Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Она услышала всасывающийся в насос воздух и заметила, как кабина возвращается в почти ровное положение.
Вскоре вернулся Чен-Лу. Он принес поток холодной сырости, который прекратился, когда он закрыл люк.
— Там довольно холодно, — сказал он. — Какая высота там на альтиметре, Джонни?
Хуан приподнялся и посмотрел на приборную доску:
— Шестьсот восемь метров.
— Как далеко по твоему мы ушли? Хуан пожал плечами, не отвечая.
— Наверное будет километров сто пятьдесят? — спросил Чен-Лу.
Хуан посмотрел на затопленные берега, проносящиеся мимо, на вырванные корни, переплетенные течением.
— Вероятно.
«Вероятно», — думал Чен-Лу. Он удивился, почему чувствует такой прилив сил. Он был по настоящему голоден. Он порылся, вытащил рационные пакеты, раздал всем и затем с волчьей жадностью стал есть.
По ветровому стеклу хлестнула стена дождя. Кабина повернулась и нырнула. Еще один порыв ветра сотряс их. Кабина метнулась по поперечной линии, захлестывающих волн. Ветер уменьшался, но дождь лил стеной, которая застилала весь вид проходящих берегов. Ветер совершенно стих, но дождь еще шел, капли его были такими плотными, что казалось, он пляшет по горизонтали.
Хуан пристально смотрел на звездную гранитную стену, которая проходила мимо, как на фоне сюрреалистической картины. Казалось, что ширина реки в этом месте, по крайней мере, километр, поверхность ее была грязного коричневого цвета, бурная, катящая в своем течении островки деревьев, дрейфующие бревна, плавающие растительные острова.
Внезапно кабина накренилась. Что-то ударило и заскрипело над понтоном, Хуан затаил дыхание, со страхом ожидая, что заплата оторвется течением.
— Отмели? — спросил Чен-Лу.
Из воды слева на реке поднялась коряга, покатилась и нырнула, как живое существо. Рин прошептала:
— Крыло…
— Кажется, еще держит, — сказал Хуан.
Зеленый жук нырнул вниз над корягой, приземлился на крыло, выпустил на них антенны и удалился.
— Что бы ни происходило у нас, все их интересует, — сказал Чен-Лу.
Рин сказала:
— Эта коряга — ты не думаешь…
— Я готов верить всему, — сказал Чен-Лу.
Рин закрыла глаза и прошептала:
— Я ненавижу их!
Дождь ослабел, падал отдельными каплями, которые виднелись на реке или барабанили по балдахину. Рин открыла глаза и увидела бледные полосы голубых просветов в тучах.
— Проясняется? — спросила она.
— Какая разница? — спросил Чен-Лу.
Хуан внимательно осматривал примятую дождем траву, которая показалась слева от них. Трава доходила до маслянисто-зеленой стены джунглей, метрах в двухстах от саванны.
Когда он смотрел туда, из джунглей появилась фигура, помахала, поклонилась и замерла, пока они не ушли из виду.
— Что это? — спросила Рин, и в голосе ее почувствовалась истерика.
Расстояние было слишком большим, чтобы сказать наверняка, но Хуану показалось, что это была имитация падре.
— Виеро? — прошептал он.
— Я думаю оно имело эту внешность, — сказал Чен-Лу. — Вы не полагаете…
— Я ничего не полагаю!
«Ах, — подумал Чен-Лу. — Пограничник начинает ломаться».
— Я что-то слышу, — сказала Рин, — похоже на стремнину.
Хуан выпрямился, прислушался. До него дошел слабый шум.
— Вероятно, просто ветер в деревьях, — сказал он. Но говоря так, он уже знал, что это не ветер.
— Это стремнина, — сказал Чен-Лу. — Видишь ту скалу впереди?
Они пристально всматривались вниз по течению, пока порывы ветра не открыли черную линию вверх по реке и не перенес завесу дождя за скалу. Поток завертел кабину, ливень хлынул на балдахин. Ветер стих так же быстро, как и пришел, течение несло их вперед через шелест дождя. Наконец, стих и дождь, река с обманчивой внешностью тайных течений вытянулась, как крышка стола с умиротворенным спокойствием зеркальной поверхности.
Для Чен-Лу кабина казалась миниатюрной игрушкой, подхваченной колдовской силой и затерявшейся в необъятности наводнения.
А над всем этим стояла скала с черной поверхностью, становящаяся все тверже и тверже с каждой секундой.
Чен-Лу медленно двигал головой из стороны в сторону, стараясь предвидеть, что же их ждет за той скалой. Он чувствовал, что-то плавает во влажной атмосфере, что высасывает из него жизнь. Воздух нес запах физической субстанции, подвижную гору жизни и смерти, земли и леса вокруг реки. Запах и шипение загнивания прошли над ним. Каждый нес свое послание. — Они впереди… ждут.
— Кабина… она не полетит сейчас, не так ли? — спросил Чен-Лу.
— Не думаю, что мне удастся поднять ее с воды, — сказал Хуан. Он вытер пот со лба, закрыл глаза и испытал кошмарное ощущение, когда все путешествие вплоть до этого места прошло перед ним, как во сне. Он резко открыл глаза.
Давящая тишина навалилась на кабину.
Рев быстро нарастал, но впереди все еще не было пенистой воды.
Стайка туканов с золотистыми клювами поднялась с пальм, стоящих на повороте вниз по течению. Они взлетели ввысь растревоженной стаей, наполняя воздух завываниями, похожими на лай собачьей стаи. Затем они улетели, а рев стремнины остался. Скала молчала над пальмами, как раз сразу за поворотом.
— У нас горючего на пять или шесть минут… может быть, — сказал Хуан. — я думаю, нам следует идти через этот поворот, включив моторы.
— Согласен, — сказал Чен-Лу. Он пристегнул ремень. Рин услышав звук, застегнула свою пряжку.
Хуан нащупал холодные пряжки ремня рядом, поставил их на место, пока изучал доску приборов. Руки его начали дрожать, когда он подумал, как тонко он должен обходиться с этим рычагом скоростей. Я уже дважды сделал это, сказал он себе.
Но спокойствия эта мысль не принесла. Он знал, что находится на краю запасов своей энергии и разума.