Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Что происходит? — прошептала Лизбет.
— Тихо! — сказал Глиссон, — Не разговаривайте и наблюдайте.
— О пресвятые боги! — шептала Лизбет — Что это?
— Это смерть мегаполиса, — сказал Бумур.
И снова металлический звон отозвался в транспорте.
— Это причиняет боль, — застонала Лизбет.
Гарви притянул ее поближе к себе, пробормотал:
— К чертям их!
— Здесь вверху он поражает, — сказал Иган, голос его звучал ужасающе безэмоционально, — Там внизу он убивает.
Зеленый туман начал появляться из дикой местности примерно в десяти километрах ниже их. Он катился в стороны и вниз, как бушующее море под луной, поглощая все — холмы, жемчужные огни и желтые вспышки.
— Думали ли вы, что ОНИ применят смертельный туман? — спросил Бумур.
— Мы знали, что ОНИ будут применять его, — сказал Глиссон.
— Полагаю, что так, — сказал Бумур, — Стерилизуют пространство.
— Что это? — настоятельно спросил Гарви.
— Он выходит из вентиляционных труб, через которые они пускали контрацептивный газ, — сказал Бумур, — Одна капля на вашей коже, и вам конец.
Иган повернулся кругом и пристально посмотрел вниз на лежащего Свенгаарда, — ОНИ те, кто любит нас и заботится о нас, — горько иронизировал он.
— Что происходит? — спросил Свенгаард.
— Разве вы не слышите? — спросил Иган, — Разве вы не видите? Ваши друзья оптимены стерилизуют Ситак. У вас там есть друзья?
— Друзья? — В голосе Свенгаарда что-то сломалось. Он оглянулся назад, чтобы пристально рассмотреть зеленый туман. Далекие огни все погасли.
И снова звуковые волны прошли сквозь них, сотрясли землю, отозвались звоном в транспорте.
— А сейчас, что вы думаете о них? — спросил Иган.
— Оставьте его в покое, — сказал Гарви, — У нас свои печали. Разве у вас не осталось никаких чувств?
— Он видит это и не верит, — сказал Иган.
— Как они могли? — прошептала Лизбет.
— Самосохранение, — прогремел Бумур, — Черта, которая, кажется, отсутствует у нашего друга Свенгаарда. Вероятно, ее вырезали у него, когда его формировали.
Свенгаард тупо уставился на катящееся зеленое облако. Оно было такое тихое и крадущееся. Огромное пространство темноты, где когда-то был свет и жизнь, наполнило его зачатками понимания своей собственной смертности. Он подумал о друзьях, там внизу — сотрудники больницы, эмбрионы, его полулегальная жена.
Все уничтожено.
Свенгаард чувствовал себя опустошенным, неспособным ни к каким эмоциям — даже к печали. Он смог лишь вымолвить:
— Какова была их цель?
— В кабину с ним? — сказал Глиссон, — На пол назад.
Грубые руки подняли Свенгаарда — он узнал Бумура и Глиссона. Лишенное эмоций отношение Глиссона привело Свенгаарда в замешательство. Он никогда раньше не встречал такого совершенно абстрактного отношения к действительности ни в одном человеческом существе.
Они затолкнули его на пол кабины. Острый край сиденья глубоко впился ему в бок. Вокруг него везде появились ноги. Кто-то поставил ему ноги на живот, убрал. Турбины ожили. Дверь захлопнулась. Они отправились в путь.
Свенгаард впал в какое-то оцепенение.
Лизбет, которая сидела над ним, испустила глубокий вздох. Услышав его, Свенгаард вдруг почувствовал возникшее в нем чувство сострадания к ней, первое проявление эмоций с момента шока при виде смерти мегаполиса.
«Зачем они это сделали?» — спрашивал он себя. Зачем?
В темноте Лизбет нашла руку Гарви. В случайных отрывках лунного света ей было видно очертание Глиссона, находящегося прямо перед ней. Рациональный минимум движений Киборга, ощущение силы в каждом движении наполняли ее растущим беспокойством. Послеоперационный шов вызывал зуд. Она хотела почесать, но боялась обратить на себя внимание.
Гарви просигналил через сомкнутые руки:
— Бумур и Иган, я сейчас их читаю. Они новые Киборги. Вероятно, просто первое звено импланированных компьютеров. Они только сейчас познают цену, проявляя нормальные человеческие эмоциональные реакции, обучаясь противостоять эмоциям.
Она впитывала это, смотря на них с помощью логических выводов Гарви. Он часто читал людей лучше, чем она. Она вновь прочитала то, что видела об этих двух фигурах.
— Ты читаешь это? — просигналил он.
— Ты прав. Да.
— Это означает полный разрыв с Централом. Они никогда не смогут возвратиться назад.
— Это объясняет Ситак, — просигналила она. Она начала дрожать.
— И мы не можем доверять им, — сказал Гарви. Он покрепче прижал, утешая ее.
Транспорт пробирался через подножья гор с раскинувшимися открытыми лугами, следуя по древним дорогам, случайным руслам речушек. Незадолго до рассвета он свернул влево, в просеку, оставшуюся после пожара, в окружение сосен и кедров, пробирался по узкой тропе, а выхлопные трубы поднимали вверх тяжелое облако лесной подстилки позади транспорта. Глиссон остановил машину позади старого здания, на стенах его был мох, в маленьких окнах занавески. Псевдоутки с чернотой сорняков и признаками выросших на траве, которых разводили здесь годами, составляли маленькую шеренгу у здания — бледные лунные фигуры в свете единственной лампы высоко под карнизом здания.
Турбины взвыли и затихли. Тогда им стали слышны звуки работающих машин и, вглядываясь в сторону звука, они увидели тусклые серебристые очертания вентиляционной вышки среди деревьев.
Открылась дверь на углу здания. Появился человек с тяжелой головой и большой челюстью, сутулый, громко сморкающийся в красный платок. Он выглядел очень старым, лицо его избороздили морщины.
Глиссон сказал:
— Это условленный знак. Здесь все безопасно… на данный момент, — Он соскочил вниз, приблизился к старику, кашлянул.
— В эти дни кругом полно болезней, — сказал старик. Голос его был таким же древним, как и его лицо, с одышкой, глотающий согласные.
— Вы не одиноки с проблемами, — сказал Глиссон.
Старик выпрямился, отбросил нахмуренный взгляд и услужливую манеру, — Может вам надо местечко для укрытия, — сказал он, — Не знаю, спокойно ли здесь. Даже не знаю, должен ли я прятать вас.
— Здесь приказывать буду я, — сказал Киборг, — А вы будет подчиняться.
Старик мгновение изучал Глиссона, затем лицо его окатила волна гнева, — Черт бы побрал вас, Киборги! — сказал он.