Вертолет-Апостол возвращается
Шрифт:
Когда же районные мастера кожаного мяча случайно оказывались на «Ноу Кампе», и не подумавши соглашались сыграть матч против, например, Ванюши, то вот тут-то он и отыгрывался за все свои неурядицы на большом поле. Потому что, не обременённые ежедневными тренировками, они (мастера большого футбола) совершенно не владели техникой обращения с маленьким белым шариком, ударяя вместо него то по батарее, то по деревянной ножке софы, то ещё по чему-нибудь. А посему Ванюше легко удавалось одному обыгрывать команду даже из трёх человек. В связи с тем, что со стороны казалось, что научиться играть в шарикбол весьма легко и просто, то желающих сразиться с
Кстати, именно Ванюша очень точно присвоил батарее фамилию Галямин и имя Дмитрий, так как последний был в то время известным «жёстким» защитником. Что же касается обогревательного прибора, то он был самым опасным постоянным источником травматизма на шарикбольных полях.
Несовершенное покрытие из паркетной доски на «Ноу Кампе» очень скоро пришло в полную негодность. Половицы прогибались, скрипели, пели, кряхтели, а кое-где образовались страшные зияющие дыры. Это обстоятельство, конечно, не могло обрадовать генерального директора, я бы даже сказал - ответственного съёмщика популярного стадиона, и она, в конце концов, вынуждена была закрыть его на капитальный ремонт, как несоответствующий нормам УЕФА.
А в скором времени Макар со своей мамой переехал на новое постоянное место жительства в другой район, и шумные баталии на «Ноу Кампе» стали историей.
Только очень редко, когда Макару было особенно грустно, он приезжал к своему старшему братцу Серёже на Изумрудную улицу, и тогда оживал уснувший «Сан-Сиро». И снова Ташкентский Пахтакор обыгрывал грозную Дортмундскую Боруссию, и вновь блистал филигранной техникой неувядающий Степан Абракадабра...
Правда, след Ванюши уже давно затерялся в суматохе рыночной экономики. Но я всё равно доволен тем, что рассказал Вам об этом уникальном виде спорта. Потому что я уверен - его ждёт великое будущее. И когда-нибудь в каком-нибудь далёком две тысячи двести каком-либо году будущий спортивный комментатор будет вести репортаж о финальном матче настоящего межгалактического Кубка по шарикболу, в котором встретятся сборная России со сборной каких-нибудь восьминогих гуманоидов. И наши обязательно победят, потому что это наша, русская игра, мы её родоначальники, мы передадим наш опыт новым поколениям дублёров, и нет нам равных в этом виде спорта нигде, и никогда не будет, и никакое количество ног им не поможет. И даже если этот матч будет судить прапраправнук Фридриксона или Бланкенштайна...
Глава 29. НОЧЬ. КУХНЯ В КВАРТИРЕ НИКОЛАЯ АНАТОЛЬЕВИЧА НИКОЛАЕВА. ЯРКИЙ КРУГ СВЕТА НАСТОЛЬНОЙ ЛАМПЫ ПАДАЕТ НА РАЗЛОЖЕННУЮ НА КУХОННОМ СТОЛЕ, СТРАННУЮ КАРТУ.
Рядом на табуретке сидит и углублённо мыслит сам Колька. Очевидно, что он решает какую-то очень сложную стратегическую задачу. Иногда он встаёт и обходит вокруг стола, а затем опять садится. Периодически курит, но это мало помогает. Скорее даже наоборот - его начинает клонить в сон. Как всё-таки прав был великий Панфуций, говоривший с экрана телевизора устами инженера Груздева: «Трудно искать чёрную кошку в темной комнате, особенно если её там нет». Хотя возможно, что всё было наоборот, в смысле того, кто чьими устами говорил, но это не так важно.
Я вспомнил, кого он мне напоминает! Колька, он похож на знахаря из одноименного польского кинофильма! Только без бороды и усов, но
Скоро начнёт светать, а Николай так и не продвинулся в своих размышлениях ни на йоту.
Этой странной карте много лет. Её составляли Коля и его студенческий товарищ Кирюша ещё в конце восьмидесятых. Это карта военных действий, которых никогда не было. На этой карте есть как реальные, так и нереальные географические субстанции, причём последних гораздо больше.
Именно на этой карте Генерал пометил красными флажками места захоронения Апостола-3.
Сейчас уже вряд ли кто вспомнит, кому и когда пришла в голову странная мысль переименовать улицу Горького в проспект Деникина. Но именно с этой больной идеи и началось составление знаменитой карты. Вполне естественно, что вместо Садового кольца, Пушкинской площади, Ленинградского проспекта и прочих настоящих наименований, на ней образовались: улица Врангеля, бульвар Юденича, Белогвардейская застава и Большой коммунистический тупик. Но на этом юные (тогда) градостроители и не думали останавливаться.
И уже вскоре на большом и пока ещё в основном белом листе замысловато пересекались улица Розовой мечты, бульвар Молодых дарований и тупик Утраченных иллюзий.
Примерно четвертую часть карты занимало огромное и бесформенное море Девственности, по волнам которого весело плыли красавцы-фрегаты и изящные бригантины, то и дело подсаживаясь на мель Импотенции, в непосредственной близости от острова Недержания. Кроме оного, море также омывало острова Зелёного носа, островки «Памяти» и полуостров Марио в форме итальянского сапога. Также здесь можно было найти два залива - залив Желания и залив Глаза (с ударением на последний слог).
Останкинская башня имела здесь сильный крен вбок наподобие своей пизанской сестрицы, и несколько мощных катеров, взяв её на буксир прочными тросами, постоянно уплывали в море, стараясь этим действием хоть как-то удержать её в состоянии неустойчивого равновесия.
Здесь явно шла какая-то непонятная война. Ставка главнокомандующего в виде туристической палатки, располагалась на вершине небольшой горы, вокруг которой протекала речка Пуля, по берегам которой тут и там разнообразно воткнулись старые домики деревеньки под названием Висты.
Всю эту территорию со всех сторон окружали вражеские племена. С севера и востока - Галичи, Мариничи, Леничи и Оличи, с запада на боевых слонах на ставку наезжали Гормоны, Шмоны, Шмары и Ары, и, наконец, с юга в болоте, окружённом колючей проволокой, засели в осаде Утичи, Гомосы, Педосы и Гундосы.
Наконец на карте была даже так называемая «просто голая баба», пугающая мощной мускулатурой и жутко небритыми подмышками, но, тем не менее, весьма сексуальная. Она уютно расположилась в левом верхнем углу полотна, там, где по идее должна была бы находиться роза ветров (я полагаю, что её так и звали).
Всех нас, естественно, интересует вопрос, где все это время был наш Великолепный Коля и чем занимался? И почему не появлялся на нашей сцене его добрый образ?
Спрашивали, - отвечаем. Сначала, то есть ещё зимой, он достаточно быстро «вычислил» местонахождение Баклановской «малины». Несколько дней он вёл неусыпное наблюдение за воротами вражеской дачи с безопасного расстояния, при этом сильно проголодался и основательно замёрз. Когда Николай понял, что жизни его друга не угрожает опасность, то всё же сподобился прислушаться к совету своего компаньона, и вернулся за рубеж (на некоторое время).