Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Спасибо за информацию и гостеприимство, мадам. Нам пора, пойдемте, майор.
Шеклтон издал звук, который можно было принять за согласие, и двинулся к двери вслед за Хьюм-Тэлботом.
— Вы — майор, вот как? — протянула барменша.
Он оглянулся, думая об одном: как можно скорее выбраться из этого местечка.
— Скажите Майклу спасибо за это пойло, когда его увидите. Это из его запасов. Никто, кроме него, этого не пьет.
Шеклтон вышел из двери «Бараньей отбивной», чувствуя себя так, будто он сам и есть тот баран, которого хорошо отбили.
Было уже совсем темно, когда Мэллори взял курс от ручья Андора. Дорога шла между деревьями, шумящими под ветром, и холмами, над которыми хорошо потрудилось время. Шеклтон, с лицом бледным, как тальк, заставил себя докурить сигару и выбросил окурок в окно — он описал огненную дугу, подобно комете.
Мэллори свернул с большой дороги — грязного проселка — налево. Оси «форда» стонали на выбоинах, а пружины сиденья, подбрасывающие Шеклтона, ревели, как паровые вентили. Молодой англичанин привык к таким дорогам, он уцепился за кромку окна и приподнял зад на два сантиметра над сиденьем.
— Да, этот парень… не хочет, чтобы его навещали, — изрек Шеклтон, когда «форд» тряхнуло сильнее, чем любой из танков, которые он водил.
«Боже, сжалься над моим копчиком», — подумал он. Дорога пыток все не кончалась. В конце концов через две или три жестоких мили фары осветили железные ворота. Они были широко открыты.
Дорога улучшилась, но не намного. Время от времени машина наскакивала на бугры, и Шеклтон несколько раз чуть не прикусил язык. Ветер свистел в деревьях по обе стороны дороги; мокрый снег бился о ветровое стекло машины, и тут Шеклтон ощутил, как далеко от него родной Арканзас.
Мэллори нажал на тормоз.
— Что там такое? — воскликнул Хьюм-Тэлбот.
На дороге стояли три громадные собаки. Ветер ворошил шерсть на их спинах.
— Боже мой! — Хьюм-Тэлбот снял очки и протер стекла. — Да это же волки!
— Проклятье! Заприте двери! — заорал Шеклтон.
«Форд» замедлил движение. Тем временем звери почуяли запах разогретого металла и масла и скрылись в лесу слева от дороги. «Форд» набрал скорость. Морщинистые руки Мэллори твердо лежали на руле, и наконец они выехали на мощеную дорожку перед домом.
Это и был дом Майкла Галлатина.
Строение было похоже на церковь, сложенную из красных камней, скрепленных белым раствором. Шеклтон понял, что когда-то это и вправду была церковь; об этом говорила башня с белым шпилем и смотровой площадкой в передней части дома. Но удивительно — сюда было проведено электричество. Окна дома на первом этаже ярко светились, а в верхней части башни витражи горели темно-синим и красным огнем. Справа от дома стоял небольшой каменный сарай, в котором, видимо, находились мастерские или гараж. Подъездная дорожка делала круг перед фасадом.
Мэллори остановил машину. Он постучал по стеклу и, когда Хьюм-Тэлбот опустил его, спросил с заминкой:
— Мне подождать здесь, сэр?
— Да, недолго. — Хьюм-Тэлбот знал, что старый шофер был из группы водителей секретной службы. Но ему не следовало знать больше, чем нужно.
Мэллори кивнул, как послушный слуга, и, заглушив двигатель, выключил фары.
— Пойдемте, майор. — Хьюм-Тэлбот показал на дом.
Офицеры, сгорбившись, вышли из машины. Лицо сек мокрый снег. Три каменные ступени вели к исцарапанной дубовой двери. Рукоятка дверного молотка изображала морду какого-то зверя с костью в зубах. Хьюм-Тэлбот взялся за кость; клыкастая нижняя челюсть зверя поднялась вместе с ней. Он постучал в дверь и стал ждать, сдерживая дрожь.
Послышался звук отодвигаемой задвижки. Дверь бесшумно открылась, и они увидели высокого темноволосого человека.
— Войдите, — сказал Майкл Галлатин.
Глава 3
В доме было тепло. Дубовый пол натерт, в камине, сложенном из белого камня, плясал огонь. Капитан Хьюм-Тэлбот вручил Майклу рекомендательное письмо, подписанное полковником Вивьеном из Лондонской паспортной конторы, а Шеклтон подошел к камину и протянул к нему озябшие руки.
— Добраться к вам непросто, — проворчал он. — Что, более глухого места не нашлось?
— А я и не искал, — тихо ответил Майкл, читая письмо. — Если бы мне нравились незваные гости, я бы снял дом в Лондоне.
Руки Шеклтона ожили; он повернулся, чтобы лучше рассмотреть человека, до которого так долго добирался.
Черный свитер с засученными рукавами и выгоревшие на солнце брюки цвета хаки, на ногах коричневые шлепанцы. Густые черные волосы с проседью на висках подстрижены по-военному: коротко на затылке и по бокам. Темная щетина на щеках говорила о том, что два-три дня бритва не касалась его лица. На левой щеке был шрам, начинающийся под глазом и уходящий к кромке волос. «След ножа», — подумал Шеклтон. Опасный удар. Видно, Галлатину пришлось побывать в рукопашном бою. Ну и что? Рост Майкла около 187 сантиметров, вес — 90–92 килограмма. Он был в хорошей спортивной форме, с атлетически развернутыми широкими плечами, похожий на футболиста или игрока в регби. В этом человеке чувствовалась уверенная мощь, как в пружине, сжатой до предела. Однако это еще не делало его безусловно пригодным для той задачи, которую он должен выполнить в оккупированной нацистами Франции. Похоже, Галлатин давно не был на солнце. Его кожа бледная, как у отшельника. В этом проклятом климате зимой, наверное, не бывает ничего, кроме мокрой мглы. Но зима шла на убыль, до весеннего равноденствия — 21 марта — оставалось только два дня.
— Вы знаете, что вокруг вас бродят волки? — спросил Шеклтон.
— Да, — ответил Майкл. Он дочитал письмо. Давно уже полковник Вивьен не писал ему. Дело было важным.
— На вашем месте я бы здесь особенно не разгуливал, — продолжал Шеклтон. Он вытащил сигару из внутреннего кармана мундира и обрезал ее кончик перочинным ножом. Затем зажег спичку о кладку камина. — Эти твари любят мясо.
— Это волчицы. — Майкл сунул письмо в карман.
— Не важно. — Шеклтон зажег спичку, глубоко затянулся и выдохнул белый клуб дыма. — Если хотите размяться, добудьте ружье и займитесь охотой на волков. Вы знаете, конечно, как пользоваться ружьем…
Он вдруг поперхнулся, потому что Майкл внезапно оказался прямо перед ним: его пронизывающие зеленые глаза приковали майора к месту.
Майкл поднял руку и выхватил сигару изо рта Шеклтона, сломал ее пополам и швырнул в огонь.
— Майор Шеклтон, — сказал он, обнаружив явный русский акцент, несколько смягченный английским воспитанием, — это мой дом. Вам следовало спросить меня, можно ли здесь курить. И я вам ответил бы: нет. Я надеюсь, что мы поняли друг друга?
Лицо Шеклтона побагровело. Он сказал, запинаясь: