Весенние грозы
Шрифт:
Меняла опомнился уже на площади у входа в дом Совета. Оглянулся, посмотрел на тяжелый мешок в руке, поправил плащ, так чтобы пола скрывала ношу, и зашагал прочь от Большого дома. Когда Керт выскользнул откуда-то из тени и пристроился рядом, Хромой даже не заметил. Шпик здорово наловчился прятаться. Меняла подумал, что не мешает быть поосторожней, особенно если гуляешь с такой ношей.
– Не уважаешь ты моей работы, Хромой, - пожаловался агент.
– Я допоздна бродил, ждал, пока ты соберешься из гостей.
– Да я и сам не знал, что заночую у графа. Его светлость настоял.
–
– Если тебя это утешит, я тоже не выспался. Керт, я сейчас в Хибары, так что ты гляди...
– В Хибары?
– шпик насторожился.
– Я туда не пойду. Ты надолго в это болото? А потом куда?
– Не знаю. Как получится. Может, ты отсыпаться пойдешь? В Хибарах меня не тронут, спи спокойно.
– Не знаю, что и делать.
В бедном квартале, примыкающем к Хибарам, Керт отстал - и тут же пропал с глаз, канул куда-то в тень. Хромой убавил шаг, памятуя о том, что в Хибарах нельзя торопиться, и пошел медленней.
У логова Обуха, как обычно, околачивались крепкие молодцы. Пуда не было, но Хромого узнали и почти без промедления проводили в зал к Обуху. Ночной барон встретил гостя улыбочкой.
– А, Хромой... и не с пустыми руками!
– Да вот, - меняла неожиданно для себя самого, растерялся.
– Это тебе подарочек от графа. За троих крысенышей выкуп поступил. Половина - тебе.
Хромой протянул мешок. Обух не пошевелился, только рявкнул:
– Эй!
В двери показался молодец, который привел менялу.
– Горшка позови, - велел Обух.
– Стол неси, стул. Гость у меня.
Пожилой разбойник по кличке Горшок, а также мебель - все возникло мгновенно. Хромой отдал Горшку деньги и сел за стол. Обух тут же налил вина.
– Выпьем, что ли? За успех доброго дела. Помогли славному мальчугану вернуть папкино наследство.
Разбойник хлебнул вина. Хромой провел ладонью над напитком, осмотрел камень на перстне, просто по привычке. И после - выпил.
– Сто пятьдесят келатов, - доложил Горшок.
– Хромой, ты сказал: за троих?
– Да. По сотне с головы. Или с задницы - это как хочешь, так и считай. Половина графу, половина - тебе.
– Что же ты, своей доли не берешь?
– Сам удивляюсь, - Хромой широко улыбнулся, на левой стороне лица проступили старые шрамы.
– Ну тогда, - Обух потянулся за кувшином, - Горшок, прибери серебро, а мы еще выпьем, что ли... Расскажи, что ли, на кой хрен нынче Совет собрался?
Горшок удалился, шаркая старыми сапогами.
– Ты уже знаешь про Совет?
– Знаю, что ни свет, ни заря твоему графу приспичило. Пей, Хромой, пей. И говори. Раз такое дело, что мальчуган платит честно и сполна, так может и еще какой совместный интерес у нас с ним образуется?
Хромой вздохнул и торопливо поднял стакан, чтобы не отвечать. Ну какой интерес... Приелось все, чем он заполнял жизнь прежде. Жаба, Обух, прочие... как-то мелко! Он, Хромой, должен найти дракона, соответствующего его мечу. Но как сказать это атаману? Ведь не поймет.
Хромой просидел
Атаман крепко почесал в затылке...
– Ладно, - сказал, - спрошу так, напрямую. Хромой, почему ты себе долю не взял?
– Долю?
– Ну да. Долю из выкупа за щенков из замка? Ты же в деле был, тебе полагается.
Меняла задумался: а в самом деле, почему?
– Не знаю. Как-то в голову не пришло. Да мы ведь мою долю и не обсуждали?
– А!
– Обух заворочался в кресле.
– Так ты хочешь, чтоб я тебе сам долю назначил! А я-то... Горшка к магу гонял, чтоб проверить, нет ли заклинания какого на серебре твоем!
– Какого заклинания?
– А мне почем знать, что ваш брат учудить может? Я-то думаю, сообразить не могу, чего ты такой щедрый... а ты, значит, ждешь моего слова.
– Обух, да я в самом деле не думал.
– Хромой выдавил кислую улыбку.
– Нет, если денег дашь, я возьму, конечно.
Атаман снова задумался. Наконец признался:
– Нет, не понимаю.
– Да я сам не понимаю. И в лавке мне не сидится, и в Большом доме тоже как-то...
Обух разделил остатки вина. Видимо, выпивка была для него ответом на любые сомнения.
– Ладно. Если будет что нужно, дай знать. Помогу. После того, как мы с тобой дела затеяли, мне крепко поперло. Рыбак скис, у меня доходы растут. Рука у тебя легкая, - выпил.
– А ты знаешь, что за тобой человечек из стражи ходит?
– За мной?
– меняла пожал плечами.
– Он и рядом со мной, случается, ходит. Я же теперь важная шишка, ты помнишь?
Покинув Хибары, меняла побрел к лавке. Ноги сами собой понесли - по привычке. По пути, слушая разговоры людей, которые возвращались с рынка, то и дело ловил обрывки слухов о том, какой замечательный граф, да что новым солдатам Империи выдали плату, даже не дождавшись срока. Эрствин быстро справился! Хромой передумал, повернулся и зашагал к Большому дому. На площади было людно, народ суетился с озабоченным видом. Граф снова расшевелил этот муравейник!
Охрана снова пропустила Хромого без вопросов. На сей раз никто его не ждал и не приглашал, но солдат в серо-фиолетовом сказал, что его светлость у себя. Разумеется, после вчерашнего Хромому и на второй этаж пройти не возбранялось. Он ступил в коридор и задумался. Где искать графа? Меняла хорошо знал здесь единственное помещение - комнату с попугаем. Заглянул туда - пусто. Возвратился в коридор - и наткнулся на слугу, который торопливо семенил с подносом. Его светлость обедает, но если почтенный мастер присоединится к трапезе, граф наверняка будет доволен. Слуга улыбался и всячески выказывал почтительную приязнь. Наверное, был рад возможности продемонстрировать собственную осведомленность и услужить новому фавориту. Хромой пожал плечами - значит здесь все, до последнего лакея, знают хозяина лавки у Восточных ворот? И раньше знали, да нос держали кверху, не спешили угождать... Хм, та же история, что и с солдатами.