Веселые человечки: культурные герои советского детства
Шрифт:
В книге Бонч-Бруевича Ленин выделяется особо игривым поведением: он без устали веселится с детьми, углубляется в их дела («да так, как будто бы всю жизнь только и делал, что занимался со школьниками»), принимает участие в детских разговорах («дети говорили с ним просто. Он уже был для них своим человеком. Они отбили его у взрослых»), обменивается с детьми сластями (дети «потащили его с собой пить чай и наперебой угощали, накладывая ему варенья», «а он раздавал для них грецкие орехи, наливал чай из горячих стаканов… всех оделяя сластями»), а попрощавшись с ними, — письмами («дети писали Владимиру Ильичу письма. А он, хотя был очень занят, всегда отвечал им немедленно»). «Новогодняя мифология» Ильича получает в эти же годы живописное разнообразие: в издании книги Кононова 1955 года одна из иллюстраций (Н. Жукова) представляет радостных детишек у елки, окружающих Ленина, в то время как он поднимает на руках осчастливленную девочку с бантиком. В 1960 году этот рисунок послужит основой для почтовой марки (номинал 20 коп.), выпущенной к 90-летию со дня рождения Ленина.
В 1960-е годы дискуссии на тему, какой должна быть советская лениниана (призванная «по умолчанию» заместить или, лучше сказать, «вобрать в себя» медиальное засилье Сталина), придают ленинскому образу в целом несравнимо более монументальные и суровые черты, нежели это было в предшествующие десятилетия. Запоздало перестроившийся Кочетов, сменивший оголтелую приверженность Сталину на столь же воинственную верность Ленину, требовал отказаться от изображения Ленина — «добряка и всепрощенца, с полудетской наивной улыбочкой опускающегося на корточки перед каждым встречным парнишкой, дабы отечески вытереть ему нос или при полном серьезе выслушать чушь, какую парнишка понесет с экрана, со страниц книги по воле автора сценария, повести, рассказа», характерно перенося на образ Ленина особенности сталинской иконографии: «Ленин
175
Кочетов Вс. Наш компас (1965) // Кочетов Вс. Эстафета поколений. М., 1979. С. 143, 144.
Доживи Кочетов до середины 1980-х годов, он, скорее всего, был бы удовлетворен реализацией своих пожеланий. Взрослая лениниана последних двух десятилетий советской власти акцентирует по преимуществу «мужественность» и героизм ленинского образа [176] . Появляющиеся с начала 1960-х годов и рассчитанные на юную аудиторию книги о Ленине — «Сквозь ледяную мглу» (1962), «Костры» (1964), «Сердце матери» (1965), «Утро» (1967), «Дорогое имя» (1970) З. И. Воскресенской, «Детство на Волге» (1966) А. Рутько, «Наедине с собою» А. И. Ваксберга (1966), «Удивительный год» (1967), «Три недели покоя» (1967), «Жизнь Ленина» (1970) М. П. Прилежаевой — придерживаются в целом той же тенденции, посильно сочетая стремление увлечь, просветить и идеологически воспитать читателя-школьника [177] .
176
Яковлев Б. Образ Ленина в советской прозе 1960-х годов. М., 1967; Потапов Я. Живее всех живых: Образ В. И. Ленина в советской драматургии. М., 1969; Огнев А. Черты великого образа. Новеллистическая Лениниана // Наш современник. 1969. № 5. С. 104–110; Образ Ленина в современной литературе // Вопросы литературы. 1969. № 6. С. 3–55; Пискунов В. Советская Лениниана (Образ В. И. Ленина в советской литературе). М., 1970; Позднякова Т. Войти в мир Ленина. Критико-библиографические очерки из истории советской Ленинианы. М., 1977; Шефов А. Н. Лениниана в советском изобразительном искусстве. Л.: Искусство, 1986; Морозова Э. Ф. Ленинская тема в современной советской прозе. Киев, 1988.
177
Перелыгин Л. Литературная Лениниана в школе. М., 1970.
