Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция

МакКаммон Роберт Рик

— Майкл, — сказал Мэллори, — я хочу, чтобы ты поехал в Париж.

— Это настолько важно, что и вы завязаны в этом деле?

— Да, это так важно. — Мэллори выдохнул дым и вынул трубку изо рта. — У нас есть шанс обеспечить успех высадки, и этот шанс единственный. Мы должны это сделать в начале июня. Конечно, могут быть сдвиги, в зависимости от погоды. Мы должны быть уверены, что все возможные погрешности, несчастья, беды учтены, приняты во внимание. Могу тебе сказать, что я имел опыт работы с нашим командованием и убедился, что здесь возможна прорва самых непростительных

ошибок. — Он невесело усмехнулся. — Мы должны сделать нашу работу так, чтобы проложить прямую дорогу к успеху. Если гестапо так пристально следит за Адамом, можно не сомневаться, что у него есть информация, которую они не могут позволить ему передать. Мы должны ее знать. Ты единственный, кто сумеет добраться до нее и доставить ее нам.

Майкл смотрел на огонь. Человек, сидящий в кресле рядом с ним, был одним из тех немногих людей в этом мире, кто знал, что он оборотень.

— Есть еще одна сторона этого дела, о которой тебе следует подумать. Четыре дня тому назад мы получили кодированную радиограмму от нашего агента Эхо в Берлине. Она видела Гарри Сэндлера.

Майкл посмотрел в лицо собеседнику.

— Сэндлера видели в компании с нацистским полковником по имени Джерек Блок, офицером СС, который ранее был комендантом концлагеря Фалькенхаузен, возле Берлина. Так что Сэндлер вращается в верхах нацистов.

— Значит, Сэндлер еще в Берлине?

— Пока у нас нет других сведений от Эхо. Она следит за ним по нашему указанию.

Майкл проворчал что-то. Он не знал, кто такая Эхо, но хорошо запомнил загорелую физиономию Сэндлера на фотографии из «Лайф», где тот попирал ногой поверженного льва в саваннах Кении.

— Мы можем ознакомить тебя с досье на Сэндлера и Блока, — продолжал Мэллори. — Что их связывает, мы не знаем. Эхо найдет тебя в Берлине. Ты сам решишь, что тебе делать дальше.

«Вежливый намек, — подумал Майкл, — что, если я решу убить Сэндлера, это будет моим личным делом».

— Но твоя первая задача — получить информацию от Адама. — Мэллори выпустил цепочку дымовых колец изо рта. — Это самое главное. Ты можешь передать сведения с помощью французов, с которыми войдешь в контакт.

— Вы хотите, чтобы Адама вывезли из Парижа?

— Если это возможно.

Майкл задумался. Человек по имени Мэллори славился искусством говорить только то, что он хотел, и умалчивать там, где это было нужно.

— Все нити должны быть связаны воедино, — сказал Мэллори после паузы. — Меня интересует то же, что и тебя, Майкл. Какое отношение имеет к этому делу художник? Фон Франкевитц — бродяга, который рисует моментальные портреты на бульварах Берлина. Что связывает его с государственными секретами? — Глаза Мэллори твердо уставились на Майкла. — Ты возьмешься за эту работу?

«Нет», — подумал он по-русски. Но в жилах у него росло давление, как в трубопроводах теплоэлектростанции. За последние два года не было дня, чтобы он не вспомнил, как его подруга, графиня Маргритта, была убита, пока он дремал в чувственной усталости. «Если я найду Гарри Сэндлера, это облегчит бремя тяжелых воспоминаний». Может быть, и нет, но все равно охота за Сэндлером казалась ему желанной. Ну а положение с Адамом и предстоящая высадка союзников — само по себе представляло важную задачу. Как могут сведения, которыми располагает Адам, повлиять на успех операции и на жизни солдат, которые будут участвовать в высадке в начале июня?

— Я согласен, — сказал Майкл как бы против воли.

— Я знал, что в решающий час могу рассчитывать на тебя, — сказал Мэллори, скупо улыбнувшись. — Час волка, не так ли?

— У меня есть одна просьба. Я давно не прыгал с парашютом. Хорошо было бы переправиться на подводной лодке.

Мэллори немного подумал, потом покачал головой.

— К сожалению, это невозможно. Слишком много риска, учитывая интенсивность немецкой патрульной службы и минные поля в Ла-Манше. Лучший вариант — небольшой транспортный самолет. Мы доставим тебя к месту, где ты наберешься опыта в парашютных прыжках. Дорого яичко ко Христову дню.

Ладони Майкла взмокли, и он сжал кулаки. Замкнутое пространство и высота — это было единственное, чего он боялся. Но выбора не было. Придется это все перетерпеть, хотя парашютные тренировки будут для него сплошной пыткой.

— Ну хорошо.

— Вот и отлично.

По тону голоса Мэллори можно было понять: он не сомневался, что Майкл примет его условия.

— Как ты живешь, Майкл? Спишь, надеюсь, достаточно? Питаешься разумно? Надеюсь, не ешь слишком много мяса?

— Не слишком. Хотя в лесу полно оленей, кабанов и зайцев.

— Слушай, иногда я беспокоюсь за тебя. Тебе нужно жениться.

Майкл рассмеялся, несмотря на серьезность тона Мэллори.

— Ну что ж, — признал Мэллори, — тебе виднее.

Они поговорили еще немного, конечно о войне, поскольку это была сфера их общих интересов. Огонь доедал дубовые поленья, и ветер, почуяв рассвет, завывал все сильнее, когда оборотень на службе Его Величества короля леса поднялся и отправился по винтовой лестнице в спальню. Мэллори спал на своей раскладушке возле камина; его лицо снова стало лицом пожилого шофера.

Глава 5

Рассвет оказался таким же бледным, как вчерашний закат. В шесть утра громкая музыка разбудила майора Шеклтона и капитана Хьюм-Тэлбота. Их позвоночники скрипели и стонали после близкого знакомства с коварной кроватью покойного пастора. Они спали не раздеваясь, чтоб не закоченеть от ветра, проникающего сквозь щели витражей башенных окон. Когда они спустились вниз, вид у них был далеко не бравый.

В окна бился мокрый снег. Шеклтон подумал, что от всего этого хочется выть.

— Доброе утро! — приветствовал их Майкл Галлатин, сидя в черном кожаном кресле перед ярко пылающим огнем очага, с чашкой горячего чая в руках.

На нем был темно-синий фланелевый халат. Шлепанцы надеть он не удосужился.

— Кофе и чай в кухне. А также яичница с местными сосисками.

— Если местные сосиски сродни вашему виски, я, пожалуй, воздержусь, — заявил Шеклтон.

— Нет, они очень нежные. Попробуйте.

— Где Мэллори? — спросил Хьюм-Тэлбот, оглядываясь вокруг.