Веселая офисная жизнь
Шрифт:
– Очень хорошо! – Восклицаю я. – Жена не работает. А вы устроились на работу, чтобы Юре свинину покупать и на сигареты давать. Потому что он отдает все, что заработал в такси, своей Олесе. Вы меня удивляете!
– Да что ты драматизируешь! – Упирается Владимировна. – Мне не жалко помочь хорошему человеку.
– Но у вас долги! – Не сдаюсь я. – А вы спонсируете аферистов.
– Долги у меня были всегда. Куда от них деваться? Без этого жить не возможно. – Оправдывается приятельница.
– Открою вам секрет –
–Но это не мой случай точно. Пока муж был живой, он все контролировал. А как умер он, так у меня и покатилось все под откос. – Сетует Владимировна.
– Но вы же бухгалтер, черт возьми! – Настаиваю я.
– Значит хреновый я бухгалтер. – Вздыхает моя бывшая коллега. – Ну ты, как обычно, испортила мне настроение. Прямо поговоришь с тобой, и все плохо.
– А что хорошего в долгах и в том, что вас преследуют приставы? – Аргументирую я.
– Да при чем тут долги? Что ж теперь на них зациклиться что ли? Не встречаться с любовником? Не пить кофе в кафе? Не покупать колготки, которые рвутся? Красивое белье? – Недоумевает Владимировна. – Не баловать себя бокалом хорошего шампанского и кусочком тортика?
– Очень удивительно, что вы никакие процедуры по омоложению не делаете! – Смеюсь я.
– Теперь только мечтаю о ботоксе и мезотерапии. – Сожалеет Владимировна. – Сейчас получила расчет на работе, а зарплаты уже и нет. Вроде бы ничего не покупала. Комплект белья взяла красивый, посидели с Юрой в ресторанчике, ионизатор воздуха купила, так как душно в квартире. И сыворотку для роста волос в капсулах приобрела за 14 тысяч.
– Добавить еще расходы на бензин, сигареты и отбивные для Юры и его сына. – Вставляю ремарку я.
– Ну ты покруче экономист, чем я бухгалтер. – Смеется Владимировна.
– Еще перчатки себе купила кожаные чешские хорошие и шляпку фетровую на весну в модном Доме. Хочу быть элегантной. – Вспоминает бывшая коллега. – Да, еще шарфик шелковый яркий взяла. Очень понравился. Пальто еще хотелось новое драповое, но денег уже не осталось.
– Вы же в прошлом году брали отличное пальто! – Вспоминаю я.
– Я на него масло в магазине нечаянно пролила. Отдала в химчистку. А они мне его испортили там. – Сокрушается Владимировна. – А перчатки свои забыла в такси. Была, мягко говоря, не совсем трезвая.
– Да уж! – Только и могу добавить я. – Деньги тратить вы умеете.
– Я же все-таки женщина. – Хохочет Владимировна. – Как там Шанель говорила – настоящая женщина из ничего сделает салат, шляпку и скандал. Все у меня в наличии! Вот приеду к тебе в гости в обновах, упадешь в обморок!
– Опять что-то экстравагантное? – Любопытствую я.
– Ага. – Соглашается моя приятельница. – Ладно. Пойду зайчика встречать. Приводить себя в порядок. Белье. Чулки.
– Свинину не забудьте! – Прикалываюсь я.
– Да ну тебя! – Фыркает Владимировна и кладет трубку.
Я остаюсь в легком недоумении.
4. Как связан бардак и работа
Я проснулась на удивление поздно, отлично выспавшись и поблагодарив Вселенную за то, что я в статусе безработной. Так здорово просто быть! Лежа на белоснежных простынях и потягиваясь в кроватке, я собиралась спуститься в гостиную и приготовить себе завтрак из овсянки с малиной и голубикой и заварить чашку кофе!
И позволила себе еще понежится в батистовом постельном белье, рассматривая в огромное панорамное окно падающий снег. И удивляясь тому, как мне удалось так выспаться, выключившись тут же, как только я проводила мужа на работу, когда было еще совсем темно.
Господи, как же хорошо наслаждаться жизнью, только подумала я, как у меня настойчиво начал звонить домофон. И мне пришлось все-таки поднять себя и заставить открыть дверь.
Это беспардонная Владимировна, спускаясь по лестнице, подумала я, и не ошиблась. Только она имеет наглость приходить ко мне в гости без предупреждения.
Моя приятельница не вошла, а ввалилась в уютную гостиную, оставляя после себя комки тут же тающего грязного снега.
– Ой. Ты представляешь, какое чп с нами произошло, – начинает она, не здороваясь, а снимая на ходу свою мокрую от снега норковую шубу и павлопосадский платок.
– Прорвало трубу? – Пытаюсь угадать я. – Или опять соседи жалобу написали?
– Это было бы еще полбеды! – Кричит Владимировна, снимая свои красные ботфорты, от которых тут же отваливаются пара декоративных камней.
Я подбираю декор, закатившийся под комод и протягиваю его бывшей коллеге:
– Ну вот, такую красоту испортили, обувшись не по погоде!
– Вот блин. – Сетует Владимировна, пытаясь прикрепить камни самостоятельно к сапогам. – Я же из больницы еду. От Юры.
– Господи. Что опять у вас случилось? – Недоумеваю я.
– Помнишь, этот гвоздь, за который ты зацепилась колготками? – Спрашивает она, проходя на кухню к холодильнику и вытаскивая оттуда лосось для бутербродов и муксун.
– Еще бы! – Сокрушаюсь я. – Я ведь и ногу поранила, между прочим!
– Юра тоже, только он сел на торчащий гвоздь! – Добавляет Владимировна, вытаскивая из корзинки батон и сооружая бутерброды.
– Кошмар, конечно! – Ужасаюсь я. – Вот вам и романтика в темноте!
– Столько воплей было, не представляешь! – Вздыхает приятельница, жуя рыбу без бутербродов.
– Могу себе представить! – Восклицаю я.
– Это мы так неудачно собирались пошалить на кухне. – Добавляет подробности в рассказ Владимировна. – Перекиси я не нашла, и мы решили подождать до утра. А боль у него адская и кровь хлещет, как из ведра! Ни встать, как говорится, не лечь.