Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Остров! Конечно же! Она со Стивеном найдет свой собственный остров и тогда…
— О чем ты думаешь, Кети? У тебя такое лицо, словно ты проглотила лимон.
Голос Стивена прозвучал в тот момент, когда она обнаружила свои грезы разбитыми о стену невозможности — какой остров? Как они туда доберутся? Кети даже поблагодарила мысленно Стивена за вмешательство. Открыв глаза она увидела, что тот отложил книгу и принялся за выпечку хлеба. Странно было видеть его за таким занятием, которое ему явно нравилось. А ведь Кети раньше не подозревала о любви Стивена к домашним хлопотам. Все полуфабрикаты поступали в стерилизованных
— Интересно, что с нами будет, когда мы отсюда выберемся? — сказала Кети.
Повернувшись к ней, Стивен широко улыбнулся:
— Девочка моя! Ни на минуту не сомневаюсь, что все будет в порядке, дорогая.
— Правда, Стивен?
Оставив свои мечтания, Кети почувствовала, как опять погрузилась в мир, обуреваемый сомнениями.
«Пожалуйста, Стивен, скажи мне что-нибудь обнадеживающее».
— Мы здесь в полной безопасности, — сказал он. Но была в его голосе нотка неискренности, которую Кети тут же уловила.
— О Стивен!
Кети зарыдала, и на мгновение все мысли о приготовлении хлеба улетучились. С руками, выпачканными мукой, Стивен пересек комнату, встал на колени, обнял за талию и крепко прижался щекой к ее телу.
— Я смогу защитить тебя, Кети, — прошептал Стивен.
Она еще крепче прижалась к нему и обхватила его голову руками. «О Господи! Он может погибнуть, защищая меня!»
Глава 49
Рука бумагу подписала, уничтожив город, Пять суверенных пальцев кровь попили.
Был уничтожен шар земной, погиб народ, Пять королей, они же смерти короли.
Когда они приблизились к Дублину, Херити выбрал еще более осторожный маршрут, ведя свой отряд через пастбища к северо-западной окраине. Он избегал людных дорог, идущих к внутренней части города, где, по слухам, орудовали банды разбойников.
Джон оставался загадкой для него, но у Херити не оставалось сомнений, что в этом человеке скрывается что-то мрачное. Он мог быть сумасшедшим. В конце концов, Джон мог быть и другим таким же потерянным, со своими грехами, горестями и причинами для того, чтобы прийти сюда. Он мог даже искренне желать помочь Ирландии в час ее испытаний.
Когда они шли по полям к Дублину, Херити провоцировал Джона на высказывания и тщательно их анализировал. Это доводило его до бешенства. Разве это был безумец? В нем была какая-то эмоциональная надломленность, но из-за чего?
Отец Майкл заметил, что на лугах не видно скота, когда они приблизились к городу.
— Людям нужно как-то питаться, — сказал Херити.
— Но они оставляют кое-что и для птиц, — добавил отец Майкл.
Мальчик с беспокойством посмотрел на священника, упомянувшего птиц. Над развалинами у дороги высоко в небе кружили грачи. За руинами путники могли видеть холмы к югу от города. Угрюмые деревья без всяких признаков зелени торчали, как клыки, на вершинах. Херити знал, что где-то здесь находится Тара. Когда-то здесь жили короли, а теперь не пасется даже скот.
— Не кажется ли вам странным, — размышлял отец Майкл, — что во многих древних стихах упоминаются черные дрозды. — Он уставился на птиц, кружащихся над руинами.
Джон тоже смотрел на стаю, думая о том, что птицы оказались здесь, скорее всего, случайно. Но промолчал, заметив, как внимательно мальчик следит за теми, кто упоминает птиц.
Херити продолжал обозревать окрестности с растущим напряжением. Зеленые рощицы вдали и сгоревшие дома. Луга, похожие на рвы с водой, с заросшими травой тропинками… Слева, на лугу, темнело выжженное пятно с какими-то уродливыми холмиками — как будто картина, нарисованная углем и смытая дождями. Неужели это трупы?
Через поля и рощи простиралась темная полоса дождя, очень похожая по цвету на крылья парящих птиц.
Заметив впереди неповрежденные здания, путники поспешили укрыться от бури. Тропинка вывела их на узкую мощеную дорогу с нетронутым навесом вдоль нее. Боковые стены навеса были стеклянными, а у задней стены стояла скамейка с пустым деревянным кармашком для расписания уже не существующей автобусной линии. Шквал обрушился на головы путников, когда они достигли этого укрытия и прижались к стене. Так что они почти не намокли. Дождь барабанил по крыше и отскакивал от щебеночного покрытия. Яркие шарики воды разбивались о землю. Температура резко упала.
Буря прошла так же быстро, как и началась. Она оставила длинные полосы голубого цвета на небе. Холмы к югу стояли ясные в промытом дождем воздухе, и заходящее солнце освещало их гребни. Деревья — преимущественно зеленые, с пятнами желтого дрока — стояли группами вдоль вершин, подобные копьям, брошенным здесь древними королями, правившими в этих местах.
Джон вышел из укрытия и осмотрелся. Земля переливалась всеми оттенками изумруда, и он подумал, что эта красота очень близка к вечности… она так же возбуждает в человеческом сердце любовь к земле, по которой ты ходишь. Джон почувствовал, что это не просто патриотизм, ведь ему были подвержены и гэльские потомки, никогда не видевшие этих мест. Люди испытывают особую любовь. Они настолько связаны с этой землей, что будут даже счастливы сойти в могилу, над которой такая красота.
Возможно ли это, размышлял Джон, любить страну, не слишком заботясь о людях, оставляющих на ней свои следы? В конце концов, право собственности может не вписываться в девять пунктов закона. При более тщательном рассмотрении, собственность — это нечто преходящее, не более чем право нацарапать свои инициалы на отвесной скале… или построить стену, которая потом все равно станет землей.
Херити подошел сзади, застегивая ширинку.
— Надо двигаться дальше. Мы не доберемся до города до наступления сумерек. Лучше укроемся впереди — там есть более или менее цивилизованное убежище. Дублина мы достигнем примерно в это же время.
Он двинулся вперед, и Джон пошел по его следам. Отец Майкл вместе с мальчиком замыкали шествие.
— Не обращайте внимания на слова Джозефа и не ищите здесь цивилизации, — сказал отец Майкл. — Это ужасное место, Джон. Может быть, средоточие власти всегда было таким, а теперь мы просто срываем маску, выставляя правду напоказ.
— «Ужасное», вы говорите? — спросил Джон.
— Много рассказывают о пытках и помешательстве. Этому достаточно доказательств.
— Тогда почему мы все сюда пришли? Почему мы не идем прямо в лабораторию Киллалу?