Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Но вы сможете снять спектрограммы?
— Это — да.
— Тогда мы, может быть, еще успеем справиться с задачей.
— Какой? — спросил Тулук.
— Наиболее важной в настоящее время.
— Вы имеете в виду бичевание и рой зеленых искр?
— Да.
— Не можете же вы бичевать калебана.
— Он сказал, что это несущественно. Нужно произвести насилие с намерением создать «интенсивность негативных импульсов».
— Ах так. Очень странно. Знаете, Мак-Кей, стоит попросить у вас воды. Здесь такая жара.
Послышался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки с шампанским. Давление воздуха в шаре калебана упало так стремительно, что в ушах Мак-Кея щелкнуло, и он во внезапно охватившей его панике подумал, что Эбнис удалось как-то соединить вакуум пространства с этим намерением, чтобы отсосать воздух и задушить его. Но это была только в первый момент. Мак-Кей напряженно огляделся, готовый к новому нападению, и когда его взгляд упал на «половник» калебана, он увидел, что прыжковая дверь уже тут. Положение туманной трубы было горизонтальным, она находилась прямо над «ложкой» калебана.
Рука паленки с зажатой в ней пастью высунулась из отверстия и нанесла по цели звонкий удар. Зеленые искры взлетели и посыпались вниз.
Тулук склонился над приборами и издал приглушенный возглас.
Рука паленки, втягивающаяся в отверстие, остановилась.
— Вперед! Еще раз!
Голос, несомненно, принадлежал Чео. Бич щелкнул снова, потом еще раз.
Мак-Кей поднял излучатель, одновременно следя за Тулуком и бичом. Сделал ли Тулук свои спектрограммы? Неизвестно, сколько ударов бичом мог еще вынести калебан.
Бич ударил снова. Зеленые искры посыпались фонтаном. Мак-Кей сжал зубы.
— Тулук, у вас достаточно данных? — пробормотал он.
Рука и бич исчезли в отверстии прыжковой двери.
— Тулук! — прошипел Мак-Кей.
— Думаю, достаточно, — ответил Тулук. — Это великолепные снимки, но за сравнение и идентификацию я не ручаюсь.
Когда Тулук замолк, Мак-Кей понял, что в помещении не так уж и тихо. Гудение приборов Тулука служило фоном для шепота голосов за прыжковой дверью.
— Эбнис! — крикнул Мак-Кей.
Отверстие перевернулось и в нем показалось лицо Эбнис. Левая часть лица была в темных пятнах, а на шею была накинута серебристая петля, конец которой был зажат в руке пан спехи.
Мак-Кей заметил, что Эбнис в ярости. Ее губы сжались в тонкую линию, глаза дико блестели.
Она увидела Мак-Кея и прокричала:
— Видите, что вы со мной сделали?
Мак-Кей оттолкнулся от стены и приблизился к прыжковой двери.
— Что я сделал? Это выглядит делом рук Чео.
— По вашей вине!
— О! Это от меня не зависело.
— Я хотела помочь вам спастись, но нет! Вы обращались со мной как с преступницей. И вот благодарность, которую я от вас получила.
Она указала на петлю.
— Чем я это заслужила? — крикнула она.
— Чео! — крикнул Мак-Кей. — Что вы с ней сделали?
Голос Чео донесся из-за того места, где находилась рука, сжимающая петлю.
— Скажи ему, Млисс.
Тулук, который игнорировал спор и занимался своими приборами, повернулся к Мак-Кею.
— Замечательно, — сказал он. — Действительно, замечательно!
— Скажи ему! — проревел Чео, так как Эбнис упрямо молчала.
Эбнис и Тулук начали говорить одновременно, и Мак-Кей услышал только дикую мешанину слов.
— Тише! — крикнул Мак-Кей.
Эбнис испуганно замолчала и отпрянула, а Тулук продолжал говорить, словно ничего не слышал.
— …я уже уверен, что мы, несомненно, имеем дело со спектральными линиями. Это, несомненно, звезда. Ничто другое не даст такую картину.
— Но какая звезда? — спросил Мак-Кей.
— Да… Это вопрос, — ответил Тулук.
Чео оттолкнул Эбнис и занял ее место в прыжковой двери. Он взглянул на Тулука, на приборы, потом сказал:
— Что значит все это колдовство, Мак-Кей? Новая попытка помешать нашим паленкам? Или вы вернулись, чтобы еще раз ощутить петлю на шее?
— Мы обнаружили кое-что, о чем вы, может быть, очень захотите узнать, — сказал Мак-Кей.
— Что вы могли узнать такого, что стало бы интересным для меня?
— Скажите ему, Тулук.
— Калебан существует в тесной связи с одной из звезд, — сказал Тулук.
— Он, может быть, даже является этой звездой. По крайней мере, она в известной мере относится к нашему измерению.
— Не измерению, — сказал калебан. — Волнам.
Голос едва достиг сознания Мак-Кея, но слова сопровождались все усиливающейся волной эмоций и печали, которая потрясла и совершенно запутала Тулука.
— Что это было?
— Тише, Тулук! — сказал Мак-Кей.
Но Чео эта эмоция не коснулась; по крайней мере, по поведению пан спехи этого не было заметно.
— Мы должны скорее идентифицировать калебана, — сказал Мак-Кей.
— Идентификация, — сказал калебан, и его голос чуть заметно усилился, но уже без эмоций. — Идентификация относится к самостоятельному качеству обнаружения. Вы еще не понимаете меня, Мак-Кей? Вы поняли мои слова?
— О чем он говорит? — спросил Чео.
Тулук воспринял этот вопрос, словно он был обращен к нему.
— Таким образом, — сказал он, — нужно обнаружить калебана в нашей Вселенной как звезду. Каждая звезда имеет свой пульс, определенный ритм, никогда не повторяющуюся индивидуальность, которая проявляется в спектральных линиях. Теперь у нас есть образец спектральных линий калебана, мы попытаемся идентифицировать его как звезду.