Идеологические новации в описании детства Ленина не прошли бесследно и для текстов, казалось бы, хрестоматийной ленинианы. Из новых изданий книжки Анны Ильиничны Ульяновой «Детские и школьные годы Ильича» исчезает пассаж, способный, по-видимому, по мнению цензоров, натолкнуть юных читателей на предосудительные раздумья, о рискованных падениях маленького Володи головой об пол и опасениях матери, как бы он не стал дурачком [178] . Литературному «осерьезниванию» маленького Володи (вполне выразившемуся уже в романе Мариэтты Шагинян «Семья Ульяновых», заключительный абзац которого напоминает если не о рождении Христа, то по меньшей мере о четвертой эклоге Вергилия) [179] сопутствует его институциональная иконографическая канонизация: изображение четырехлетнего Володи, некогда подвигшее художника Пархоменко на создание знаменитого портрета, становится в 1960-е годы скульптурно-рельефным центром значка — пятиконечной звездочки, вручавшейся октябрятам — учащимся первых трех классов школы перед их вступлением в пионеры (в 1970-е годы появился пластмассовый вариант звездочки с фотографическим портретом Ленина-ребенка под стеклышком). Маленький Володя Ульянов сопутствует отныне учебе младших школьников и заучиваемым наизусть «правилам октябрят»:
178
Включавшийся в издания 1930-1940-х годов (в частности, в изд.: Ульянова А. И. Детские и школьные годы Ильича. М., 1947) рассказ о падениях маленького Володи исчезает в изданиях начала 1960-х. В известном смысле опасения цензоров оправдались: в перестроечные годы изъятый пассаж цитировался в рассуждении о том, что хлопанье головой об пол не прошло для будущего вождя революции даром.
179
«Отец подошел и нагнулся. Перед ним лежал четвертый его peбенок. Крохотный Ильиченыш, старообразный, как все новорожденные, с огромным, глыбастым лбом в рыжем пуху и маленькими лукавыми глазенками из-под него, словно подмигивающими отцу на быстроту и непрошенность своего вторжения» (Шагинян М. Семья Ульяновых // Шагинян М. Собр. соч.: В 9 т. М., 1974. Т. 6. С. 131).
Художники, иллюстраторы и скульпторы 1970-х годов, специализирующиеся на ленинской тематике, подчеркивают недетскую принципиальность Ленина-ребенка, романтическую революционность Ленина-юноши и несгибаемую решительность Ленина — вождя революции (одним из мастеров соответствующей иконографии в эти годы был сын Ивана Пархоменко — Авенир Пархоменко, фотографии с эстампов которого часто печатались на страницах газеты «Правда» под рубрикой «Лениниана»). Массовое тиражирование ленинской темы в средствах массовой информации, литературе, изобразительном искусстве, музыке, живописи и кино 1970-х годов (усугубленное официальными празднованиями 100-летнего юбилея Ленина в 1970-м и 70-летия Октябрьской революции в 1977 году) стало вместе с тем, как это ясно в ретроспективе советской повседневной культуры, визуальным и дискурсивным фоном — контрастно оттенившим расцвет неподцензурной и фольклорной ленинианы — распространения анекдотов, рисующих Ленина не вождем революции, но нагловатым и трусливым обывателем, охочим до власти и материальных благ [181] .
180
«Правила октябрят» были утверждены ЦК ВЛКСМ: Документы ЦК ВЛКСМ и ЦК КПСС о работе Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина. М., 1970. О работе с октябрятами и их деятельности можно судить по многочисленным изданиям «Книги вожатого» (например: Приглашаем в Октябрятск! Книга вожатого звездочки. М., 1971; Книга вожатого. 6-е изд. М., 1972). См. также: Панова Н. С. Учителю о работе с октябрятами. М., 1972.
181
Штурман Д., Тиктин С. Советский Союз в зеркале политического анекдота. London, 1985; Борее Ю. История государства советского в преданиях и анекдотах. М.: РИПОЛ, 1995; Мельниченко М. Анекдоты о Ленине. К 137-летию со дня рождения // Полит. ру. 2007. 22 апреля (http:// www.poIit.ru/analytics/2007/04/22/anekdoty.html).
