Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Ничего, — сказала Осетрова, — я постою.
— Что случилось? — спросил Шустов.
— Мой муж исчез.
Разговор звучал деловито и просто.
— Когда исчез?
— Он вчера уехал на похороны этой… этой…
Женщина проглотила слюну. Видно было, что в ее воображении слова, которыми она именовала Алену, были столь ужасны, что она не могла найти среди них достаточно мягкого, чтобы можно было произнести его вслух.
И тогда Лида поняла: вот кто мог убить Алену, совершенно спокойно, без чувства вины, потому что Галина Поликарповна защищала не себя, но семью, репутацию Олега, все святое, чему она отдавала жизнь.
— Вы обратились в милицию по месту жительства? — спросил Шустов.
— Зачем? — сказала она. — Я же знаю, что вы подозреваете Олега Дмитриевича. Он мне все рассказал. У нас секретов нету.
Неправда, у вас секреты есть. И немало секретов — только в самые отчаянные критические моменты вы забываете о секретах.
— Уже сутки прошли. Почему вы не обратились раньше?
— Я не знала, где он — он же пошел на поминки этой… пошел на поминки и выпил лишнего, домой пришел поздно. А сегодня утром его уже не было.
— Так с ним бывало?
— С мужчинами так бывает.
— Откуда вы знаете, в каком отделении милиции ведется дознание?
— Так она почти напротив жила! — Галина Поликарповна показала в направлении дома Алены, и Лида поняла, что она не раз бывала там, может, даже выслеживала мужа и саму Алену, может, даже мысленно планировала ее смерть.
Видно, эта мысль посетила и Шустова. Неожиданно он спросил:
— Вы разговаривали с ней?
— С кем?
— С Еленой Флотской, с гражданкой, которую убили.
— Я видела ее. Мне достаточно.
— А когда вы с ней разговаривали?
— Не нужно мне с ней разговаривать.
— И тем не менее вы с ней разговаривали. Вы просили ее оставить вашего мужа в покое?
— Товарищ милиционер, я пришла к вам, потому что Олег Дмитриевич пропал. Я всех его знакомых обзвонила. Его нигде нет. Случилось что-то ужасное. А вы сейчас обсуждаете, разговаривала я с этой шлюхой или не разговаривала. Да, разговаривала! Я унижалась перед ней! Я умоляла ее сохранить нашу семью!
— Когда это было?
— В тот вторник.
— В день убийства?
— Какое еще убийство! Ее Бог покарал.
— Вы садитесь, пожалуйста, — сказал Шустов, оглядывая визитершу. О Лидочке он забыл. — Садитесь и расскажите, при каких обстоятельствах вы видели Елену Флотскую.
— Вы с ума сошли! Вы обязаны найти Олега Дмитриевича. Он в опасности! Я знаю!
Галина Поликарповна вдруг почувствовала взгляд Лидочки и обернулась к ней.
— Пускай она уйдет! — потребовала Осетрова.
— Лидия Кирилловна, — опомнился Шустов. — В самом деле! Вы мне позвоните?
— Хорошо. Спасибо. — Лидочка взяла со стола шкатулку. — Я расписку вам оставила.
Она двинулась к двери, но у двери ее догнал голос Шустова. Этого она и боялась.
— Лидия Кирилловна, одну минутку. У меня вопрос к Галине Поликарповне. Вы видите шкатулку в руках гражданки Берестовой?
— Вижу, вижу, — нетерпеливо откликнулась Осетрова.
— Приходилось ли вам видеть эту шкатулку раньше? В вашем доме?
— Нет, не приходилось. Когда же наконец вы начнете со мной говорить по делу?
И в ее голосе прозвучали такие особенные советские командные нотки, что Лидочка вдруг поняла, что Галина Поликарповна не простая мышка, а именно женившись на ней, Осетров прорвался в верхние эшелоны власти. И Лидочка даже представила себе, как эта мышка с чудесными волосами, невеста номер один, дочка члена ЦК, обратила свой лукавый взор на высокого красавца, секретаря комсомольской организации факультета… Какого факультета? Философского? Журналистики? А может, это случилось в МГИМО?
Тут Лидочка, заставив себя прервать поток воображения, закрыла за собой дверь в кабинет Шустова.
Она пошла по коридору, все ускоряя шаги. Мимо дежурного у выхода она почти пробежала — тот даже удивленно посмотрел вслед бегущей молодой женщине, прижимающей к груди большую шкатулку. Выбежав из отделения, Лидочка повернула налево, нашла скамеечку в промежутке между домами и, вытащив из сумки большой пластиковый мешок с изображением обнаженной красавицы, засунула шкатулку внутрь.
«Черта с два я вам ее возвращу, — подумала она, уходя проходными дворами подальше от отделения милиции. — Я ее потеряла!»
Дома Лидочка поставила шкатулку на стол. Это было почти чудом. Если бы в шкатулке что-нибудь оказалось, чудо было бы невероятным.
Отлично зная, что шкатулка пуста, Лидочка все же открыла ее и внимательно осмотрела стенки изнутри, будто там могли сохраниться следы или надпись, показывающая, на каком необитаемом острове зарыт клад.
Клада не оказалось.
Шкатулка была пуста и чиста.
И даже теперь Лидочка не теряла надежды. Она рассуждала так: если ты отыскал в старой шкатулке тетради, написанные, скажем, в начале века и повествующие о какой-то экспедиции, то, будучи интеллигентным человеком, ты эти тетрадки не выкидываешь, даже если шкатулка требуется тебе для хранения драгоценных пуговиц и катушек ниток. Ты вынимаешь чужие вещи и кладешь их на книжную полку. А если там есть и черепки, то, вернее всего, ты их не тащишь сразу в помойное ведро, а складываешь в пакет и суешь в чулан. Тем более такой ход событий вероятен, если шкатулку освобождала от вещей сама Маргарита. Маргарита, даже в тяжелые моменты, не стала бы выкидывать вещи, доверенные ей старыми друзьями.
Оставив шкатулку дома, Лидочка побежала в Госстрах по поводу машины Андрея. Правда, перед уходом она сделала странную для непосвященного человека вещь — она спрятала пустую шкатулку в шкаф под белье. Шкатулка заняла так много места, что пришлось часть простыней вынуть. Лидочка не смогла бы и себе объяснить, почему она так бережет шкатулку.
Возвращаясь из Госстраха, Лидочка из метро позвонила Шустову — не удержалась. Она опасалась, что если отложит звонок, то милиционер уйдет домой.