Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
На счёт «восемь» один из третьеклассников – это был полный джакч, но Лимон так и не мог запомнить их имена: Прек и Резар? Перт и Ренор? – в общем, что-то из древней истории… – и уж тем более научиться различать их (вы что, братья? – нет, раньше даже не знали друг друга…) – так вот, один из Прека-Ренора завопил, показывая рукой вверх по склону. Конечно, оба в машине уставились на невидимую угрозу…
Девять… десять.
Лимон выскользнул из-под травяной накидки, метнулся к кабине и сунул ствол ружья под рёбра пассажиру. Тут же раздался
– Руки!
– Вылезай! – в свою очередь рявкнул Лимон.
Пассажир – костлявый прыщавый парнишка лет шестнадцати, одетый в слишком просторную для него дорогую жёлтую кожаную куртку, – посмотрел на водителя – водительницу – и начал медленно выбираться наружу.
– На колени, потом мордой вниз, – сказал Лимон.
– Что вы делаете? – воскликнула водительница. Лимон мельком взглянул не неё. Взрослая тётка в очках, цветастом платке и меховой жилетке, светлые волосы стянуты назад в косичку или хвостик…
– Руки! – повторила Зее. – Руки на руль, джакч, смотреть перед собой, не шевелиться. Я психованная, поняла?! И молчать!
Лимон наскоро ощупал парнишку. Вроде бы пустой.
– Лежать, – повторил он. – Народ, быстро помогли Дину.
Дину уже плёлся, болтаясь вокруг толстого дрына.
Ребятня бросилась помогать.
– Отполз в кювет, – сказал Лимон парнишке. – Лёг, руки на голову, замер. Имей в виду – мне тебя пристрелить легче, чем так оставлять. Понял?
Тот ухитрился кивнуть.
Лимон не сдвигаясь с места, проследил, чтобы Дину погрузили в кузов. Туда же забрались и третьеклассники.
– Эрта!
Молчаливая девочка выросла перед ним.
– Гранату. Положи ему на спину.
Гранат у них, конечно, не было, но у Эрты в карманах была припасена пара булыжников – ровно на этот случай. Она наклонилась над лежащим, примостила булыжник у него между лопаток, выбралась из кювета.
– В кузов, – сказал Лимон.
Сам он достал из-за пояса пистолет, демонстративно передёрнул затвор, забрался в кабину, поставил ружьё между колен, сунул пистолетный ствол в бок водительнице.
– Зее, заходи с моей стороны.
Дождался, пока она села и захлопнула дверь.
– Поехали.
– Я никуда!.. – в голосе водительницы попёрли истерические нотки. – Без сына я никуда!..
– Ничего с ним не случится, – сказал Лимон. – Это просто камень. Поехали – быстро. У нас раненый. Или я пристрелю тебя и поведу сам. Доступно? До трёх. Раз… два…
Тётка газанула. От нервов – чересчур сильно, завизжали покрышки.
– Полегче. Раненого везёшь.
– Куда мы едем? Нигде никого… никаких врачей…
– Молча – вперёд. Когда надо будет, я скажу, что делать.
На самом деле он по-настоящему не знал, что будет дальше. Нельзя «засвечивать» санаторий. И что? Убить потом эту дурную тётку? Или высадить её где-то возле города, а дальше постараться вести машину самому? Не
– Давай её здесь выкинем, – сказала Зее. – Я поведу.
– Нет, – сказал Лимон, поняв смысл сказанного. – Подальше. Около поворота на башню.
– Почему?
– Да просто так. Час топать обратно…
– Твоё слово, командир.
Некоторое время ехали молча.
– Дети, – сказала наконец тётка. – Почему вы такие жестокие?
– Э-э… – подавился словами Лимон.
– Подожди, – сказала ему Зее. – Жестокие. Потому что. За нас некому заступиться, кроме нас самих. Это жестокость? Мы жили и никого не трогали. Это жестокость? Нас захватили, связали, избили. Кого-то изнасиловали, кого-то убили. Просто так. Но это ведь не жестокость, потому что это же ваши сделали, не мы…
– Какие ещё наши? – испуганно спросила тётка.
– Деревенские. Ваши – это деревенские.
– Но мы никакие не деревенские! Я работаю в Передвижной школе, преподаю…
– Всё равно, – сказал Лимон. – Живёте среди них… Зачем едете в город, а?
Тётка испуганно посмотрела на него и промолчала.
– Вот и всё, – сказал Лимон. – Главное сказано.
– Но ведь…
– Там наши дома, – медленно и как-то в сторону сказала Зее. – Наши вещи. Наши родные. Наши, понимаете? Наши мёртвые. Вы ведь едете, чтобы пограбить нас? Порыться в могилах? Думаете, это легко и безопасно, да?
– Не пугай её, – попросил Лимон.
– Как скажешь, – и Зее, отвернувшись, стала смотреть в окно. – Только…
– Что?
– Мародёров всегда ставили к стенке, – сказала Зее.
– Хорошо, – сказал Лимон и ткнул тётку стволом в рёбра. – Останови.
Он никогда не видел, чтобы человек бледнел настолько быстро и до такой степени. Даже тот, без подбородка… впрочем, он, кажется, так до конца и не поверил…
Машина остановилась.
– Выходи, – сказал Лимон.
Тётка, не попадая по скобе замка, пыталась открыть дверь. Наконец открыла, выбралась. Застыла, зачарованно глядя на пистолет в руке Лимона.
– Садись на её место, – сказал Лимон Зее. Она кивнула, быстро перелезла на водительское сиденье, захлопнула дверь, поёрзала, дотянулась до педалей…
– Как тут всё противно, – сказала он. – Захватано…
– Поехали уж.
Зее ещё раз посмотрела на тётку, потом решительно нажала педаль. Машина прыгнула вперёд и понеслась, подпрыгивая.
Некоторое время ехали молча. Потом Лимон сказал:
– Спасибо.
Зее только дёрнула плечом.
Настоящая проблема возникла тогда, когда начало казаться, что всё уже позади. Лимон и забыл, что хорошая бетонка ведёт до Новых шахт, а дальше, к дамбе и к санаторию, дорога резко сужается, да и покрытие там не чинили лет… ну, давно не чинили; а зачем? Специально для семейства Поля и примкнувшего к ним старика Рашку? Какое дело городу до этих отшельников?..