Образ маленького Володи, благоговейно канонизированный в хрестоматийных текстах детской литературы, отныне также оказывается объектом анекдотического (и, о чем сегодня странно вспомнить, относительно небезопасного) вышучивания. Поводом к нему становится, в частности, четверостишие, известное нескольким поколениям советских детей:
Когда был Ленин маленький С кудрявой головой, Ходил он тоже в валенках По горке снеговой.Автор этого шедевра (известного в «фольклорном» бытовании, по меньшей мере, с середины 1940-х годов) [182] остается по сей день неизвестным — «интертекстуально» к нему близки сразу несколько текстов: о любви маленького Володи кататься с горок писала уже Анна Ильинична Ульянова, книжка Зощенко начинается с фразы, которую можно счесть источником стихотворного зачина («Когда Ленин был маленький, он почти ничего не боялся»), о «кудрявости» будущего вождя революции достаточно было визуальной информации (впрочем, и здесь можно найти литературные параллели: в хрестоматийной книге ленинианы 1960-1970-х годов — повести Зои Воскресенской «Сердце матери» — есть сцена, где «Володя расчесывает волосы перед зеркалом и искоса поглядывает на брата. Не получается у него такая же
182
Сорокин Вал. Безгрешный стукач // Молоко. Русский литературный журнал. 2006. 26 июня .
183
Воскресенская 3. Сердце матери: Повесть в рассказах о М. А. Ульяновой. М.: Детлит, 1977.
184
Биографические данные об Ивенсен, к сожалению, исключительно скудны, сведения о ее публикациях отсутствуют в наиболее авторитетных справочных изданиях о советской литературе. Между тем начиная с 1930-х годов Ивенсен (поэтический псевдоним, в замужестве — Шор) была автором нескольких поэтических книжек для детей (мне известны: Ивенсен М. Если будет война / Илл. М. Ивенсен. М.: Мол. гвардия, 1932; Она же. Маю салют / Рис. К. Кузнецова. М.: Мол. гвардия, 1933; Она же. Нас много: Стихи / Рис. А. Брея. М.: Мол. гвардия, 1932; Она же. Про Мишку-неряху: Стихи / Илл. В. Г. Сутеева. М.: Центр, ин-т сан. просвещения, 1941; Она же. Про Мишку-неряху. Магадан: Сов. Колыма, 1944) и многочисленных публикаций отдельных стихов, многие из которых были положены на музыку. О «взрослой» поэзии Ивенсен тепло отозвался И. Бродский, отметив «качество стиха» поэтессы (в ответ на письмо к нему дочери Ивенсен Агды Шор, см. публикацию и краткие сведения об авторе: Ивенсен Л/. Ты в комнату войдешь — меня не будет… / Предисл. и публ. А. Шор // Литературная газета. 1995. № 49 (5580). 6 декабря. С. 6).
185
5 Мы Ленина любим: Рассказы, стихи и песни о Ленине для дошкольного возраста / Сост. С. Альхимович, А. Барановская, О. Регель. Минск, 1971. С. 11. Для полноты контекста приведем здесь же стихотворение Ивенсен о Ленине-дедушке в гостях у ребят: «— Что б мы сделали, ребятки, / Если б Ленин к нам пришел? / — Все, что знаю, по порядку / Я б стихи ему прочел. / — Мы бы с ним играли в прятки — / Пусть бы он меня нашел!/ — Я хотел бы, чтобы Ленин / Стал бы с нами песни петь./ — Я к нему бы на колени / Забралась бы посидеть. / — Для него бы с грядки нашей / Я клубники набрала…/ — Я б ему букет ромашек / Самых лучших нарвала…/ — Я бы зайку заводного / Подарила своего. / — Я, как дедушку родного, / Крепко обнял бы его. / — Я б сказал, что хорошо мы, / Дружно, весело живем, / И хотим все на него мы / Быть похожими во всем!» (Ивенсен М. Если б Ленин к нам пришел // Слушаем про Ленина. М.: Детгиз, 1961).
Стихотворение Ивенсен, как и многие другие ее произведения, замечательно просодической простотой и естественностью интонации и вполне могло служить претекстом «фольклорного» четверостишия, но вопрос, какое из двух стихотворений было в данном случае исходным, не решается столь просто. Ничто не мешает думать, что четверостишие про маленького Ленина, ходившего в валенках по горке ледяной, само могло послужить источником стихотворения поэтессы. Как бы то ни было, в 1970-1980-е годы четверостишие про Ленина бытовало в школьной среде во множестве фольклорных «редакций». Оно долгое время было и (как показывает Интернет) до сих пор остается продуктивным для последующих переделок:
Когда был Ленин маленьким С кудрявой головой, Ходил он, Ленин, в валенках И летом и зимой. Когда был Ленин маленький С кудрявой головой, Зимой он прятал в валенки Свой орган половой [186] .В 1985 году в продолжение стихотворного зачина Тимур Кибиров написал одноименный цикл стихотворений, поэтически комментирующих «воспоминания родных и близких Володи Ульянова о детских годах будущего профессионального революционера» (в отдельном издании 1995 года характерно проиллюстрированных Александром Флоренским в стиле детского рисунка и «мультяшной» аппликации) [187] .
