запомнишь. Всё. Я пошел.
– Куда? – удивленно спросил я.
– Договариваться о реализации и прочей
Я только, что расстался с заводом и вряд ли годился на такую важную роль.
– Не дрейф. Через два часа приеду и сменю тебя на обед. Идет?
– Идет, – сказал я, мрачнея. Не так я себе представлял бизнес. Я думал, что мы вместе будем сидеть в ларьке, травить анекдоты и продавать всякую чепуху, ездить за товаром и такое прочие. И ещё. А где драконы и пышные плюмажи шлемов? Какое-то расхождение в ожидание.
Я почесал ухо, отводя глаза. Впрочем, Руслан на меня и не смотрел Зря я боялся выдать своё разочарование.
– Время – деньги, Я побежал.
Я закрыл дверь за Русей на прочный засов и растерянно сел на поломанный стул напротив окна. Первый покупатель купил у меня сникерс.
К вечеру я почти их всех продал. Руся так и не приехал меня подменить на обед. Но когда стало смеркаться, он приехал груженный, полный товара. В сильной задумчивости я таскал ящики со спиртным и прочей ерундой. Я думал о коте, обеде, уютной квартире и о том, что данная работа мало, чем отличается от прежней эксплуатации. Руся внимательно выслушал меня, после расстановке товара на витрине и, заботливо поглаживая кассу, сказал:
– Продал все сникерсы? Чудесно. Видно рядом любители попить чайку и перекуров. Завтра купим две коробки. Обед? Видишь ли, надо сделать упор на шоколаде. А, что с сигаретами? Я тоже не был на обеде. Но это работа отличается от того, чем ты занимался. Я докажу тебе. – Руся посмотрел на часы и принялся картонками закрывать спиртное. – После двадцати торговля спиртным запрещена, знаешь?
– Слышал.
– Люблю это время. – Руся принялся выгребать из ячеек кассы деньги, считая их. Получалось ловко. – Не сбивал деньги в пачки? Надо сбивать, прессовать денежки и складывать их в укромное место. Также учись считать деньги. Возьми пачку мелких купюр и считай в свободное время. Чем быстрее будешь шевелить пальцами, тем лучше. Не плохо для первого дня. Устал?
– Нет. Не привычно. Людей боюсь. Многие лезут в форточку знакомиться.
– Могут пригодиться. А могут, и нет. – Руся пожал плечами. – Никогда не угадаешь. Не давай в долг. Не давай под залог документов. Нам нужны только одни бумажки. – Партнер показал на пачку денег. В форточку требовательно постучали. – Так. Пошел волшебный час торговли. – Друг детства отложил в сторону деньги и приветливо улыбнулся в узкий проем. Из форточки потянуло сквозняком и перегаром.
– Водка есть?
– Не положено. Приходите утром.
– Да вы будете у меня на перекрестке сосать!! Давай, что лучше! И быстрее мальчик. – Ну, Руся и дал, накручивая двойную цену. Излишек заботливо уложил в свободную ячейку, не забывая мне подмигивать и мурлыкать себе под нос старый шлягер. Вслед за первым клиентом, появилась ещё парочка. После них закрылись. Вышли на улицу, одели ставни. Постояли, любуясь свинцовыми тучами. Наступал полярный день – темнота появится не скоро. Через дорогу, напротив, на остановке ларек ещё работал. Руся вздохнул.
– Он должен стать нашим. Тогда мы сможем диктовать цены. Сейчас мы им не конкуренты. Пока.
Он улыбнулся и поманил меня в ларек. Там мы разделили излишек.
– Главное не наглеть. Менты не спят. Когда-нибудь попадемся. Увидишь. Не без этого. В принципе, зарплата нам не нужна. Вечерних денег всегда будет хватать на пропитание. Всё остальное в дело. Идет? И ревизии. Мы свои, поэтому будем делать раз в десять дней. Без ревизии пропадем.
Слово «ревизия» меня напугало и немного напрягло. Руся, видя моё замешательство, отвел глаза в сторону и кашлянул. – Ладно. На сегодня хватит. Пора по домам.
Я что-то так устал, что отказался от предложения подвезти меня домой. Решил прогуляться. На свалившиеся деньги, приобрел две бутылки шампанского (всегда пригодится, когда у тебя есть девушка). Руся сделал мне скидку и отпустил товар почти по закупочной цене. Здорово! Я заработал за день две бутылки шампанского. Раньше о таком даже не мечталось. Меня распирала гордость, когда я шагал по пустынной улице. Редкие прохожие не смотрели на меня и спешили домой. Я нет. Хотя Руся и обещал завтра заехать рано утром. Меня радовало мысль о наступающем лете и денежной работе. Дующий ветер не казался мне холодным, как прежде и запахи рыбной муки, приносимые из порта, не тревожили. Ветер гонял по асфальту мелкую пыль и один из таких порывов, заставил меня остановиться, снять очки и протирать глаза. Острые песчинки выбивали слезы. Со стороны казалось, что я плачу.
Именно об этом меня спросил Сима, высовываясь из окна новой белоснежной пятерки – машина резко притормозила и все, кто в ней был, смешно дернулись.
– Решил поплакать? – Друг беззаботно улыбался. Сегодня он вырядился в белоснежный плащ, (брат подарил, вернувшись из загранрейса) и смешную кепку, которая начинала входить в моду. Этот головной убор мне принципиально не нравился – в детстве я много времени провел на Украине, так вот там, в глухом селе, все ходили в кепках. Только старики называли их «картузами» и свойственно своему возрасту хвастались ими на посиделках у центрального магазина. Наверное, кепки ассоциировались у меня с глубокой старостью. Именно так я представлял себе старость: старая лавочка, жаркое солнце и разного цвета «картузы», которые вертятся перед носом глубоких стариков – друзей детства.
– Папина машина? – поинтересовался я, одевая очки.
– Ага.
– Он тебя убьёт.
– Так он же в отпуске!
– Так у тебя же прав нет!
– Так я и не за рулем! – И Сима развел руки в стороны, делая смешную гримасу. И в этом был весь он. – Поехали кататься?
– Не могу. Кот голодный.
– Выгони животное из дому. Оно тебе создает много проблем. Садись! – Семен вылез наполовину из окна и открыл передо мной заднею дверь. Господи. На меня смотрела дюжина испуганных глаз. На заднем сидении разместилось человек пять. Одна девушка лежала на коленях, другую вмяли в уголок. В шоке никто не мог вымолвить и слова. Сима проследил за моим взглядом и сказал, принимая верное для него решение: