Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Я сдуру сказала Соне, что Осетров уехал в лыжном костюме.
— Да, не только я ошибаюсь, — сказал лейтенант.
— Ошибаетесь, — подтвердил комендант. — Меня, например, наводчиком считаете.
— Гражданин Каликин, стекло вставил?
— Дай послушать.
— Поставишь второе стекло, приходи слушать.
Каликин ушел, но дверь за собой не закрыл.
— Я и без ваших признаний, — сказал лейтенант, — понял, что искать надо в окружении Сони. Она знала точно сумму, они вместе с Аленой эти деньги получали и домой отвезли, в сумке…
— Но алиби!
— А вот тогда я подумал, — сказал Шустов, — и понял, что алиби совершенно липовое. Если ты знаешь, что человек вечером, есть ты рядом или нет, все равно собирается воспользоваться таблетками, то чем ты дальше от этого места, тем лучше. Что Соня и сделала. А если я ее подозреваю, то вообще вся поездка в Переделкино становится крайне сомнительной. Ну, подумайте, зачем в мороз, среди недели, вдруг кидаться к чужой, не любящей тебя женщине…
— Но если она искренне хотела предупредить?
— Кого? Татьяну Иосифовну? Да она же знала, что мамаша и не приподнимет своего… тела со стула ради Алены.
Лидочка согласилась.
Она устала, голова кружилась, хотелось спать, но лейтенант не видел, как угасает интерес слушательницы. Он был в эйфории сыщика, раскрывшего убийство.
— Итак, вчера вечером я имею два трупа, имею информацию про тридцать пять тысяч и знаю, что эти деньги ищут преступные структуры. Значит, моя задача номер один — найти тридцать пять тысяч и уж от них искать убийцу. Вот этот мой вывод чуть вас не погубил и все дело не засыпал. Знаете почему? Я не вычислил, что за спиной Сони стоит Петренко — он же в ту ночь в больнице был, да к тому же в одном классе с Аленой учился — не убивают девчат из своего класса, не принято это. И уж, конечно, я не сообразил, что собственными руками отдал вам все тридцать пять тысяч.
— А как вы об этом узнали?
— От Андрея Сергеевича.
— От кого?!
— От вашего супруга, — вздохнул Шустов.
— Как? Почему я не знаю?
Коменданту стало так любопытно, что, презрев запреты, он снова появился в дверях.
— Да вы живая, потому что он нас поднял. Если бы не он — я бы к вам через час пришел. И отыскал бы три теплых трупа.
— Как?
— Он позвонил вам — хотел узнать, как дела со шкатулкой. И он волновался, потому что понимал, что вы по наивности залезли в самую гущу событий. Он намного старше вас, да?
Шустов словно хотел примирить себя с существованием мужа у Лидочки. Если тот немолод, то ему и Лидочке многое прощается.
— На год старше, — Лидочка разочаровала милиционера. Он вздохнул, но продолжал:
— Он позвонил, а к телефону подошла Соня и плачущим голосом отшила его. Он как почувствовал, что вам грозит опасность. Как будто телепат.
— Он не телепат, — возразила Лидочка, — но мы живем много лет и друг друга понимаем.
— И вот он из города Каира позвонил в Краснопресненский райотдел милиции. И может, они бы не приняли сигнал всерьез, но все-таки из-за рубежа… Послали патрульную, позвонили пару раз… И дежурный догадался мне позвонить, он знал, что я этим делом занимаюсь. Ну я и бросился сюда.
— А они уже уехали, — сказал комендант. — Я на дворе был: бежит Шустов — лица нет. Я — за ним…
«Интересно, — подумала Лидочка, — а мне показалось, что все наше спасение заняло три минуты. Так сдвинулось время».
— И окно можно было не разбивать, — добавил комендант. — На вас стекол не напасешься.
— Я заплачу, — пообещала Лидочка.
— В общем, главного я не успел вычислить, — признался Шустов.
— Осетров тоже знал, сколько денег она получила?
— Любимому человеку такая тайна раскрывается — она же надеялась, что эти деньги изменят его планы.
— А от Сони спрятала, — сказала Лидочка.
— А от Сони спрятала. И даже никому не сказала про двойное дно шкатулки.
— Значит, вы точно знаете, что Соня Алену убила? — спросил комендант.
— А кто еще?
— Осетров? — допустила Лидочка.
— Нет. Осетров только воспользовался ее смертью, обыскал квартиру и, не найдя денег, кинулся на дачу — решил, что она их там спрятала. И если бы вы не проговорились Соне о лыжном костюме, они бы о даче не подумали. Ведь она уже чужая!
— А я бы отнесла вам деньги с утра. И вы бы никакого преступления не раскрыли.
— Вы не правы, Лидия Кирилловна, — сказал лейтенант, надевая шапку и показывая этим, что визит завершен. — Каждое преступление рано или поздно раскрывается. Закон свое возьмет. Так что отдыхайте, а если позволите, я вам завтра нанесу визит.
— Я буду рада, Андрей, — сказала Лидочка.
Шустов шагнул к двери, но ему загородил дорогу комендант Каликин.
— Нет уж, — сказал комендант, — попрошу сказать самое главное.
— А что главное? — удивился Шустов.
— Где деньги-то?
— Деньги?
— Тридцать пять тысяч. Где они?
— И вы не знаете, гражданин Каликин? — спросил лейтенант.
— Знал бы — не стал бы спрашивать.
— Деньги переданы на хранение в соответствующие органы.
— Их нашли? — вырвалось у Лидочки. — Чего же вы молчали?
— Вы не спрашивали, вот я и молчал, — ответил лейтенант.
— Так скажите!
— К сожалению, та группа преступников, которая совершила покушение на Петренко неделю назад у вашего подъезда, узнала, что он улетает и даже каким самолетом. Мы предполагаем, что они выследили его спутницу Ларису.
— Значит, он с самого начала не хотел брать с собой Соню?
— Еще чего ему не хватало! Она же некрасивая, — простодушно ответил Шустов.
— Но она же из-за него на все пошла.
— По крайней мере, пока она так утверждает.
— Почему пока? — спросил комендант.
— Да потому, что, когда она узнает, что Петренко мертв и нет ни одного свидетеля ее преступления, она наверняка откажется от своих показаний, а если не догадается, то адвокат подскажет. И засудить ее будет ох как трудно! Она обольет слезами весь суд, и ее оправдают… Вот посмотрите.