186
Стихотворное творчество знатоков ленинской биографии не ограничивается, впрочем, детством Ильича, а обнаруживает разнообразие освоенных им профессий: «Когда был Ленин плотником, / Ища материал, / Ходил он по субботникам / И бревна воровал»; «Когда был Ленин барменом, / Порой, напившись пьян, / Поил целенаправленно / Рабочих и крестьян» и т. д. http:// lj.rossia.org/users/tiphareth/1014157.html).
187
Кибиров Т. Когда был Ленин маленьким / Илл. А. Флоренского. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха. М., 1995. «Оформление в стиле серии „Mitkilibris“ воссоздает атмосферу конца XIX — начала XX столетия, в которой среди беспечных рекламных объявлений проглядывают очертания революционного крейсера» (издательская аннотация). Недавно стихотворную традицию продолжил B.C. Кранц: «Когда был Ленин маленький, / Его я не встречал. / И бегал ли он в валенках / В Казани на причал. / Где бурлаки усталые / С кровавым следом плеч / Рассказами бывалыми / Могли его увлечь / В раздумья благородные / Естественных идей, / От рабства всенародного / Объединить людей» (сайт «Самиздат» —.
Годы перестройки отменили обязательность хрестоматийного знания о Ленине (сделав, в частности, возможным незабываемый по сей день телевизионный розыгрыш Сергея Курехина и Сергея Шолохова с историей о Ленине-грибе) [188] . Анекдоты и стишки о маленьком Володе уступают к концу 1990-х годов место анекдотам про Вовочку, происхождение которых если и связано с именем Ленина, то, как кажется, не более чем ассоциативно и вторично [189] . Предшествующая традиция официальной и фольклорной ленинианы не обнаруживает контекстов, где Володя Ульянов именовался бы Вовой и тем более Вовочкой — именем, хотя и дублирующим имя Володя, но подразумевающим иную коммуникативную модальность — инфантилизм, обескураживающую непосредственность и соприсутствие старших. Иным рисуется Володя Ульянов — самостоятельным, принципиальным и достойным подражания. Даже если видеть в этом контрасте достаточный стимул для пародирования некогда хрестоматийных представлений о Володе Ульянове, то его сегодняшняя эффективность — во всяком случае, для юной аудитории — близка к нулю.
188
8 Обнародование Сергеем Курехиным «научной» гипотезы о том, что Ленин, как и его соратники, любивший собирать и поедать (галлюциногенные) грибы, постепенно сам стал грибом, состоялось весной 1992 года в передаче «Тихий дом» на 5-м (ленинградском) телевизионном канале, транслировавшемся тогда на всю страну. Многие зрители восприняли эту «гипотезу» всерьез (об истории и социально-психологическом контексте курехинского розыгрыша см.: Юрчак А. Если бы Ленин был жив, он бы знал, что делать // Новое литературное обозрение. 2007. № 83. С. 189–204).
189
Единственный анекдот, в котором Вовочка оказывается Лениным, едва ли может служить доводом в пользу такого происхождения, контрастируя с нарративными особенностями других анекдотов этого цикла: «Сидит Вовочка на уроке. Вдруг в класс входит директор и говорит: „Вовочка, беги скорей домой! У тебя дома неприятности“. Вовочка хватает портфель и бежит домой. Прохожий на улице говорит ему: „Вовочка, беги скорей домой! У тебя дома неприятности“. Вовочка прибегает домой. Выходит мама и говорит: „Вовочка, у нас неприятности. Твой брат Саша стрелял в царя, и его арестовали!“» См.: Белоусов А. Ф. «Вовочка» // Антимир русской культуры: Язык, фольклор, литература. М., 1996. С. 165–186.