Весь Дэвид Болдаччи в одном томе
Шрифт:
— Спасибо за содействие.
— Рад был помочь.
Фрэнк направился к выходу.
— Слушай, Сет, окажи одну любезность старому пердуну, бывшему полицейскому…
— Что еще?
— Захвати меня с собой на задержание. Я не прочь увидеть лицо этого типа, когда обрушится молот.
— Договорились. Я позвоню тебе после того, как поговорю с его дочерью. Лично я сейчас отправляюсь домой к своей семье. Предлагаю тебе сделать то же самое, Билл.
— Вот докурю и пойду.
Фрэнк вышел. Бёртон сел, медленно докурил сигарету и утопил ее в
Он мог бы скрыть имя Лютера Уитни от Фрэнка. Сказать следователю, что в базе данных ФБР совпадений не обнаружено. Но эта игра была бы слишком опасной. Если б Фрэнк когда-либо узнал правду — а он мог это сделать через несчетное число независимых каналов, — с Бёртоном будет покончено. Объяснить обман можно будет, только открыв правду, а об этом не могло быть и речи. К тому же Бёртону было необходимо, чтобы Фрэнк знал личность Уитни. План агента Секретной службы заключался в том, что следователь должен был выследить вора-рецидивиста. Выследить, но не задержать.
Встав, Бёртон надел пальто. Лютер Уитни… Не то место, не то время, не те люди. Что ж, единственным утешением для него, если так можно считать, будет то, что он ничего не успеет понять. Он даже не услышит звук выстрела. Умрет до того, как синапсы успеют передать импульс головному мозгу. Это его величество Случай. Иногда он за тебя, иногда против. Вот если б еще найти способ оставить не у дел президента и главу его администрации, можно было бы считать, что дело сделано. Однако это, опасался Бёртон, было не по силам даже ему.
Коллин оставил машину в начале квартала. Немногие оставшиеся пестрые листья мягко падали на него, гонимые ленивым ветерком. Агент оделся по-простому: джинсы, хлопчатобумажный пуловер и кожаная куртка. Характерной выпуклости под курткой не было. Волосы все еще оставались влажными после принятого наспех душа. Из кроссовок торчали голые щиколотки. У него был такой вид, словно он направлялся в университетскую библиотеку заниматься допоздна или шел на субботнюю вечеринку после футбольного матча.
Приближаясь к дому, Коллин начинал нервничать. Ее звонок удивил его. Голос звучал нормально, без надрыва, без злости. По словам Бёртона, она восприняла все достаточно неплохо, учитывая ситуацию. Но Тим знал, каким резким может быть его напарник, и именно это его тревожило. Пожалуй, решение отправить на свидание вместо себя Бёртона было не самым умным. Однако ставки были слишком высоки. Бёртон наглядно ему это показал.
Дверь открылась на стук Коллина. Он вошел, обернулся, и дверь закрылась за ним. Она стояла в прихожей. Улыбаясь. В тонкой белой ночной рубашке, чересчур короткой и чересчур обтягивающей во всех значимых местах. Приподнявшись на цыпочках, нежно поцеловала Коллина в губы. После чего взяла за руку и повела в спальню.
Она жестом предложила ему лечь на кровать. Оставшись стоять перед ним, расстегнула застежки и сбросила полупрозрачное одеяние на пол. Затем сползли вниз трусики. Коллин начал было подниматься, но она мягко уложила его назад.
Медленно
Опустив голову, она прижалась губами к его уху.
— Тим, ты ведь хочешь меня, правда? Ты сильно хочешь трахнуть меня, да?
Застонав, Коллин схватил ее за ягодицы, но она быстро отняла его руки.
— Да?
— Да.
— Я тоже очень хотела тебя, в ту ночь. Но затем появился он.
— Знаю. Я очень сожалею, что все так обернулось. Мы поговорили и…
— Знаю, он мне все рассказал. Что ты ничего не сказал о нас. Ты вел себя как настоящий джентльмен.
— Его это никак не касалось.
— Совершенно верно, Тим. Его это никак не касалось. А сейчас ты хочешь трахнуть меня, да?
— Господи, да, хочу, Глория! Конечно, хочу!
— Так сильно хочешь, что тебе больно…
— Больно до смерти. Боже, я умираю от боли!
— Мне так хорошо с тобой, Тим, так хорошо…
— Подожди немного, малышка, только подожди… И ты узнаешь, что такое хорошо.
— Я это знаю, Тим. Похоже, я думаю только о том, как заняться с тобой любовью. Ты ведь это понимаешь, да?
— Да. — Боль стала такой невыносимой, что у Коллина на глазах навернулись слезы.
Она слизнула соленые капельки.
— Ты точно хочешь меня? Ты в этом абсолютно уверен?
— Да!
Тим почувствовал это до того, как сознание зарегистрировало случившееся. Подобно порыву холодного воздуха.
— Уходи отсюда.
Слова были произнесены медленно, отчетливо, словно их проговаривали много раз, добиваясь нужной интонации, нужной модуляции; говорившая наслаждалась каждым слогом. Она слезла с Коллина, позаботившись о том, чтобы с силой надавить на его эрегированный член, отчего тот ахнул.
— Глория…
Он продолжал лежать на кровати, и Рассел швырнула ему в лицо его джинсы. Когда Тим натянул их и сел в кровати, она уже скрыла свое тело под толстым длинным халатом.
— Уходи из моего дома, Коллин. Немедленно.
Пристыженный, он быстро оделся, а Глория стояла и смотрела на него. Она прошла следом за ним в прихожую, и когда он открыл дверь и переступил порог, резко вытолкнула его прочь и захлопнула за ним дверь.
Коллин оглянулся, гадая, смеется она или плачет за дверью и вообще выказывает ли какие-либо чувства. Он не собирался делать ей больно. Несомненно, он поставил ее в крайне неловкое положение. Он не должен был так поступать. Но Рассел определенно отплатила ему сполна за свой стыд, доведя его до грани, манипулируя им, словно подопытным, а затем резко опустив занавес.