Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Через щели, там, где ставни неплотно закрывали южное окно, пробивался свет. Трайа различала неясные очертания мебели и кровать с неопределенным темным пятном на ней.
— Джедрик?
Ноги Трайи касались мягкой ткани, очевидно, сандалии.
— Джедрик?
Ее голень коснулась кровати. Ощупывая темное пятно, она держала оружие наготове. Это был всего лишь ворох постельного белья. Трайа обернулась.
Дверь ванной комнаты была закрыта, но она различала тонкую полоску света под дверью. Трайа обогнула валявшиеся на полу одежду и сандалии, встала с одной стороны и жестом послала своих компаньонов на другую сторону. До сих пор они действовали с минимумом шума.
Она мягко повернула дверную ручку и толчком открыла дверь. В ванне была вода и тело лицом вниз, одна рука вяло свисала через край ванны. Сзади и пониже левого уха виднелся темно-багровый рубец. Трайа за волосы подняла голову, пристально посмотрела в лицо и аккуратно, избегая всплесков, опустила ее. Это была ее агент, та, которой была доверена разведка для организации этой операции. И смерть имела характерные признаки Говачинского ритуального убийства: тот самый рубец под ухом. Говачинский коготь, введенный туда, чтобы заставить жертву замолчать перед утоплением? Или все это просто устроено так, чтобы выглядеть похожим на Говачинское убийство?
Трайа почувствовала, как вся операция разваливается на части вокруг нее, ощутила беспокойство своих компаньонов. Она подумала было позвонить Гару прямо оттуда, где стояла, но ее одолели страх и отвращение. Прежде чем открыть свой коммуникатор и нажать на сигнал опасности, Трайа вышла из ванной комнаты.
— Центральная, — раздался в ее ушах возбужденный голос.
Ее голос был по-прежнему ровным.
— Наш агент мертв.
Молчание. Она могла представить себе, как они нацеливают локатор на ее передатчик, потом:
— Там?
— Да. Она убита.
Послышался голос Гара:
— Этого не может быть. Я разговаривал с ней меньше часа назад. Она…
— Утоплена в ванне с водой, — сказала Трайа. — Сначала ее ударили — вогнали что-то острое под ухо.
Снова последовало молчание, пока Гар переваривал эти известия. У него появятся те же сомнения, что и у Трайи.
Она взглянула на своих компаньонов. Они заняли сторожевые позиции лицом к проходу в холл. Да, если произойдет нападение, оно будет именно оттуда.
Канал связи с Гаром оставался открытым, и теперь Трайа слышала неясное бормотание отдаваемых кратких приказов, разобрать можно было лишь немногие слова:
— Команда… не позволять… время… — Потом совершенно отчетливо: — Они за это заплатят!
КТО ЗАПЛАТИТ? недоумевала Трайа.
Она начала по-новому оценивать Джедрик.
Гар снова вышел на связь:
— Есть ли непосредственная опасность для тебя?
— Я не знаю. — Это было неохотное признание.
— Оставайся там, где ты есть. Мы вышлем помощь. Я известил Броя.
Так вот каким образом Гар это видит! Да. Это было, вероятнее всего, подходящим способом справиться с новым развитием событий. Джедрик от них ускользнула. Не было никакого смысла продолжать. Это теперь должно быть сделано методами Броя.
Трайа содрогалась, раздавая необходимые приказы своим компаньонам. Они приготовились дорого продать свою жизнь в случае нападения, но Трайа начала сомневаться, что немедленное нападение произойдет. Это было еще одним посланием от Джедрик. Трудности начинались при попытке истолковать послание.
Менталитет военного — это менталитет бандита и налетчика. Таким образом, вся военщина представляет собой форму организованного бандитизма, где не имеют силы общепринятые нормы. Военщина — это способ рационализированного убийства, изнасилования, грабежа и прочих форм кражи, всегда воспринимаемых как часть войны. Когда недостает внешних целей, военное мышление всегда обращается против своего собственного гражданского населения, используя идентичные рациональные объяснения для бандитского поведения.
Руководство для Бюсаба, глава пять: «Синдром военного вождя»
Очнувшись от коммуникативного транса, Маккай сообразил, каким он должен был показаться этому странному Говачину, возвышавшемуся над ним. Разумеется, Досадийский Говачин должен был счесть его больным. В трансе он бормотал, его бил озноб, с него катился пот. Маккай сделал глубокий вздох.
— Нет, я не болен.
— Значит, это пристрастие к наркотикам?
Припомнив множество веществ, способных вызывать пристрастие у досадийцев, Маккай чуть не воспользовался этим извинением, но передумал. Этот Говачин может потребовать какое-нибудь вызывающее пристрастие вещество.
— Не пристрастие, — сказал Маккай. Он поднялся на ноги и осмотрелся. Солнце явственно продвинулось к горизонту за своей струящейся вуалью.
А к пейзажу добавилось кое-что новое — то гигантское транспортное средство на гусеницах, стоявшее, мерно рокоча и пыхая дымом из вертикальной трубы, позади вторгшегося Говачина. Тот по-прежнему был упорно и усиленно сосредоточен на Маккае, приводя его в смущение своей неуклонной прямотой. Маккай был вынужден спросить себя: была ли это некая угроза или его Досадийский контакт? Люди Аритча говорили, что в точку контакта будет послано средство передвижения, но…
— Не болезнь, не наркомания, — сказал Говачин. — Это какое-то странное состояние, присущее только Человеку?
— Я БЫЛ болен, — произнес Маккай. — Но я выздоровел. Это состояние прошло.
— И часто это с тобой случается?
— Я годами могу жить без рецидивов.
— Годами? Чем вызывается это… состояние?
— Я не знаю.
— Я… э-э-э… — Говачин кивнул и вздернул подбородок. — Божье несчастье, наверное.
— Наверно.
— Ты был полностью уязвим.
Маккай пожал плечами. Пусть Говачин понимает это, как сумеет.