Весенние сны
Шрифт:
– Не надо, Анастасия, – негромко попросил Хок из темноты. Он стоял у окна и смотрел на задний двор.
– Почему? Тебе же нужно место, где спать.
– Не нужно. Сомневаюсь, что смогу сегодня спать. Оставь. Иди сюда. Ты же чертовски устала.
– Нет... Да, устала. Все так непривычно. А тут еще с папой несчастье. Как ты думаешь, он будет жить?
– Если сам этого захочет, то скорее всего да. Только поправляться будет долго.
– Тогда он точно поправится.
Анастасия поправила рукой волосы, вдруг сообразив, что за вид у нее
Хок заметил движение ее руки.
– Ты, как всегда, выглядишь прекрасно. Любой мужчина это сразу заметит, даже те двое, что торчат на кухне.
Анастасия смущенно рассмеялась:
– Сомневаюсь, что сейчас кого-то может заинтересовать мой вид.
– Мужчина всегда замечает, как выглядит женщина, – возразил Хок. – Не может не замечать. Для неге это все равно как дышать.
Смущенная его словами, Анастасия неуверенно проговорила:
– Мне, пожалуй, пора.
– Не уходи. Подойди ко мне.
Ей не понравились командные нотки в его голосе, но тем не менее она подошла. Хок протянул руку, взял ее за плечо и привлек к себе.
– Ты не представляешь, какое это мучение – быть рядом с тобой и не иметь возможности прикоснуться к тебе, – прошептал он, пристально вглядываясь ей в лицо. – Господи, обнимать тебя, Анастасия, любить тебя – чего еще можно желать? Но мы теперь в твоем доме, и я не знаю, есть ли у меня право говорить об этом. Может быть, ты отвернешься от меня, оттолкнешь из боязни, что кто-то увидит, заметит, пойдут пересуды?
– Я не очень понимаю, о чем ты говоришь.
– Черт возьми, все ты прекрасно понимаешь!
– Ты об этом в последнее время даже и не заговаривал...
– А те двое внизу?
– Мужчины, которые на кухне? И что? Какое они ко мне имеют отношение? Хок, о чем ты вообще говоришь?
– Вот об этом, – коротко ответил он и заключил Анастасию в объятия. Поймав ее губы, он впился в них с такой силой, что сделал больно и ей, и себе, но остановиться уже не мог.
Анастасия забилась в его руках, но он лишь крепче прижал ее к себе, не давая двигаться и дышать.
Потом его губы оторвались от ее рта и отправились в путешествие по щекам, носу, глазам, покрывая короткими нежными поцелуями все лицо, и через некоторое время вновь прижались к губам. Анастасия немного расслабилась и, обвив руками его шею, упивалась чувством близости, о которой исподволь мечтала. Хок легонько лизнул уголок ее рта, и Анастасия рассмеялась низким, чувственным смехом, родившимся у нее где-то в груди.
– Господи, Хок, как же мне теперь смотреть на других мужчин, если ты будешь рядом?
Хок напрягся, слегка отстранился и пытливо посмотрел ей в глаза:
– А если меня не будет рядом?
Анастасия растерялась. О чем он? Собирается скоро уехать?
– Я... – начала было она, но он оборвал ее:
– Ничего не говори.
И вновь приник к ее губам, на этот раз с такой силой, что они невольно раздвинулись и Анастасия почувствовала, как его язык скользнул ей в рот откровенной и требовательной лаской. Они все теснее прижимались друг к другу, дыхания их смешивались в одно. Невольно обоим вспомнилась ночь на берегу Колорадо, им захотелось оказаться там вновь, без стесняющей одежды, и познать гораздо больше, чем поцелуй украдкой.
– Анастасия, Анастасия, – страстно прошептал Хок, поднимая голову. – Один Господь знает, как я хочу быть с тобой.
Руки его скользнули вдоль ее спины вниз, легли на бедра, и он еще теснее прижал девушку к себе. Анастасия остро чувствовала его желание, его стремление быть с ней и не могла не откликнуться.
– Я тоже хочу быть с тобой, Хок, – прошептала она, ощущая, как тело полнится волнующим желанием близости. Это получилось само собой – она потянулась губами к его губам и принялась целовать их мягкими короткими поцелуями, вызывая Хока на ответные действия.
Отклик не замедлил прийти. Хок снова крепко прижал Анастасию к себе, приник к ее рту и на этот раз принялся слегка покусывать язык. Поцелуй длился и длился, и желание неудержимо охватывало обоих влюбленных. Хок вытащил заколки из ее прически, и золотистая масса волос водопадом заструилась вдоль спины. Он подхватил длинные пушистые пряди, намотал их на запястья, и теперь Анастасия не могла освободиться от его настойчивых поцелуев, хотя и не знала, желает она этого или нет.
Анастасия гладила выпуклые мышцы на груди Хока, чувствуя, как они напрягаются от ее прикосновений. Потом, удивляясь собственной смелости и ловкости, расстегнула несколько пуговиц у него на рубашке и, гордая собой, скользнула ладонями под шершавую ткань. Ладони ее легли прямо ему на соски, которые неожиданно для нее превратились в два плотных бугорка.
– Господи, Анастасия, – выдохнул Хок. Он прервал поцелуй и осторожно коснулся губами нежной мочки ее уха. – Ты что, вознамерилась свести меня с ума?
– Да. Да! Боже мой, Хок, я хочу тебя любить!
– Я тоже, Анастасия, я тоже...
Они уже начали опускаться на пол, когда Анастасия вспомнила, где они, собственно, находятся и что происходит вокруг. Она уперлась руками в грудь Хока.
– Не здесь, Хок. И не сейчас. Пожалуйста. Он резко отстранил ее от себя.
– Начало уже положено.
– О чем ты?
– Дело в том, что... Ладно, не важно. Поправь прическу, Анастасия. У тебя сейчас трудные времена, а я поступаю, как законченный эгоист. Тебя в любой момент могут позвать.
«А любит ли меня Хок? – мелькнуло в голове у Анастасии. – Или он всего лишь хочет, чтобы я отдалась ему, и все?» Думая об этом, она все же последовала его совету и начала приводить себя в порядок, радуясь, что так быстро сумела взять себя в руки. Подойдя к тазу, девушка наскоро ополоснула руки, плеснула две-три пригоршни воды в лицо, как смогла, отряхнула пропылившееся дорожное платье и почувствовала себя почти нормально.