Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Могут они искать нас?
— Кто знает? Во всяком случае, они над облаками.
— И над нашими друзьями тоже, — сказал Чен-Лу.
Пульсирующий звук ракетных моторов раздавался над горами. Хуан поворачивал голову в сторону звука. Он стал слабее, уходил вверх по течению, слился с бульканьем, свистом и падением воды.
— Разве они не спустятся, чтобы поискать нас? — умоляла Рин.
— Они никого не искали, — сказал Хуан. — Они просто перелетали с одного места на другое.
Рин посмотрела вверх на прикрывающее одеяло из насекомых. Отдельные насекомые сцепились одно с другим, и все облако из них казалось одним организмом.
— Мы бы могли сшибить их вниз, — сказала она. Она потянулась за ружьем-распылителем, но Хуан схватил ее за руку и остановил. — Там еще пока тучи, — сказал он.
— А у наших друзей больше подкреплений, чем у нас зарядов, — сказал Чен-Лу. — На это я могу держать пари.
— Но если бы там не было туч, — сказала она. — Разве эти тучи… никогда не уйдут?
— Они могут рассеяться днем, — сказал Хуан, и он старался говорить успокаивающим тоном. — В это время года это часто происходит.
— Они уходят! — сказала Рин. Она указывала на прикрытие из насекомых. — Посмотри! Они уходят.
Хуан взглянул вверх и увидел, что порхающая масса начинает двигаться назад к левому берегу. Тень сопровождала их, пока они не достигли деревьев и не затерялись из виду.
— Они ушли, — сказала Рин.
— Это только означает, что у нас нет больше грузовика, — сказал Хуан.
Рин закрыла лицо руками, стараясь заглушить раздирающие ее рыдания.
Хуан начал ласкать ее шею, успокаивая ее, но она стряхнула его руку.
А Чен-Лу подумал: «Ты должна привлекать его Рин, а не отталкивать».
— Мы должны помнить, зачем мы здесь, — сказал Чен-Лу. — Мы должны помнить то, что мы должны делать.
Рин села прямо, опустила руки, глубоко вздохнула, так, что даже заболели мышцы груди.
— Мы должны всегда быть занятыми, — сказал Чен-Лу.
— Может быть даже тривиальными вещами, если необходимо. Это способ преодолеть страх, скуку, гнев. Послушайте, я опишу вам оргию, которую однажды посетил в Камбодже. Нас было восемь, не считая женщин — бывший принц, министр культуры…
— Мы не хотим слушать о вашей чертовой оргии! — рявкнула Рин.
«Плоть, — думал Чен-Лу. — Она ничего не хочет слушать о том, что напоминает ей о ее собственной плоти. Наверняка, это ее слабость. Это хорошо, что я знаю об этом».
— Итак, — сказал Чен-Лу. — Очень хорошо. Расскажи нам о прекрасной жизни в Дублине, моя дорогая Рин. Я люблю слушать о людях, которые торгуют женами, любовницами, ездят верхом и притворяются, что прошлое никогда не умирает. — Вы действительно странный человек! — сказала Рин.
— Отлично! — сказал Чен-Лу. — Ты можешь ненавидеть меня, Рин. Я разрешаю это. Ненависть — это тоже занятие, которое отвлекает. Можно испытывать ненависть, но думать о богатстве и удовольствиях. Существуют времена, когда ненависть является более выгодным занятием, чем занятие любовью.
Хуан повернулся, изучая Чен-Лу, слушая его слова, видя, что человек четко контролирует выражение своего лица. Он использует слова, как оружие, думал Хуан. Он двигает людьми и подталкивает их своими словами. Неужели Рин не видит этого? Но, конечно, она не видит… потому что он использует ее для чего-то, запутывая ее. На мгновение Хуана осенило открытие, которое сильно поразило его.
— Ты наблюдаешь за мной, Джонни, — сказал Чен-Лу. — Ну, и что по-твоему ты видишь?
«В эту игру могут играть двое», — думал Хуан. А вслух сказал:
— Я наблюдаю за человеком, занятым делом.
Чен-Лу пристально посмотрел на него. Это был не тот ответ, который он надеялся получить — слишком тонко проникающий в суть и оставляющий слишком много недосказанного. Он напомнил себе о том, что трудно контролировать непредсказуемых людей. Как только человек выкладывает свою энергию, им можно вертеть и направлять по желанию, но если человек уходит, сохраняет энергию.
— Ты думаешь, что понимаешь меня, Джонни? — спросил Чен-Лу.
— Нет, я не понимаю вас.
— Неужели? Я очень простой человек, меня не трудно понять, — сказал Чен-Лу.
— Это одно из самых сложных заявлений, которые когда-либо делал человек, — сказал Хуан.
— Ты издеваешься надо мной? — спросил Чен-Лу, вложив в эти слова взрыв негодования и гнева. Джонни вел себя совсем не в том духе, какой соответствовал его характеру.
— Как я могу издеваться, если я не понимаю? — спросил Хуан.
— Что-то нашло на тебя, — сказал Чен-Лу. — Что это? Ты ведешь себя самым странным образом.
— Сейчас мы понимаем друг друга, — сказал Хуан. «Он подозревает меня, — думал Чен-Лу. — ОН подозревает МЕНЯ!» И спросил себя: «Должен ли я убить этого дурака?»
— Видите, как легко забыть о наших несчастьях и заняться чем-нибудь, — сказал Хуан.
Рин оглянулась назад на Чен-Лу и увидела, как улыбка заливает его лицо. «Он говорил в основном ради моего блага, — думала она. — Богатство и удовольствие — это цена. Но что я плачу? — Она посмотрела на Хуана. — Да. Я вручаю ему пограничника готовенького. Я отдаю ему Хуана, чтобы он мог использовать его, как ему заблагорассудится».
Кабина плыла сейчас вперед задней частью вниз по реке, и Рин напряженно смотрела вверх по течению на горы, которые исчезли в плывущих тучах. «Почему меня так волнуют эти вопросы? — размышляла она. — Все равно у нас нет ни единого шанса выбраться отсюда. Есть только эти мгновения и возможность их использовать, которую мы можем получить».
— Мы не опустились немного вниз с правой стороны? — спросил Хуан.
— Вероятно, немного, — сказал Чен-Лу. — Ты думаешь протекает твоя заплата?