Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Но я не вижу связи, великий Таскаб, между моей судьбой и судьбой поселянина, — смутился Лецатл.
— Когда народу плохо, — ответил его начальник, — куда идет народ за помощью? Он идет в Марсводхоз.
— Но мы не можем рыть колодцы! — возразил Лецатл. — У нас нет для этого средств и техники.
— Ну что же ты мелочишься, мой глупый Лецатл? — сказал ему начальник, подошел к столу, выбрал самое зрелое яблоко из принесенных мною и надкусил его. — При чем тут колодцы? Мы проведем канал к деревне нашего друга, поведем его от реки Лиазы и напоим страждущие поля.
— На это нам не выделят ассигнований!
— Замолчи! Мне надоело тебя слушать! Народ требует, а мы с тобой кто? Мы — слуги марсианского народа!
— Простите, великий инженер, — вмешался я, — нам совсем не нужен канал. Нам бы воды в колодец…
— Почему вам не нужен канал? — строго спросил Таскаб.
— Канал будут строить много лет, а когда его построят, наши поля уже высохнут и нам придется переселяться в другое место.
— Ты видишь только свою деревню, — сказал главный инженер. — Думай обо всей волости. Ты представляешь, как повысятся урожаи, когда целая река придет в твои края?
— Это, конечно, хорошо…
— Твои дети будут купаться в реке, ты будешь умываться каждое утро!
— Мы, марсиане, к этому не привыкли. Часто мыться вредно.
Но главный инженер меня уже не слушал. Он обернулся к кузине Шохихи и сказал:
— Неси сюда чистый свиток и палочки для письма. Я буду диктовать тебе письмо в Совет инженеров!
Я не верил своим ушам! Мой скромный визит вызвал к жизни столь важный документ. В своем письме в Совет инженеров Таскаб сообщил, что народ Марса, в первую очередь жители волости Соар, а также долины Азоры требуют немедленно провести канал, чтобы спасти их от засухи и голодной смерти. Конечно же, смерть нам не грозила, да и жители плодородной долины Азоры не нуждались в каналах, но письмо Таскаба в Совет инженеров звучало столь тревожно и убедительно, что у меня на глаза навернулись слезы.
Когда я возвратился в деревню, в моей хижине собрались односельчане.
— Ну что, починят нам колодец? — спросил старейшина деревни.
— Бери выше, — сказал я, чувствуя себя причастным к великим решениям столицы. — К нам проведут настоящий канал. Наши дети будут в нем купаться, а воды будет столько, что у каждого дома мы устроим бассейн.
Соседи покачали головами, не поверили мне. Не поверили они и газете, в которой вскоре было напечатано, что для того, чтобы покончить с нехваткой воды в предгорьях Соара, решено построить специальный канал от реки до хребта.
Канал строили четыре года. Трудно приходилось Марсводхозу. Опыта не было, к тому же ставили палки в колеса завистливые конкуренты и высоколобые из Совета знаний, утверждавшие, что воды на Марсе и без того недостаточно. Зачем же тратить ее столь неразумно?
Но вот наконец, когда крестьян в нашей деревне уменьшилось вдвое — поля наши уже не могли прокормить всех едоков, — канал добрался до высохшего колодца. Он прорезал своим широким ложем всю долину Азоры, поглотив поля и виноградники, стоимость его оказалась в шестнадцать раз больше проектной, а рабочих на строительстве померло видимо-невидимо. Но так как Марсводхоз думал лишь о счастье простых людей, строительство было завершено.
В ночь двойного полнолуния за мной прислали из Соацеры специальную воздушную лодку. В ней прилетела моя кузина Шохихи в новой шубе из лапок песчаных крыс.
— Кузен! — воскликнула она, подбегая к моей покосившейся хижине, что стояла над откосом канала. — Ты включен в комиссию по открытию канала как представитель народа. Одевайся!
— О, Шохихи! — ответил я. — Мы так обеднели, пока ждали воды, что я был вынужден продать все свои накидки и плащи. Да что я! Посмотри, мои соседи тоже ходят в рубище, а то и голышом.
— Ничего, — ответила Шохихи, бросив взгляд на собравшихся соседей. — Мы выдадим тебе одежду из фондов Марсводхоза. А когда придет Большая вода, вы все разбогатеете и купите серебряные плащи.
На следующее утро, получив казенный плащ, который был мне велик и волочился по полу большой воздушной лодки, я был представлен важным инженерам, что собрались на борту этого экипажа. Начальство, облаченное в серебряные и черные плащи, в различного вида головные уборы, улыбалось мне и поздравляло в моем лице марсианских земледельцев, о которых оно так славно позаботилось.
Лодка легко поднялась в воздух над окраиной Соацеры, там, где река Лиаза протекала по соседству с монументом Магацитла. По знаку, сделанному самим Таскабом, раскрылись могучие бронзовые врата, и воды реки хлынули в широкое ложе канала, гоня перед собой пыль и остатки забытой в канале техники. Лодка летела невысоко, следуя за валом воды, стремившейся по каналу. Жители окрестных деревень сбегались, чтобы полюбоваться зрелищем. Среди крестьян я угадывал чинов Марсводхоза, которые подсказывали, когда поднимать руки и ликовать. Рядом со мной стояли Таскаб и инженер Лецатл. Они тихо переговаривались, не обращая на меня внимания, как не обращают внимания на сенную мышь.
— Сейчас наступит момент, — сказал Таскаб, — чтобы утвердить объемы работ на будущий год в десятикратном размере.
— Совет инженеров приятно поражен, — заметил Лецатл.
— Еще бы! Всюду разруха, только мы добиваемся успеха.
Они обернулись к Великим инженерам, которые стояли у борта воздушной лодки, с улыбками наблюдая за тем, как волна, катившаяся по каналу, смывает с берегов остатки разрезанных им полей и несет, несет вверх мусор и труху. Затем корабль повернул обратно, чтобы успеть к банкету.
До нашей деревни вода в тот день не дошла. Инженеры сказали, что так и надо, но вскоре в долине будет сооружена дополнительная насосная станция, там, где последние капли воды впитывались в темный песок.
На банкете меня кормили рядом с инженерами. Потом велели прочесть тост. Текст на золотом свитке дала мне Шохихи. Буквы были большие, и я прочел почти без запинок. Затем, уже пешком, я вернулся в деревню.
Огромную насосную станцию построили на нашем канале еще через три года. К тому времени в нашей деревне осталось лишь пять домов, а воду мы возили из долины Азоры в бочках. Черпали ее из того огромного солоноватого болота, что образовалось за насосной станцией, поглотив большую часть некогда плодородных полей. Большинство жителей долины переселились в город и превратились в курильщиков хавры.